Подари мне небо

– Как давно ты стал капитаном? – спросила я его, хотя не очень хотела касаться летной темы.

– Год назад. Мы летели из Китая домой, в Мюнхен. Погода была ужасная, весь полёт жуткая турбулентность, пассажиры едва ли могли вставать со своих мест. Напитки пришлось раздавать в емкостях, потому что они проливались, бортпроводники постоянно закрывали открывающиеся полки багажных отделений. В общем, все ждали, когда же уже нас встретит земля. Но у неба были другие планы – за час до планируемой посадки у самолёта отказал двигатель и начала сбоить навигация. Запасной аэропорт был закрыт из-за непогоды, а диспетчеры Мюнхена предупреждали нас о сильном боковом ветре. Даже при работающих двигателях посадка при сильном боковом – очень сложная процедура, а на одном двигателе и практически вслепую – это казалось нереальным. Топливо было на исходе, и времени принимать решения у меня фактически не было. Я посадил самолёт. Общими усилиями со вторым пилотом мы сделали так, что ни один из пассажиров не узнал о том, что тот полёт мог стать их последним. После этой посадки меня пригласили на собрание, на котором объявили, что я заслужил звание капитана воздушного судна.

– И часто ты попадал в такие ситуации? – охрипшим голосом спросила я.

– В такие – нет, – честно признался он, – но аварийных посадок было много, в основном из-за неисправности электроники, пару раз из-за птиц.

– Птиц?

– Да, птицы – самый страшный враг самолёта. Попадёт в двигатель, и всё.

– Что всё? – испуганно спросила я.

– Ты не хочешь ещё кофе? – перевел он тему.

– Пожалуй, лучше, вина, за рулем-то ты, – я улыбнулась, – но ты ушёл от темы.

– У меня хороший учитель, – хмыкнул он, и подозвал официанта.

– Ты сейчас рассказал про отказ двигателя, какие-то там проблемы с электроникой, птиц, – внезапно заговорила я, – но есть же место и ошибкам пилотов?

– Конечно, есть, – он кивнул, – ты хоть раз ошибалась на работе? Пилот – такой же человек, он тоже может ошибиться. Огромная разница лишь в том, что по большей части ошибка пилота стоит жизни ему и пассажирам, а потому мы проходим колоссальные проверки перед взлетом и после посадки, осматриваем самолёт, по несколько раз проверяем его состояние. Это не исключает вероятности катастрофы, но уменьшает эту вероятность в сотни или тысячи раз.

– И ты не боишься летать?

Марк задумчиво отпил кофе.

– Только дурак не боится летать на самолёте, но есть страх гораздо сильнее этого. Страх, что ты не взлетишь. Или не приземлишься. Пока ты летишь – ты живёшь. Небо не прощает ошибок, поэтому полёт – это не просто жизнь, это тяжелая работа, это ответственность, это ежесекундная концентрация на себе, своих ощущениях, предчувствиях, на окружающем мире, на словах диспетчеров, экипажа, пилотов.

– Ты очень красиво говоришь про небо, – практически шепотом сказала я, – но на самом деле отрываться от земли в неизвестность обычному человеку очень страшно. Когда я…, – судорожно вздохнув, я продолжила – провожала свою сестру на её последний рейс, я не думала, что вижу её в последний раз. Я смотрела, как улетает её самолёт, как он набирает высоту, и мне казалось это невероятным зрелищем. А спустя несколько часов нам…

У Марка зазвонил телефон, он выругался, извинился и поднял трубку. Судя по его внезапно изменившемуся лицу, что-то случилось.

– Понял, дай мне час или чуть больше времени, и я буду на месте, – он положил трубку и поднял на меня тяжелый взгляд.

И судя по этому взгляду случилось не просто что-то, а что-то серьёзное.

– Мне нужно ехать в аэропорт. Самолёт нашей авиакомпании только что совершил аварийную посадку в Берлине. Пилота везут в больницу, меня срочно вызывают на брифинг.

Глава 14. Марк

Я увидел, как растерянно посмотрела на меня Кейт, явно ожидая от меня более детальной информации или каких-то объяснений. И я бы с радостью сказал ей что-нибудь, если бы сам обладал подробностями случившимся. Вопреки минимуму информации, неожиданности звонка – у меня не было чувства растерянности, я сосредоточенно думал о том, к чему готовится на брифинге. Прекрасно понимая, что меня туда зовут не потому, что соскучились, а потому, что им нужен пилот. Но что случилось с капитаном? Что с самолётом? И вообще сегодня вроде как рейс Алекса, но Алекс летает на боинге…

Голова шла кругом от количества мыслей и от неизвестности. Нужно было дозвониться до Алекса, возможно, он сможет прояснить хотя бы что-то.

– Кейт, – я обратился к ней, неосознанно взяв её за руку, когда мы вышли из ресторана, – мне нужно в аэропорт, и я полагаю…точнее, я уверен, что из Берлина домой я вернусь не на машине. Возьми мою машину и езжай в Мюнхен. Как только я снова окажусь на земле, я заеду за ней.

И за тобой – хотел сказать я, но не осмелился.

Она кивнула молча.

– Извини, что испортил наше свидание, – добавил я после небольшой паузы.

– Оно ещё не закончено, – грустно улыбнулась она, – впереди ещё путь в аэропорт, а вечерний Берлин – прекрасен, а в твоей компании, думаю, ещё прекраснее, – она закусила нижнюю губу, и в этот момент мои мысли тут же перескочили с размышлений о двигателях, аварийных посадках и прочей полетной рутины. В этот момент хотелось продолжения этой встречи здесь и сейчас. Можно не здесь, но точно сейчас. Где-то на подкорках сознания червячок ответственности грыз мозг – мне были нужны холодная голова и трезвый ум, меня ждали в аэропорту на брифинге. Вот только думал я уже совсем не о брифинге, а о её губах. Интересно, она сделала это специально, чтобы меня подразнить?

***

– Хорошо, что я не успела выпить вина, – сказала Кейт, когда мы доехали до аэропорта, – ночевать в Берлине я не планировала.

Кстати, очень жаль. Я знал один очень хороший отель, где можно было бы переночевать. И не только переночевать. Чёрт! Как вернуть мысли в приличное направление?

Отрезвил и охладил мой пыл лишь телефонный звонок.

– Том, я уже у аэропорта, хватаю сумку и лечу, – быстро ответил я.

– У тебя с собой всегда сумка с нужными вещами? – спросила Кейт, когда я отключил звонок.

Я кивнул. Это старая привычка – если я ехал куда-то на машине, то все равно брал с собой все свои летные документы и форму. Ситуации бывали разные, меня могли выдернуть из отпуска, разбудить среди ночи и попросить срочно долететь вместо кого-то. Поэтому все нужное всегда было с собой. Времени, чтобы возвращаться домой за документами, никогда не бывает.

– Как только я выясню, куда и как я лечу, я свяжусь с тобой. Спасибо тебе за прекрасный вечер, надеюсь, он не последний, – я посмотрел ей в глаза.

– Не говори так. Пожалуйста, – она вздрогнула и поежилась, опустив взгляд.

Да, Лея права…с человеком, у которого одна мысль о полётах вызывает мысли о смерти, будет нелегко. Только что она смотрела на меня так, как будто провожала в последний путь. В её глазах были страх, неуверенность и растерянность. Вновь подняв на меня взгляд, она явно хотела сказать что-то ещё, но не успела. Внезапно, возможно, даже как-то резко, я подошёл к ней ближе и притянул её к себе. Я отчаянно хотел почувствовать тепло её тела, своими объятиями закрыть её, эту потерянную в своём прошлом девушку. Она не отстранилась, не оттолкнула меня, несмело отвечая на объятия, но всё же отвечая. От неё исходил приятный тонкий аромат ванили и кофе. Её руки, сомкнувшиеся у меня на спине, были нежными и теплыми. Я очень любил свою работу, но в этот момент мне захотелось хотя бы на один день перестать быть командиром воздушного судна, перестать думать о том, каким самолётом я полечу, исправны ли двигатели, что там с метеокартой. Хотя бы на один день стать обычным человеком, который после скучной работы в офисе идёт домой, проводит вечер со своей второй половинкой, строит планы, которые никто не может нарушить. Это было мимолётное чувство, которое длилось буквально несколько секунд, но успело захватить меня с ног до головы.