Подарки Деда Маразма

— Ну и?.. — Роман вопросительно посмотрел на Марту.

— Там не оказалось никаких ножниц.

— Может быть, ты что-то путаешь? Сама забыла, куда их положила?

— Нет, я точно помню, что кинула их в ящик стола, чтобы наконец-то облегчить свою сумку. Еще этот характерный металлический звон…

— Да почему ты решила, что именно твоими ножницами закололи Надежду? Может быть, преступник пришел со своими! — не сдавался Роман, тоже поднимая перебинтованную руку.

— Много ты знаешь людей, разгуливающих по городу с ножницами в кармане? Такой убийца-портной! — съязвила она. — Есть и другие доказательства, что это мои ножницы…

— Какие?

Перед ними остановился старенький «жигуленок». Марта помогла сесть Роману на заднее сиденье, обежала машину и села рядом с ним. Пожилому водителю она назвала свой домашний адрес, что не без удовлетворения отметил Роман.

— Уж не знаю, как они не пропали в таком огне, но эксперты на ножницах нашли мои отпечатки, а следы крови отправили на исследование. Я не сомневаюсь, что эта кровь будет принадлежать мне, — сказала она Роману.

— Еще бы! Я помню тебя в тот злополучный день! У тебя же все руки были в ссадинах, ты купила ножницы и потом, естественно, держала их в руках.

Шофер с опаской посмотрел на своих пассажиров — молодого мужчину с красивым измученным лицом, одетого в костюм доктора, и миниатюрную женщину в кроваво-красных туфлях на высоченных каблуках и в красных бусах на белой шее.

— Почему тебя тогда не загребли в милицию, если такие улики указывают на тебя? — искренне удивился Роман.

Марта нахмурилась.

— Ты так говоришь, словно не рад, что я осталась на свободе! Но ничего, мне недолго осталось гулять, как выразился следователь. Меня не арестовали только потому, что установлено время убийства Надежды, а у меня есть два незаинтересованных в моей судьбе свидетеля, которые подтвердили мое алиби. Они, мои старушки-близняшки, подписались под своими показаниями, что в момент убийства Надежды я безмятежным сном спала у них в избе, наевшись какого-то снадобья от простуды. Вот! Что за жизнь у меня пошла, остаюсь на свободе от алиби до алиби?

Водитель нервно нажал на педаль газа, чуть не въехав в находящуюся перед ним машину, и вытер носовым платком пот со лба. Постояв в дорожных пробках минут двадцать, Марта с Романом наконец приехали к ее дому. Мужчина быстро схватил сто пятьдесят рублей, протянутые Мартой, и вдавил педаль газа.

— Он принял меня за маньячку, — грустно посмотрела она вслед машине.

— А меня за доктора Франкенштейна.

— Кстати, что у тебя за страсть к странной одежде? В следующий раз я увижу тебя в костюме Деда Мороза или пожарника?

— Это если повезет. А вообще, так и знал, что ты это скажешь. Кто бы меня выпустил из больницы в халате и трусах?

Они поднялись в квартиру Марты.

— Располагайся, ты здесь уже не в первый раз, не стесняйся.

— Это лишнее напоминание, ты же знаешь, что я не стеснительный, — ответил гость, разваливаясь на кожаном диване.

— А теперь ответь мне, ты нормальный человек?

— Меня начинает пугать частота, с которой мне задают этот вопрос в последнее время.

— Как ты мог, выйдя из беспамятства, сбежать из больницы со сломанными ребрами и ожогом рук? — спросила Марта.

— Так у меня всего лишь сломаны ребра! — обрадовался Роман. — А я-то думаю, почему у меня так сильно болит левый бок? Ребра у меня были сломаны, и не раз! А в больнице мне делать нечего, сам встану на ноги! Только есть зверски хочется.

— Сейчас я отварю пельмени, — сказала Марта и пошла на кухню.

Роман поплелся за ней.

— Рома, как ты думаешь, кому нужно было убить Надю?

— Тому же человеку, который расправился с Дмитрием. Похоже, что у вас в похоронном бюро начался мор людей.

— Ты знаешь, Надежда несколько подобрела ко мне, когда я решила отдать им половину акций Дмитрия. Она хотела со мной поговорить, а я сказала ей, что плохо себя чувствую и побеседую с ней позже… Может, она и в кабинет вошла, рассчитывая встретить меня там и сообщить что-то важное, — предположила Марта, ставя кастрюлю с водой, пропущенной через фильтр, на газ, — а вместо меня нашла там свою смерть. Сейчас поужинаем, ляжем спать, а завтра утром я поеду посмотреть, что осталось от моего офиса, — сказала Марта.

— Я с тобой.

— С ума сошел? Тебе надо в больницу, будешь хоть амбулаторно лечиться, ходить на перевязки, делать уколы.

— Ты забыла, что я твой телохранитель? — напомнил Роман.

— Так это же шутка была!

— Я тебя одну не отпущу. Правда, сейчас из меня плохой телохранитель, физически я тебе мало чем смогу помочь, но зато смогу поговорить по душам с бандитом. Так сказать, разрулить ситуацию без применения грубой физической силы, такой телохранитель-оратор.

Ночью Марта два раза вставала: ходила один раз в туалет, а второй раз на кухню выпить воды. Честно говоря, ей не спалось. Она чувствовала, что Роман, лежащий на диване, тоже не спал, а только делал видимость того и старался не шуметь. На его лбу выступили капли пота.

— Болит? — участливо поинтересовалась Марта.

— Немного…

— Ну, хочешь, я завтра сама навещу твою девушку и объясню ей ситуацию? Передам ей от тебя послание, в конце концов?

— Не стоит. Я не хочу вмешивать тебя в свои личные проблемы, у тебя их и у самой выше крыши. Кроме того, Полина очень ревнивая, и если она узнает, что я ночую у тебя… — Роман неопределенно махнул рукой.

— Да ладно, какой сейчас из тебя герой-любовник? Я так и объясню ей, что ты весь в бинтах и болячках и тебе не до этого.

— Обижаешь, хозяйка, — приподнялся на локтях Роман, — я, если хочешь…

— Лежать! — оборвала его порыв Марта.

Роман послушно опустился на подушки.

— Да, пожалуй, идея сходить к твоей Полине была не очень удачная…

Марта пошла к себе в спальню, а Роман снова погрузился в невеселые раздумья, стараясь сдерживать стоны от боли в руках и боку.

Глава 18

Заснувшего под утро Романа разбудил игривый луч солнца, скользнувший сначала по белоснежному белью, светлым волосам спящего Романа и наконец-то по его закрытым векам. Сыщик открыл глаза и сразу же прищурился из-за яркого солнечного света, осторожно потянулся и сел на диване, свесив длинные босые ноги на паркетный прохладный пол. Большие настенные часы показывали девять тридцать. Роман встал, подошел к двери в спальню и постучал.

— Марта, я могу войти? Марта, ты еще спишь? Марта…

Ответа не последовало. Роман приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Широкая кровать была аккуратно застелена, и вокруг не наблюдалось ни души. Роман прошлепал босыми ногами на кухню и наткнулся глазами на большой лист бумаги, пришпиленный булавкой к рукавице, висящей на крючке.

«Рома, доброе утро! Завтрак на плите. Я уехала на работу, вернее, на то, что от нее осталось. Отдыхай и съезди к врачу. Будешь уходить, просто захлопни дверь.