Подвенечный наряд телохранителя
Шрифт:
– Тихо-тихо, моя дорог…ая. Не надо кипятиться. Собственно говоря, мне наплевать, какого ты пола. И вон Жене тоже все равно, я уверен. Можешь быть хоть гермафродитом, хоть амебой, хоть Ганимедом. Если это Ирине ничем не угрожает…
– Господи! – Юля прижала белые руки к пышной груди. – Да никогда в жизни! Ирина Михайловна – моя крестная мама в модельном бизнесе!
– Что ж, отлично. Можешь идти, девочка моя. И пусть тебе приснится твой суженый.
Юля легко, одним собранным движением поднялась с места и удалилась своей «фирменной» королевской походкой. На нас она ни разу не оглянулась.
– Зачем ты так? – спросила я у Игоря.
– Что?
– Зачем
– Черт его знает, – признался Игорь. – Вроде бы сперва посочувствовал парню – надо же, гениталии себе отрезал ради того, чтобы лифчик носить! А потом подумал – е-мое, ну что это в результате за существо такое получилось? Не баба – потому что я лично ни за какие коврижки не соглашусь «это» теперь даже за попку ущипнуть, – не мужик, потому что на рыбалку или, скажем, выпивать мне с ним поехать тоже стремно. Нет уж, ну его к черту! И вообще все разговоры к черту. Давай-ка лучше спать, коллега.
Игорь зевнул так широко и сладко, что я напугалась, не вывихнет ли он челюсть, и вышел. Я проводила его до порога. «Надеюсь, этой ночью больше никто не будет покушаться на остатки моего сна!» – мелькнула в мозгу жалкая, как мелкий осенний лист, мысль. Для одной ночи событий было даже слишком чересчур. Надо будет посоветовать завтра госпоже Акуловой переименовать ее «Кассиопею» в какую-нибудь «Санту-Барбару». Муж, изменяющей жене с тремя бабами, сестры, которые хотят быть замужем за одним мужчиной, малолетка, совершающая кражу, и прекрасная модель, которая на самом деле бывший мужик! Полный набор!
И тут меня пробил холодный пот. Я снова (в который раз за ночь!) привстала на кровати, с ужасом вспоминая, что среди всего этого людского винегрета я ни разу за ночь не видела Катерину! Строгая девушка с карими глазами не вышла из своего номера даже тогда, когда постояльцы всего нашего этажа были разбужены шумом, который подняли Юля и Анечка!
Конечно, Катя, насколько я сумела это заметить, была самой выдержанной и самой спокойной девушкой из всех сотрудниц «Кассиопеи». Но не настолько же, чтобы не выскочить из номера, когда слышишь, что в коридоре происходит бог знает что?!
На сердце нехорошо, будто холодная и мокрая лягушка, легло дурное предчувствие. Нет, не поспать мне этой ночью. Да и черт с ним, со сном, лишь бы только Катя не доставила нам никаких дополнительных неприятностей!
Я снова выбралась из кровати и снова вышла из комнаты в коридор. На этот раз он был девственно пуст. Катерина занимала номер 312-й, расположенный в самом конце вереницы дверей.
На мой стук никто не ответил. Я постучала громче. Тишина. Занеся руку, чтобы постучать в третий раз, я вдруг заметила клочок бумаги, зажатый между дверью и косяком. Вшестеро сложенный обыкновенный тетрадный лист в клеточку – в коридоре стоял полумрак, поэтому я не сразу его заметила.
Не предвидя ничего хорошего от таких вот записок в дверях, за которыми вам никто не отвечает, я вытащила листок и, отойдя к середине коридора, где лампы светили ярче, прочла следующее:
«Будьте осторожны. Не входите. Я повесилась в моем самом лучшем платье!»
Записка была написана торопливым почерком, с кляксами и помарками. Внизу стояла размашистая буква «К»…
Я толкнула ногой дверь и буквально ворвалась в Катин номер. Там было темно, но не потому, что девушка спала, – я сразу поняла, почувствовала кожей, что в комнате
ее нет! Из ванной пробивался свет; я кинулась туда.И сразу же увидела ту, кого искала…
Девушка в синем платье с собранным на затылке тяжелым узлом волос редкого медового оттенка висела под самым потолком, обернувшись лицом к своему отражению в зеркале – будто в свою последнюю минуту жизни она не хотела видеть перед собой никого другого, кроме себя. На кафельном полу ванной, аккуратно, в углу, лежал снятый с потолка плафон из матового стекла. Толстый электрический шнур, намотанный на кронштейн от этого плафона, был шнуром от холодильника – Катерина обрезала его у самого основания обыкновенным ножом для разрезания бумаг, который затем положила на край стола.
Не сводя глаз с тела той, кто еще недавно вызывал во мне такую симпатию и чье живое тепло я ощущала всего сутки назад, сидя рядом с Катей в кресле самолета, я, пятясь, вышла из ванной. То, что девушку уже невозможно вернуть к жизни, было ясно с самого начала: цвет ее лица и положение самого тела ясно говорили об этом.
– Игорь? – сказала я, дотянувшись до телефона и набрав внутренний номер Воронова. – Прости, что снова разбудила, но тебе придется пройти в триста двенадцатый. Боюсь, у нас снова большие неприятности.
* * *
Когда коллега пришел в себя, увидев висящую под потолком Катю и прочтя оставленную ею странную записку, он первым делом при моей помощи снял ее безжизненное тело с крюка, а затем кинулся искать Катины документы.
Со смешанным чувством брезгливости и неприязни я смотрела на то, как Игорь роется в Катерининой сумочке, обшаривает карманы плаща, вынимает какие-то бумаги из чемодана и, спешно просматривая их, складывает на стол, чтоб потом унести с собой.
– Что ты делаешь? Зачем? Это все не то, не то! Нам нужно вызвать милицию, причем немедленно! Если ты намерен снова отыграть трюк с лесополосой, запихать тело Кати в чемодан и увезти в неизвестном направлении, то я не позволю!
– Не шуми. Я и сам хочу вызвать ментуру, а точнее, сообщить о самоубийстве администрации гостиницы – пусть они вызывают. Но при этом они не должны знать и не узнают, что Катя имела отношение к «Кассиопее»! Скандал нам не нужен, и я думаю, что это тебе понятно!
– Она прилетела вместе с нами и с нами же заселилась в эту гостиницу!
– Ну и что? Это может быть простым совпадением. Даже если кто-то видел, как Катерина разговаривает с кем-то из наших, – это тоже еще ничего не доказывает! Мы из одного города, могли быть просто знакомыми. Если потом милиция все же установит причастность Катерины к «Кассиопее», то пусть это случится как можно позже! Модная неделя должна пройти для Ирины без скандалов. Это не обсуждается!
Разговаривая со мной, Воронов не переставал просматривать Катины документы. Отобрав все, что могло выдать причастность умершей к Дому моды Ирины Акуловой, он сунул эту пачку бумажек в задний карман брюк и потянулся к телефону, чтобы вызвать гостиничного администратора…
* * *
Само собой разумеется, спать в эту ночь мне, да и многим другим, так и не пришлось. Сперва мы с Игорем отпаивали водой дежурную, которая, увидев тело Катерины, просто закрыла глаза и тихо опустилась на пол. Потом давали долгие показания заполнившим 312-й номер официальным лицам. Самый сложный вопрос, на который мне пришлось отвечать, – «Зачем вам понадобилось заходить в номер незнакомой женщины в шестом часу утра?!».