Подчинение

– Я - нет, Джереми. Я бы не стала этого делать, - заикаюсь я.

– Тихо!
– рявкает он.
– Я не хочу ничего слышать. Факт остается фактом: ты знала, что тебе запрещено входить в мой кабинет, но так или иначе я нахожу тебя там, где по-твоему находится мой кабинет.

Он смотрит на меня.

– Это плохо.

Качаю головой, но сказать ничего не могу.

– Вопрос в том, - продолжает он.
– Что мне с тобой делать? Я сдержал слово и дал тебе доступ к своему дому. И что я нахожу, когда возвращаюсь? Ты там, куда я запретил тебе заходить!

– Джереми, пожалуйста, - начинаю я.

– Я не. Я была здесь всего секунду. Я не думала...Я не знала...

– Что я вернусь и найду тебя здесь? Нет. Ты явно не ожидала этого. Думаешь, ты такая умная? Вынюхиваешь здесь всё, пока меня нет?

– Нет, обещаю это не то, о чем ты подумал...

Стоунхарт перебивает меня.

– Думаю, - говорит он медленно.
– Пришло время рассказать тебе небольшую историю, Лилли.

Он подходит ко мне и облокачивается об стол.

– С чего бы начать, с чего бы начать?
– говорит он рассеянно.

Наблюдаю за ним с опаской, побаиваясь его непредсказуемой реакции.

– Я знаю!
– говорит он в насмешливой манере.
– Почему бы не начать с самого начала?

Я слышу, как внутри меня кипит кровь, когда он смотрит на меня, ища ответ.

– Хорошо.

– Однажды, много лет назад жил был маленький мальчик. У него было два старших брата и могущественный отец. Он был умен, остер и амбициозен. Но у него был один большой недостаток.

Его глаза обращаются ко мне.

– Догадываешься, что за недостаток это был?

Я качаю головой в ответ

– Я-я не знаю.

– Он был самым младшим, - говорит Стоунхарт.

Его голос мягок и полон ненависти.

– Когда мальчик вырос, он обошел своих братьев. Они были медленными, тупыми и менее талантливыми, чем он. Но это не имело никакого значения для его отца.

Стоунхарт делает паузу, ожидая моего ответа. Когда же я ничего не говорю, он продолжает:

– Мальчика так и гложила ненависть. Лишь мать видела в нем человека. Мальчик вырос и стал человеком. Но вот отец по-прежнему видел старших братьев последователями семейного наследия. Знаешь, чем всё закончилось?

Я сглатываю и качаю головой.

– Чем?

– Мальчик поднялся выше всех и раздавил тех, кто сомневался в нем. Он узнал, что такое господство. Из-за мести.

Он подчеркивает это слово.

Мы оба молчим. Я чувствую, как Стоунхарт пронзает меня взглядом. Он ждет моего ответа.

– Что произошло дальше?
– осмеливаюсь произнести я.

– Великий день в жизни мальчика. Годы спустя он встретил своего отца в зале суда, которого обвиняли в рейдерском захвате компании. Мальчик изменил свое имя. Отец понятия не имел, кто за этим стоит. И когда отец с сыном встретились...тот триумф, что чувствовал мальчик, ни сравнится ни с чем.

– Зачем ты рассказываешь мне это?
– шепчу я.

– Разве это не очевидно?
– спрашивает он.
– Это предупреждение, Лилли. Думаешь, я не знаю, что ты задумала? Думаешь, я не догадался, что ты здесь искала? Мальчику нравилась месть. Ну...

Он отталкивается от стола и возвышается надо мной.

– ...черты, что есть в тебе самом, легко узнаваемы в других.

Он знает, что шепчет мне внутренний голос. Он знает, что я намерена его обмануть. Он знает, что я намерена бороться.

– Сейчас, - он отворачивается от меня и наклоняется над столом.
– Давай посмотрим, что ты здесь делала.

Мне не нравится это.

– Джереми, нет, - слабо протестую я.
– Мы не должны делать это...

Он игнорирует меня и нажимает что-то на клавиатуре. Загорается несколько дисплеев, должно быть программа наблюдения. Стоунхарт открывает календарь и щелкает на ранние даты в октябре.

– Как на счет этого?

На экране появляется картинка того, как я лежу на полу рядом с колонной. Стоунхарт оглядывается на меня через плечо.

– Твой первый день, - говорит он мне.

Он прокручивает вперед, когда я уже начинаю шевелиться.

– Джереми, пожалуйста, - прошу я.
– Мы не должны смотреть.

– Но мы будем. Ах! Моя любимая часть.

Я в ужасе смотрю на то, как я переступаю границу. Вздрагиваю, когда за мной раздается хлопок. Лилли на экране напрягается, спустя какое-то время снова идет вперед.

Я чуть было не закричала на нее, чтобы она остановилась. Страх зарождается внутри меня, когда я вижу, как я делаю неосторожный шаг в сторону занавеса.

Стоунхарт ставит на паузу на том моменте, где я корчусь на полу. Он смотрит на меня.

– Помнишь, что было потом?

Бессознательно я касаюсь ошейника.

– Джереми, пожалуйста.

– Вот, почему ты здесь, - говорит он. - Ты пришла в эту комнату для этого? Теперь смотри.

Он нажимает на воспроизведение. Видео заставляет меня переживать ужасные чувства. Оно без звука, но я помню те визги перед тем, как упасть в обморок.

Стоунхарт пристально смотрит на меня. Я хочу отвернуться от экрана, но не могу. Ему это не понравится.

Мои ногти впиваются в ладони. Я тяжело дышу. Мое сердце бешено колотится от того, что ошейник может в любой момент причинить мне боль.

Наконец Лилли на экране отпускает. Я отвожу взгляд.

– Понравилось?
– спрашивает Стоунхарт.
– Знаешь, у меня здесь целая коллекция. Давай посмотрим...что еще тебе интересно?

Его брови поднимаются вверх.

– Я знаю.

Он снова возвращается к экрану и отмечает другую дату.18 ноября 2013 года.

Мониторы показывают нас вместе в солярии. Мы сидим за столом, ужинаем. Я знаю, что будет дальше.

Я не могу смотреть. Я не могу смотреть на то, как он насилует меня. Воспоминания о той ночи еще свежи в моей голове.

Мне нужно уйти.

Я встаю.

– Сиди, Лилли, - рычит он.
– Или столкнешься с куда более худшими последствиями, чем это.

Мои глаза бросаются к открытой двери. Грудь вздымается. Никогда не думала, что захочу вернуться в солярий. Но сейчас я хочу этого больше всего.

– Я сказал сидеть!
– кричит Стоунхарт.

Последний раз бросаю взгляд на дверной проем. Мне нужно выбраться отсюда. Но чем дольше я продолжаю стоять, гнев Стоунхарта только разрастается.