Подарок феи. Королевская невеста
Шрифт:
– С ума сошёл, замолчи! – чуть не задохнулась девушка от негодования, да и от страха тоже, – в таком месте глупости говорить!
– И в лес с волками ночью точно не пустил бы, – продолжил Гантер.
– Не слушайте его, светлая леди! – крикнула Фалина, – он не в себе, говорит сам не знает что! Простите его! И на меня не сердитесь, прошу!
И быстро зашагала по тропинке к сторожке – от беды подальше, благо луна светила так ярко, и виден путь был отлично. Гантер, пыхтя, двинулся следом.
– Ты с ума сошёл, кучер, – бросила Фалина через плечо, обернувшись. – Думать надо,
И вдруг – раз! – прилетевший откуда-то снежок залепил кучеру прямо в лоб. Гантер охнул и пошатнулся, потерял равновесие от неожиданности и чуть не упал, но кувшин удержал. Фалина ахнула.
– Это чьи ещё шутки? Поймаю сейчас! – взревел Гантер, моргая и отряхиваясь.
– Тихо, успокойся, – Фалина отняла у него кувшин, – прольешь ещё, а возвращаться с тобой за водой я боюсь. – Болтаешь много. Больно? – она сочувственно погладила его по щеке. – Ничего. Давай скорее вернёмся. Это белка…
– Белка?! Ты в себе, красавица? Белки спят в это время!
– Пойдём, – Фалина торопливо зашагала дальше, надеясь, что больше никакая белка ничем в них не кинет.
С одной стороны, кучер придумал полную ерунду, и фея выразила к этому отношение. И Фалина его разделяла. Её – колечком на руку, безвольной и бессловесной! Глупость какая!
С другой стороны – было приятно почему-то. До горячей дрожи в груди приятно.
Она шла, прижимая к себе кувшин. Кучер топал позади и помалкивал.
Глава 18. А вот теперь оглядывайтесь!
Целебной водой принца напоили. Он сразу уснул – был ещё слишком слаб, а может, вода феи обладала и таким свойством. Фалина с Гантером согрелись крепким горячим чаем, который приготовил Валь, и подкрепились хлебом и окороком, привезёнными накануне из Калани. Говорить было не о чем. Ведь не о чем же?
Время, вероятно, уже подходило к полуночи. Пора было возвращаться в замок. Она сделала глупость, что отправилась в потёмках через лес? Ну конечно, кто спорит. Однако она не жалела об этом. Чем сидеть в замке, злиться на опекуншу – толку-то! А тут – подумаешь, волки! Зато этот… кучер захотел её колечком на руку…
Ну не дурень? Нет, чтобы просто сказать…
Ну да, сказать, что влюблён, и всё прочее. И поцеловать, наконец, раз уж собрался. Тем более разрешение спросил. Правда, она ведь не разрешила!
Ну так что? Самой теперь просить, чтобы поцеловал? Потом, конечно, не здесь…
Кто бы он ни был, этот кучер, пусть первый в её жизни настоящий поцелуй достанется не лорду Конану!
И конечно, следовало возвращаться…
Гантер то и дело с досадой поглядывал на Валя, который возился с печкой. Бросил:
– Сходи за дровами, что ли.
Дров у двери лежала куча. Валь удивлённо глянул на Гантера, потом на Фалину.
– Березовых набери, – пояснил кучер, – а то ель слишком искрами сыплет. Ну?!
И парень поспешно выскочил за дверь.
– Отпусти его со мной в Калани, – зачем-то попросила Фалина. – Вам он тут зачем?
А ведь не о том хотела бы просить.
– Вот ещё! – рассердился Гантер, – кто мне за лошадьми смотреть будет? Да и вообще… Отпустить
его с тобой, скажешь, что в лесу встретила? Он разве на сумасшедшего похож, чтобы в такое время тут прогуливаться? Здравомыслящий парень…Он шагнул к девушке и сгрёб её в охапку, прижал к себе. Шепнул:
– Вот и попалась. Не бойся меня… Так смотришь, что я с ума сойду. Ты почему так смотришь?!
– Как?!
– Так вот! – и он накрыл её губы своими губами, крепкими и жёсткими.
Она трепыхнулась, пытаясь вырваться, и замерла, сдавшись на его милость. Как река нахлынула и завертела, понесла обоих, и как горячий огонь пробежал по телу, от сердца и до кончиков пальцев – это как искупаться в тех искрах, что рассыпают еловые дрова… И оторваться невозможно, расстаться – никак, и ничего теперь не будет, как раньше…
Он прекратил всё-таки, отстранился, тяжело дыша, и смотрел на неё немного безумно, и с каким-то радостным изумлением.
– В тебе огня как в той печке, баронесса, – шепнул он, – я обжегся весь, теперь страдать буду и маяться, до тех самых пор, пока в Храм тебя не отведу. Так что перебьётся твой лорд. Вот увидишь. Увезу тебя. У меня дом есть в лесу. Будешь мне печку топить, кашу стряпать и пироги с олениной, я каждый день тебе с охоты приносить буду… Что скажешь?
А Фалина счастливо рассмеялась, потому что эта перспектива вдруг не показалась ей какой-то ужасной. Напротив! Чудесно ведь – дом в глуши, печка, пироги с олениной, и муж, вот такой…
– Ты не спеши, кучер, подумай! – она опустила глаза, включаясь в игру, – я буду злой, сварливой, кашу пересолю, пирогов сам не захочешь, и ревнивой буду, вот! Фея все недостатки веником в кучу смела и меня одарила, у кого хочешь спроси! Тут все это знают!
– Да врешь ты всё! – он снова привлёк её к себе, – и фея тут у вас шутница, видно! А если все так – ох и весело с тобой будет! Беру, согласен! И злая, и ревнивая – всю жизнь мечтал!
Тут хлопнула дверь, и Фалина отшатнулась от Гантера. Отвернулась поспешно, чтобы Валь не увидел её блестящие глаза, опухшие от поцелуя губы – ещё не хватало!
– Пойду лошадей приготовлю, – тихо сказал Гантер и вышел.
Сам ушёл, Валя посылать не стал. Она ждала, сидя у стола, смотрела, как парень подкладывает в печь теперь уже берёзовые дрова…
Потом Гантер подсадил её в седло, велел Валю присматривать за принцем.
Дорога прошла в молчании. Они просто ехали рядом, лес стоял замерзший, тихий, луна светила ярко. Остановились на краю леса, дальше – прямая дорога до самых ворот Калани. Над воротами – огни, и на башнях. Не спал её Калани этой ночью.
– Небось егерей отправили уже за тобой, стражу, – сказал Гантер. – Хорошо, что мы с ними разминулись. Ну, до свидания, красавица моя злая и ревнивая. Выбери завтра часок и приезжай с сестрой, мы волноваться будем, хотим знать, как дела. Приедешь?
– Мы постараемся, – пообещала Фалина. – Как только сможем. А ты возвращайся в сторожку. Смотри и впрямь на людей наших не наткнись…
– Даже не беспокойся. Меня в лесу никто не поймает.
И поцеловаться бы опять, но нет, соприкоснулись лишь взглядами. Он смотрел… так ласково…