Подаренная ему. На грани

Я заметила, что Хасан нервно закатил глаза и открыл бутылку воды. Мы с Амирханом подошли к месту, где верблюдов уже готовили к грядущим бегам. Если честно, то эти скакуны меня немного пугали. Поэтому высвободившись из руки Амирхана, я снова не спешила слишком далеко от него отходить. Страшно.

— Выбирай, какой тебе приглянется, на того и сделаешь ставку, — склонившись ко мне, произнес Амирхан.

— У меня нет денег, чтобы ставки делать.

— Они есть у меня. Если выиграешь, можешь забрать всю сумму себе.

— Нет. Обойдусь, — твёрдо ответила я. — Чужого мне не надо.

— Не хмурься. Тебе это не идет, моя строптивая газель, — коснувшись под платком мочки моего уха, прошептал Амирхан.

— Не называй меня так, — процедила я. Мне и в самом деле не нравилось это прозвище. Оно унизительное. Я всё-таки человек, а не какая-то там коза или газель.

Амирхан не стал настаивать. Думаю, мое выражение лица красноречиво продемонстрировало то, что в его игры я играть не собираюсь. Поэтому Амирхан сам сделал ставку. И, кажется, Хасан тоже.

Позже мы пересели в белый громоздкий внедорожник. За рулем был другой водитель, и в машине мы уже были все вместе. Хасан расположился спереди. Мы с Амирханом — в салоне. Множество почти одинаковых белых внедорожников плавно тронулись с места, как только начался забег. Автомобили двигались параллельно верблюдам.

Зрелище на самом деле было очень даже занятное и захватывающее. Я ничего подобного никогда раньше не видела. Ни в живую. Ни по телевизору. Больше двадцати верблюдов. На каждом из них был уставлен маленький робот-жокей. Им на расстоянии управлял хозяин своего скакуна. Амирхан отказался, поэтому управлением занялся Хасан. Он явно был очень азартным человеком, потому что его бледно-серые глаза буквально горели и едва не выкатывались из орбит, пока Хасан наблюдал за гонками. Даже я, если честно, немного прониклась этим азартным духом.

В конечном итоге выиграл чей-то другой верблюд. Верблюд Амирхана пришел третьим, а Хасана — пятым. После гонки мы вернулись на стоянку. Солнце уже плавно катилось к горизонту. Дышать стало чуточку легче.

На стоянке Амирхана поджидал какой-то мужчина. Ему было лет пятьдесят. Не меньше. Тоже одетый в белую длинную тунику, как и многие другие. На голове клетчатый платок. Неподалеку от мужчины стояла женщина его же возраста и две молодые девушки. На женщине была одежда чем-то похожая на одежду Долунай, только заметно изысканней и дороже. Девушки наоборот — предпочли более западный стиль, но всё равно закрытый и скромный. Одна была явно лет на пять младше меня, а другая возможно одногодка. Одетая в светлый брючный костюм. Красивая. Тонкая. Кареглазая. Молодая, но взгляд уверенный. Она смотрела на Амирхана. Смотрела неотрывно и почти не моргая. Я почему-то подумала, что эти люди приходятся Амирхану какой-нибудь родней.

Именно ее отец был тем счастливчиком, чей верблюд пришел на финиш первым. Амирхан переговорил с мужчиной. Всего лишь несколько реплик, несколько кивков головой. Он один раз посмотрел на девушку, она смущено ему улыбнулась, но взгляд не отвела. Амирхан на это никак не отреагировал. Пожав руку мужчине, они разошлись.

Домой мы уже вернулись поздно вечером. Жара вымотала меня, хотя я, по сути, всё время сидела. Приняв душ и смыв с себя след сегодняшнего дня, я улеглась спать. Но сон почему-то никак не желал приходить.

Я снова думала о Тосе. Затем мысли плавно переключились на сегодняшние бега. Глаза медленно закрылись, и я провалилась в сон.

На следующей день, когда я проснулась, то увидела, что вся моя комната заставлена коробками с эмблемами именитых марок одежды и обуви. Эти коробки стройными рядами стояли у окна и кровати. Их было много. Так сразу и не сосчитать. Больше двадцати точно.

Осторожно поднявшись, я повнимательней рассмотрела коробки. Нет. Это не сон. Всё взаправду. Открыв одну из них, я обнаружила платье нежно-зеленого цвета. Легкое такое и красивое. С длинным подолом. Спрятав платье обратно в коробку, я взглядом наткнулась на записку, что лежала на кофейном столике.

«Этой цветовой палитры должно быть достаточно, чтобы разукрасить твое настроение».

Стиснув записку в кулаке, я не поленилась и отнесла все-все эти коробки в гардеробную. Мне ничего не нужно. Ни тряпки. Ни золото. Ни-че-го. У меня достаточно своей одежды. Я не дешевка и не шлюха, чтобы меня можно было вот так запросто купить. То, что Амирхан побывал во мне еще ничего не значит. Физическое проще получить, а вот с духовным всё обстоит намного сложней. У души нет цены. У эмоций нет цены. Всё либо искреннее, либо фальшивое.

Пригладив ладонью растрёпанные волосы, я смело вышла из своей спальни и без разрешения вошла в комнату Амирхана. Дверь была не заперта. Хорошо, что всё под рукой, ходить долго не нужно.

Амирхан застёгивал запонки на белой рубашке и с кем-то говорил по телефону. Разодрав его дурацкую записочку, я швырнула клочки бумажки прямо в спину.

— Ты непроходимый придурок! — выпалила я. Громко. Так, что телефонный собеседник явно услышал мой вопль.

Амирхан медленно развернулся и окинул меня хмурым взглядом. Сказал несколько слов в трубку и отнял ее от уха.

— Тупица! Понятно? Мне ничего от тебя не нужно, кроме возможности вернуться домой. Я не покупаюсь. Нельзя просто так приволочь ко мне в комнату коробки с тряпками и понадеяться, что это всё исправит. Не исправит! Понимаешь? Нет?

— Тебе в любом случае нужно будет в чем-то ходить, — удивительно спокойным голосом ответил Амирхан.

— У меня есть свои вещи.

— Их недостаточно.

— Мне хватит.

— Это не подкуп. А элементарное решение элементарной проблемы.

— Не подменяй понятия, Амирхан. Я не дурочка. Сначала серьги. Теперь тряпки. Да хоть самолет подари, это не будет иметь никакого значения. Ты жестокий, избалованный и наглый подонок. От таких, как ты, меня просто тошнит. Понятно? Тошнит. Похоже, тебе никто никогда об этом не говорил. Так теперь знай. Ты — не центр нашей грёбаной планеты. И солнце вокруг тебя не вращается. Не всякая женщина станет безропотно принимать твой поганый характер только потому, что ты швыряешься деньгами, — я выдохнула и глубоко вдохнула. После моей небольшой тирады на спине даже горошины пота появились.

— Иди и позавтракай, — всё таким же спокойным голосом ответил Амирхан. Его совершенно не тронули мои слова. Он даже не разозлился. — У меня много дел и нет времени выслушивать твои истерики.

— Истерики? — переспросила я. — Истерики? Я донести до тебя хочу, что такой формат отношений — неприемлем. Что нельзя так цинично относиться к людям, преследуя только свои цели. Это ни к чему хорошему не приведет. А ты всё это называешь истерикой?

— Ты сыта, одета и обута. Есть охрана и большой выбор досуга. Твое здоровье доверено прекрасным специалистам. Я просто хочу тебя и беру. Так я устроен. Точка.

Амирхан подхватил пиджак, поправил узел галстука и набрав чей-то номер, обошел меня, чтобы выйти из комнаты. Я тут распиналась перед ним, а он бросил мне какое-то скудное абсурдное объяснение и просто ушел.

Убрав с лица непослушный локон, я развернулась и ушла к себе. Коробки с вещами так и не были распакованы. Ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю.

Глава 11

Через несколько дней люди из заповедника забрали Ранию. Айла плакала. Она привязалась к этой хищной кошке и не хотела с ней расставаться. Я всё-таки не привыкшая к тому, чтобы ребенок плакал, не знала, какие нужно подобрать правильные слова. Айла не то, чтобы ревела и устраивала целую истерику. Просто тихонько плакала. Она боялась, что с Ранией будут плохо обращаться и ее снова кто-то ранит, только на этот раз смертельно.