Под знаменем черной птицы. Книга 2

— Костюм, правда, остался с прошлого сезона, сейчас уже не актуален, но сидит хорошо.

Он чуть повернул голову, будто через ткань мог смотреть на Кассандру. И от этих божественных штучек стало не по себе. Она молча села на стул и теперь кусала губу, раздумывая, стоит ли вообще доставать договор. Но маленькие жрицы радовались так сильно, что Кэсси против воли улыбнулась, затем зацепилась взглядом за иглы и прикрыла глаза.

— Что, уже не так хочется на место официальной фаворитки? — кот чуть склонил голову набок, как делал всегда, когда слушал чьи-то эмоции.

— Зачем мне это? — Кассандра встряхнулась, вытащила из сумки договор и положила его на стол. — Я теперь и сама княгиня. Составила список условий на которых могу передать тебе землю в аренду, там семьдесят пять пунктов, могу зач…

Листы бумаги в ее руках пожелтели, чернила на них выцвели, а после все осыпалось темной трухой.

— На твою беду, я серьезно пересмотрел свое мнение о возможности разумных переговоров с зацикленными, истеричными, страдающими манией величия девицами. Поэтому ты сейчас крепко подумаешь и попросишь что-то адекватное, это внесут в договор, который мы очень быстро подпишем. И все.

Он не пошевелился, но Кэсси почти чувствовала исходящую от кота угрозу. Точнее, не от него, а от жутковатого потустороннего существа, которое сидело сейчас на кушетке.

— Фабрика, театр, благополучие Бена и Ксандр. Я хочу, чтобы он остался в Силве, рядом со мной.

— Папенька? Хм… Хорошо. Позови Этьена, он подготовит бумаги.

* * *

Анрир

Вэн раздевалась так медленно, будто хотела испытать его терпение. Пиджак, пуговицы блузки одна за другой, и с каждой пальцы играют, чтобы ещё больше растянуть пытку. Юбка скользнула к ногам, когда, казалось, прошла неделя. Туфли и чулки леди не мешали, как и белье. Отчего-то красное, хотя Анрир был уверен, что Айвен никогда такого не носила.

Она подошла совсем близко, склонилась и провела пальцем по его губам. Затем погладила по щеке и сделала вид, что чешет за ухом. Анрир хотел обнять Вэн, но помнил, что руками шевелить нельзя. И вставать нельзя. Леди же улыбнулась и забралась к нему на колени, погладила плечи, грудь, обходя птицу и поцеловала снова, едва обозначив прикосновение губ. Анрир чувствовал ее запах, тепло, тяжесть, но невозможность прикоснуться сводила с ума.

— Ты ведь не настоящая?

Вэн чуть склонила голову набок и зарылась пальцами в его волосы.

— Могла быть и настоящей, если бы ты поддержал меня. Пара слов, не так сложно, да?

Очень. Невероятно сложно. Это рушило все. Анрир ненавидел поговорку о меньшем зле, но Крей был именно им.

— Настоящая не стала бы так ластиться.

Айвен прислонилась лбом к его лбу и прошептала:

— Тогда зачем она тебе нужна?

И его тело утонуло в огне.

— Все, стоп, убирайте шприц!

В реальности над ним висела медицинская сестра, вводившая лекарство через вену. А доктор Лоу записывал все изменения и реакцию Анрира.

— А-атлична! — док ликовал, не иначе как из-за того, что пациент все же выжил. Редко кто решился бы покуситься на великого князя, когда рядом стоит Кейташи Вада.

Сердце стучало так, будто сейчас просто остановится от перенапряжения, воздуха не хватало, но в целом Анрир чувствовал себя намного лучше, чем утром, когда попросту свалился от усталости. Точнее, это в Кор-Атре тогда было утро, по времени Прималюса — скорее ближе к вечеру. Сейчас, наверное, там рассвет.

Доктор подошёл ближе и попытался стащить с Анрира повязку. Его облик, состоявший из наслаивающихся изображений физического тела, энергетической оболочки и самой эфемерной, души, видимый одновременно во всех возрастах от рождения до смерти, лучился любопытством и отчётливо пах лекарствами, потом, той самой медсестрой и ещё кем-то. Так же Анрир видел и всех остальных, присутствовавших в кабинете. Мозг с трудом воспринимал такое обилие информации, слишком сложной для человека, а тем более имуса, который и читать-то не умеет.

— Всем спасибо, но сейчас я бы хотел одиночества.

Доктор вздохнул, но шустро собрал инструменты, извлёк иглы из рук Анрира и исчез, вместе с медсестрой, гвардейцами и Этьеном, оставив одного Кейташи. Но тот в моменты нужды умело играл в непонимание намеков.

Зато князь двуликих сделал крепкий кофе, всыпал туда столько сахара, сколько вместилось и поставил рядом с кушеткой.

— Ты так вдохновляешь на поэзию. Не передать.

Анрир потянулся, взял чашку, пар от которой пах сахаром ярче, чем кофе и стянул повязку с лица. Странное зрение бога смерти и жизни уходило, оставалось только обычное, какое и положено всем котам.

— Если там будет про слипшиеся лепестки или теплую весну — не передавай.

— Жестокий человек, чуждый искусства. Чего ещё ждать от того, кто скульптуры переплавляет на оружие и переделал поэтический городок в квартал игорных домов и борделей.

— Не слишком-то он и изменился, там также пьют, сношаются и бездельничают, но теперь квартал приносит неплохой доход казне, и пахнет там намного лучше. И когда это ты осуждал замену унылых неопрятных нытиков на весёлых девиц?

Кейташи замолчал, выискивая подходящий контраргумент. Анрир же скрылся в ванной, чтобы привести себя в порядок. Пожалуй, натыканные на каждом углу санузлы — единственное, за что хотелось поблагодарить прошлого великого князя. Жаль, тот предпочел сброситься с балкона сразу после того, как в первый раз не смог поднять корону. Анрир так ждал его отставки, больше двадцати лет ждал. И, наверное, слишком часто и убедительно пересказывал свои планы на разговор с князем, как только тот станет бывшим. Этакий злодей.

Он улыбнулся себе в зеркале, поправил воротник рубашки и слегка взъерошил волосы, чтобы спрятать уши. Такое себе действие для представителя мирового зла, но подходящей девственницы для надругательства все равно поблизости нет. И с недавних пор его интересует только одна девственница. Которую пора бы и навестить.

— Если ты родил стих, декламируй быстрее, — вернувшись в кабинет Анрир выпил свой кофе, сполна нормальный по содержанию сахара и приготовленный явно Этьеном.

— Поэзия не приемлет суеты!

— И критики.

Кейташи вздохнул, расправил плечи и выдал:

— Горький вкус горя,

Познал суровый воин.

Воздержание.

— Ты когда ходил в Долину отражений оставил там способность к стихосложению в обмен на духа-близнеца? То есть тяга сохранилась, а возможностей больше нет.

Князь сочувственно похлопал Анрира по плечу и шепотом произнес.

— Если в этом твоя проблема, надо было сказать раньше. Есть у меня знакомый лекарь — воткнет пару игл в нужные точки — и ты снова в строю, и больше не нужно будет запихивать блондиночку в аврорскую темницу, чтобы не смеялась над неудачами.

— Это был ее выбор.

— А мне показалось, что ее выбор лежал в плоскости наказания для Крея, а не в том, чтобы оказаться в тюрьме. И Блудница здорово рассчитывала на твою поддержку. Участие. Жаркие ночи празднований совместной победы.

— Выдумываешь.

Вэн и жаркие ночи не сочетались. Точнее, это были бы жаркие часы, а после — жаркие дни и ночи, наполненные сожалением, что переспала с котом. Она его и назвать предпочитала вторым именем, чтобы меньше ассоциаций возникало с неправильным происхождением любовника.