Под созвездием Большого Пса. Луны больше не будет! Книга 1

Долгий голос в трубке.

– Не сердитесь, Антон Антонович, я же сказал, обещанное, всегда выполняется.

Ухмыльнулся себе под нос раззадоренный Смалюк. И сходу продолжил.

– А Вы вспомните, как мы Вас в начале года поддержали?

Голос в трубке.

– Вот, помните… А помните, как Вы к нам обращались в июле, мы всё оплатили, всё организовали, всех перевезли, всех разместили.

Голос в трубке.

– Вот, именно, я за этим и звоню. Одну единственную квартирку для нашего уважаемого сотрудника и зажали, нас это, прямо скажем, настораживает, Антон Антонович.

Голос в трубке перешёл на крик. И это громкое «соло» стало явно различимо для Надежды Павловны. Послышалась даже нецензурная лексика и отдельные непонятные ей фразы. Она вся напряглась, ей вдруг показалось, что это она стала невольной причиной скандала двух ответственных работников района. Ей, как человеку глубоко интеллигентному, вдруг стало как-то неловко, да так, что она даже заёрзала на стуле в полной готовности удалиться из кабинета Смалюка «несолоно хлебавши». Однако телефонное сражение всё продолжалось. Голос в трубке постепенно начал слегка сбавлять громкость и вновь вошёл в неслышимый диапазон.

– Что значит, не прописан? А где он пропишется, если человеку негде, понимаете ли, голову приклонить? Пропишите его у себя в кабинете, и тогда будет причина побыстрее выделить жильё.

Сгоряча ляпнул Смалюк и тут же пожалел об этом. Голос в трубке взорвался отборным русским матом, да так громко, что ему бедному пришлось отодвинуть трубку чуть не на полметра от собственного уха. Бедная Надежда Павловна, услышав это, тут же передумала идти в октябре 1982 года на приём к Первому Секретарю райкома. Она решила, что лучше сама построит жилой дом в Москве и выделит в нём квартиру для своего молодого начальника. Возможно, это было бы и проще, но всё всегда как-то устраивается, устроилось и в данном случае. Голос выплеснул наружу весь злобный запал и разговор вновь продолжился.

– Нет, двухкомнатную.

Голос в трубке.

– На весь район нет двухкомнатной? Не смешите, Антон Антонович. Дайте мне постановление отдела архитектуры о выделении участка земли под застройку и я через полгода сдам району восемьдесят квартир, или даже больше.

Голос в трубке.

– Ну, вот видите, вы почему-то не включили в план, а страдает наш сотрудник.

Голос в трубке.

– Хорошо, хорошо, оформление лимита я беру на себя, в понедельник лично Вам на стол.

Голос в трубке.

– Согласен. Когда жильё?

Голос в трубке.

– Нет, во вторник, не позже. Ему ведь жить негде, а он ещё и жениться собирается.

Голос в трубке.

– Ну конечно пригласит, о чём Вы говорите, Антон Антонович.

Голос в трубке.

– Ладно, согласен, в четвёртом закроем, как обещали.

Голос в трубке.

– Вы же знаете, у нас, если обещано, значит, будет выполнено, как водится.

Голос в трубке.

– Сегодня?

Голос в трубке.

– Согласен, с удовольствием попаримся.

Голос в трубке.

– Давай в восемь, я к семи не успеваю.

Голо в трубке.

– Согласен. Это за мной, Антон Антонович. До встречи!

Смалюк положил трубку и с улыбкой посмотрел на перепуганную Надежду Павловну, которая сидела на стуле сама не своя, боясь даже пошевелиться. Глядя на неё со стороны, возникало такое ощущение, что она сидит на взведённой в боевое положение мине не в состоянии даже вздохнуть, что бы та случайно не взорвалась. Смалюк заметил её смущение и начал слегка успокаивать даму.

– Ну, чего вы так расстраиваетесь, всё хорошо, во вторник пусть идёт в жилотдел района за ордером, новоселье за Вами. Да, а сегодня пусть обязательно занесёт нашей секретарше свой паспорт, я распоряжусь, что бы его включили в списки лимитчиков нашего треста.

Были времена! Так вот запросто решались самые неразрешимые проблемы. Нужна квартира? Будет квартира! Шурка летал на седьмом небе от счастья, узнав такую новость. Теперь у него появилась собственная квартира в самой Москве, да ещё и в таком замечательном месте у метро Сокольники. Сам Александр Николаевич, как теперь его официально величали, по утрам ездил в Метро на занятия в свою «погранку», как он сам называл военное учебное заведение с каждым днём всё привычнее, словно сто лет проживает в Москве. Время побежало по-военному размерено. В собственной квартире он быстро создал уютную обстановку, в общем, за неделю. Главным помощником и в этих хозяйственных делах была, естественно, бабушка Оли. Ей тут же выписали пропуск в военный городок и она с помощью руководства «Военторга» приобрела для Александра всё необходимое, да ещё и перевезла это на их же машине в его новую квартиру, а грузчиками в этот раз помогали ребята из спортшколы, которые радовались за своего начальника не меньше, чем он сам. Учитывая последние события, которые закрывали пресловутый квартирный вопрос, Шурка наконец решился на отчаянный шаг – пойти к родителям Оли и официально просить у них её руки. Он даже в мыслях излагал это событие именно таким текстом: «Просить руки их дочери». Что это было, врождённая чопорность или итоги родительского воспитания, а возможно, обычная прочитанная романтичная классика внушила ему подобное, что свататься необходимо именно таким способом. В общем, одним спокойным вечером он сел за письменный стол, который стоял в большой комнате и написал письмо своим родителям в далёкий Казахстан. В письме были всего лишь две строчки: «Мама, отец, я женюсь. Когда будет свадьба, сообщу телеграммой. Целую, ваш Саша».