Подарок рыжей феи
Шрифт:
— Гиацинт.
— И всё? — удивились за дверью.
— Ой, ну Гиацинт-Бонифас граф Ориенталь. Устраивает?
— Это полностью?
Он заскрипел зубами:
— Нет! Ещё сеньор д`Арль, де Марсель, д`Экс-ан-Прованс и так далее. — Сухое горло сжалось, он закашлялся: — Что ты пристала? Не понимаю, тебе-то какая разница?
— Я тоже не пойму, — ответила она о своём. — Вот Неро` называет тебя чудовищем. А если ты похож на ангела, то должен быть красивым… — Она задумалась, потом шёпотом спросила: — Можно, я на тебя посмотрю?
Он
— Ты умеешь видеть сквозь стены? Спорим, до окошка ты не достанешь?
— Достану! — самоуверенно ответила малышка. — Подожди минутку!
.
[1] омела белая (Viscum album) — вечнозелёный полупаразит, растущий на деревьях. Красивые ажурные шары из мелких веточек с белыми, попарно сидящими полупрозрачными ягодами. Неядовитая. Ягоды съедобны.
[2] кельты — древние племена, населявшие запад Франции и постепенно оттеснённые в Шотландию и Ирландию. Далее сохранились преимущественно в Ирландии. Верования кельтов — культ друидов в котором растение омелы считалось священным.
20.
Она отошла, но вскоре вернулась, с трудом волоча что-то тяжёлое, что грохотало по полу.
— Застанут тебя здесь, будешь знать! — предупредил он, опасаясь, что на шум явятся бандиты.
— Отстань, — запыхавшись, ответила Омела. — Я знаю, что делаю!
Гиацинт усмехнулся:
— О, несомненно… Что ты взяла?
Она придвинула что-то к двери и выдохнула:
— Ящик… от гранат…
— Пустой, надеюсь?
— Ты что, дурак? — возмутилась Омела, и доски заскрипели: она взбиралась на ящик. — Полный я б не дотянула!
— Слава Богу, — улыбнулся он.
Щёлкнула задвижка. Гиацинт оттолкнулся локтем от двери и встал напротив окошка с ромбовидной решёткой. Там блестели два больших тёмных глаза, и виднелось бледное в свете луны лицо девочки с короткими косичками, прильнувшее к решётке.
— А ты ничего, беленький! — изрекла она.
Гиацинт смотрел на неё, как на продолжение сна:
— А я не вижу целиком, какая ты.
— Это очень просто, — заверила Омела. — У меня платье зелёное, чулки — жёлтые и белые, в полосочку, косички рыжие, а глаза чёрные.
— Красиво, — одобрил он.
Малышка самоуверенно подтвердила:
— Да! Я знаю, что я красивая. Даже очень!
— Ещё бы! — граф засмеялся. — А башмачки у тебя какие? Красные?
Омела удивлённо захлопала глазами:
— Да… Как ты угадал?
— У всех фей красные башмачки, — авторитетно сказал Гиацинт. — В крайнем случае, серебряные. Я точно знаю.
Прижавшись к окошку, она с минуту влюблённо смотрела на него. Потом воскликнула:
— Ой! Я же забыла совсем! — и поспешно спрыгнула с ящика. Потом опять влезла наверх: — Ты есть хочешь?
Граф отвёл взгляд:
— Нет.
— Не ври! — строго сказала Омела. — Я знаю, что хочешь! У меня сейчас ангина была, горло болело, так три дня ничего нельзя было есть. Я, знаешь, как проголодалась!
— Примерно представляю…
—
Тогда не спорь! — отрезала она и подняла с ящика что-то, стукнувшее, как стеклянные бутылки.— Я тебе серьёзно говорю, уходи отсюда, — сказал он девочке. — Если тебя поймают, голову оторвут, как минимум!
— Не твоё дело, — отмахнулась она. — Бутерброд с сыром будешь?
— Нет.
— Тогда выпей воды, хотя бы. — Она просунула сквозь ячейку решётки узкую хрустальную рюмку на ножке. — Бери, кому сказала! Не то, брошу. Разобьётся! — предупредила она.
Он подошёл и взял рюмку.
— У Неро украла?
— Глупый, — сочувственно вздохнула Омела, наливая через решётку воду из пузатой бутылки с золотой этикеткой "Наполеон". — Здесь же всё моё. Могу брать, что хочу. Н-ну, почти всё, — поспешно уточнила она, перехватив его жгучий и одновременно насмешливый взгляд.
В полглотка рюмка опустела.
— Ещё?
— Ещё, — переводя дыхание, кивнул он.
— Умница! Хороший, — похвалила Омела, как говорят наполовину прирученному дикому зверю, когда он соглашается взять еду из рук.
— И всё равно, принцесса, ты здорово рискуешь, — заявил он, с наслаждением маленькими глотками выпивая десятую порцию.
Девчонка засмеялась:
— Подумаешь!
— Ничего не "подумаешь!" — возразил граф. — Тацетта этот тебя разорвёт на куски, не посмотрит, что маленькая!
— Ничего он мне не сделает, — очень спокойно ответила Омела.
— Это почему же?
— Потому что он — мой папа.
— Что?! — Гиацинт поперхнулся и чуть не уронил рюмку.
— А что тебя удивляет? — обиженно, по-взрослому, поджала губы Омела.
Перестав кашлять, он усмехнулся:
— Ничего. Не всем же везёт с родителями.
Она грустно кивнула:
— Да. Зато, Неро` — хороший. Он любит со мной играть и никогда не прогоняет, даже если занят. Он вредный, но хороший…
Гиацинт согласился:
— Угу, конечно, хороший. Но Неро` стал бы ещё лучше, будь у него кораблём не "Чёрный Гесс", помощником не Тацетта, другом не Нарцисс, любовницей не Лютичная Ветреница и призванием не вредить людям!
У Омелы сквозь прутья решётки свободно проходила рука. Она протянула Гиацинту кусок хлеба с сыром и прямоугольное слоёное пирожное. Он больше не спорил.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — ответила маленькая фея, временно работавшая официанткой. — Тебе воды или вина?
— Или чего? — изумился граф.
Омела наклонилась к своей сумке:
— У меня и вино есть. Я взяла начатую бутылку из запасов Неро. Только не знаю, как называется, я не умею читать.
Она подняла бутылку, держа за горлышко и повернув наклейкой к Гиацинту. Глянув, он засмеялся:
— Ну и глаз у тебя, ученица Чёрного Тюльпана! Оно самое, бордо` 87-го года.
— Это значит, хорошее? — наивно спросила малышка, просовывая горлышко бутылки в "камеру", чтобы Гиацинт откупорил её. — У меня и штопор есть. Дать?