Подкова на счастье

Геракл возмужал. Борода его стала жёсткой, местами в ней проступила первая седина. Взгляд дерзкий, шальной.

– Здравствуй, Хирон. Давно не виделись...
– каким-то нервным, горловым голосом сказал он.

– Рад нашему свиданию, - тихо ответил кентавр.

– Помнишь, когда-то мы здесь резвились. Я был мальчиком, ты жеребёнком. А теперь - ты вожак табуна. Я - вождь великого племени.

– Да. Время выбрало нас.

Геракл криво усмехнулся.

– Я принёс вино. Будешь пить?

– Нет. Ты же знаешь, я люблю виноград. Но лакать сок гнилых ягод, который отравляет разум, - это чуждо нашему естеству.

Геракл захохотал:

– Если следовать естеству, всю жизнь будешь жевать сено!

Он развёл костёр, стал жарить на углях мясо.

Налил из амфоры в чашку душистую квасную жидкость.

– Ну? Давай попробуй...

– Не уговаривай. Я свой закон не нарушу.

– Зря!..
– яростно крикнул Геракл.
– Так бы мы быстрее договорились.

Запрокинул голову, жадно дёрнулся кадык.

Геракл вытер губы тыльной стороной ладони. Его глаза помутнели, и в то же время дикая искра вспыхнула в глубоких, чёрных зрачках. Хирон вздрогнул, отступил.

– Тебе передали моё предложение?
– с угрозой спросил Геракл.

– Прости, мы не можем его выполнить.

Почему? Вы мне нужны... Я открыл новый закон: оказывается, отнимать гораздо быстрее и удобнее, чем добывать и собирать...

На опушку вышла лань. Геракл встрепенулся, схватил лук. Тетива впилась в подбородок... Свистнула стрела - животное замертво рухнуло на землю.

– Ха!
– радостно воскликнул воин.
– Ха-ха!

– Зачем ты это сделал? У тебя же есть еда, - печально произнёс Хирон.

– Затем, чтобы ты видел - в моих руках сила! А сильному подчиняются!

Геракл снова налил вина.

– Хочу выпить за наш союз! Кентавр - лучший боевой конь. Вы всё слышите, всё понимаете, вы можете принять решение быстрее всадника, но вам не хватает свирепости. Если мы объединим эти качества - станем непобедимыми! Ну, согласен?

– Нет, - ответил Хирон.
– Умение убивать и разрушать - это ещё не сила!

Геракл выхватил из огня головешку, с размаху бросил в рощу.

Запылали деревья. Выскочили на лужайку кентавры.

– А это сила?
– угрюмо спросил Геракл.

– Это безумие... Ты уродуешь Мать-Природу - своего учителя, своего исцелителя, свою кормилицу... Глядя на рыб, вы научились плавать. Глядя на гнёзда птиц, начали строить жилища. Хлестнувшая по лицу ветка подарила тебе идею лука... И какова благодарность?

Геракл встал.

– Последний раз спрашиваю: ты будешь моим?

– Нет!
– гневно ответил кентавр.
– Мы уходим отсюда. Прощай... Ты раскаешься, но будет поздно.

Хирон стукнул копытом, повернулся и поскакал к своему табуну.

– Если не мне, то никому!..
– прохрипел Геракл. Ой выхватил из колчана стрелу. Звонко тренькнула тетива.

Хирон обернулся и увидел свою смерть.

Туман рассеялся... Никита и Джон обнаружили, что они сидят на полу конюшни. Патрик стоял рядом, фыркал, потряхивал гривой.

– Ну, как впечатление?
– иронично произнёс он.

– Немного болит голова, - чуть слышно ответил Треверс.
– Что это было?

– Ты желал, чтобы я показал прошлое. С первого раза это тяжело...

– Потрясающе!
– прошептал Джон.
– Просто чудо... Правда, слегка мутит. Такое чувство, будто стреляли в меня... Я пойду прилягу. А ты, Ник?

Зеленкова тоже подташнивало, но он хотел остаться с Патриком, поэтому по возможности бодрым голосом сказал:

– Я привык к таким картинам.

– Как хочешь.
– Треверс, покачиваясь, вышел.

Никита дождался, когда гравий под его подошвами перестал хрустеть, и спросил:

– Патрик, почему ты раньше молчал об этом?

– Это действительно опасно. Но сейчас я решил попробовать. Может быть, это наше единственное оружие против Треверса. У него дурная наследственность: сочетание жестокости и сентиментальности - самый тяжёлый характер.

Зеленков провёл пальцами по лбу.

– Всё как во сне... Дед, наверно, там с ума сходит.

Кентавр звякнул уздечкой, задумчиво сказал:

– Послушай, Никита, а если мы примем предложение этого Треверса-Девятого? Подумай, ведь это твой шанс. Тебе повезло!

– О чём ты?
– Зеленков испуганно отпрянул.

– Будешь жить без забот. Развлекаться, путешествовать, балдеть...

– Нет!

– Не торопись. Осознай возможность.

– Нет! Не хочу!

– Ну почему?

– Хочу домой - и всё!

Патрик улыбнулся. Он подошёл к мальчику, прикоснулся влажным носом к его щеке.

– Не бойся, мы выберемся отсюда...

А в Лондоне в это время тренер терзал деда:

– Вторые сутки ищут - и никаких следов! Их и не будет... Теперь я понял, почему он всё время торчал рядом с Патриком. Вот она, современная молодёжь! Он давно задумал эту акцию!

– Какую "акцию"? О чём ты говоришь, Никодим?
– дрогнувшим голосом отвечал Егор Васильевич.
– Мальчик попал в беду. Нужно сделать всё, чтобы его выручить.

– Он сам вывел жеребца! Сам!.. Никто его не похищал!
– истерично вопил тренер.
– Твой "мальчик" решил остаться на Западе! Понял? С меня теперь три шкуры сдерут. Господи, зачем я только согласился его взять! Как сразу не догадался! А может, ты тоже с ним в сговоре?

– Замолчи, что ты мелешь?
– не выдержал жокей. Он стоял бледный, с фиолетовыми губами; - Никита чистый, добрый мальчик... А ты... Ты подлец!

Тренер удивлённо глянул на Петровича. Хмыкнул и затих...

Никита и Джон Мортинер Треверс-Девятый завтракали на веранде.

– После путешествия в Грецию у меня зверский аппетит, - возбуждённо говорил Треверс, уплетая за обе щеки омара.
– Попробуй, жуткая вкуснотища!

Зеленков поковырял вилкой в тарелке.

– Джон, может, ты отпустишь меня, а Патрик останется с тобой?