Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара(сб.)

Некоторое время спустя офицер, одетый в синий мундир, похожий на мундиры наших конных артиллеристов, появился на дороге. Это был пожилой уже человек – грузный, с седыми бакенбардами. Он остановил лошадь и стал беседовать с командиром драгун, который ожидал приказа во дворе. Лишь теперь я осознал, насколько важно было изучать английский. Я мог слышать и понимал все, о чем они говорили.

– Где место сбора? – спросил пожилой офицер.

Драгун ответил, что неподалеку от Альтары {138} .

138

…неподалеку от Альтары. – Альт'aра – населенный пункт в Португалии.

– Вы опоздали, сэр Джордж, – сказал драгун.

– Да, я присутствовал на заседании военного суда. А сэр Стэплтон Коттон уже уехал?

В этот момент распахнулось окно и смазливый молодой человек в прекрасно подогнанном мундире выглянул наружу.

– Доброе утро, Мюррей! – приветствовал он старика. – Проклятые бумаги задерживают меня. Я догоню вас.

– Отлично, Коттон. Я уже и так опоздал, поэтому поскачу галопом.

– Прикажите конюху привести коня, – приказал молодой генерал адъютанту, а старик поскакал по дороге.

Адъютант помчался к виднеющейся вдали конюшне, а через несколько минут во дворе появился ловкий английский конюх с кокардой на шляпе. Он вел под уздцы коня. Ах, друзья мои, тот, кто не видел этого коня, никогда не поймет, что такое совершенная лошадь! Конь был превосходен: рослый, широкий в кости, сильный, стройный и проворный, как олень. Жеребец был черный как ночь, без единого пятнышка. А что за шея, круп, ноги, бабки – описать невозможно! Он блестел под солнцем, как полированное черное дерево, пританцовывал на месте, легко и грациозно поднимал копыта, потряхивал гривой и нетерпеливо ржал. Никогда еще мне не приходилось видеть такого сочетания силы, красоты и грации. Я, бывало, недоумевал, как это английским гусарам удалось обскакать гвардейских егерей под Асторгой, но, увидев английских лошадей воочию, удивляться перестал.

К двери было прикреплено кольцо. Конюх привязал лошадь и вошел в дом. Я понял, что это тот самый шанс, который дарит мне судьба. Если мне удастся очутиться в седле, я окажусь в гораздо лучшей ситуации, чем в самом начале. Даже Волтижер не мог сравниться с этим замечательным скакуном. Не в моих правилах было долго думать, не принимая решения. В мгновение ока я спустился с лестницы и выбежал из конюшни. Еще через мгновение я схватил узду и вскочил в седло. Кто-то закричал за моей спиной. Что мне до этих криков? Я тронул бока коня шпорами. Жеребец подскочил так высоко, что только такой наездник, как я, мог удержаться в седле. Я отпустил поводья и позволил коню самому выбирать дорогу. Для меня не имело значения, куда скакать, лишь бы подальше от этого места. Конь помчался через виноградники. Уже через пять минут меня и моих преследователей разделяли мили. Они не могли понять, в какую сторону я ускакал. Я знал, что теперь нахожусь в безопасности. Направив коня на вершину небольшого холма, я вытащил из кармана записную книжку и стал чертить план вражеского лагеря.

Подо мной был прекрасный конь, но чертить на его спине оказалось не просто. Он навострил уши и задрожал всем телом от нетерпения. Поначалу я не мог понять причины столь странного поведения, но вскоре услышал крики «Ату ее, ату!», доносившиеся из дубовой рощи неподалеку. Крики сменились пронзительным звуком охотничьего рога. Конь словно взбесился. Его глаза загорелись. Грива встала дыбом. Он высоко подпрыгнул раз, затем – другой, неистово оскалив зубы. Карандаш отлетел в одну сторону, записная книжка – в другую. Когда я взглянул вниз, моим глазам открылось экстраординарное зрелище. Вдоль долины мчались охотники. Я не видел лисы, но собаки заливались лаем, их носы были прижаты к земле, хвосты подняты высоко вверх. Животные так тесно прижимались друг к другу, что сверху казались движущимся белым ковром с коричневыми узорами. А позади собак скакали всадники – о Боже, что за зрелище! Представьте все рода войск, которые могут быть в армии. Некоторые были одеты в охотничьи костюмы, но большинство в униформу: синие драгуны; красные драгуны; гусары в пунцовых лосинах; зеленые стрелки; артиллеристы; уланы в расшитых золотом кителях. Но преобладал все же красный цвет: офицеры пехоты скакали вслед за кавалеристами. Что за толпа – кто-то хорошо сидел в седле, кто-то хуже, но каждый летел вперед во весь опор. Младшие офицеры и генералы сшибались и теснили друг друга, пришпоривали лошадей, дергали поводья, забыв обо всем на свете, кроме одного – они жаждали крови несчастной лисицы! Что за странный народ эти англичане!

Но у меня не было времени ни любоваться охотой, ни разглядывать несущихся безумцев, потому что конь, на котором я сидел, оказался еще более безумным. Поймите, это был охотничий конь, и собачий лай для него значил то же, что для меня сигнал кавалерийской трубы ранним утром. Собачий лай привел коня в бешенство. Он снова высоко подпрыгнул, крепко зажал в зубах удила, бросился вниз с холма и помчался вслед за собаками. Я ругался, тянул на себя поводья изо всей силы, но оказался бессилен. Английский генерал ездил с трензелем {139} . Челюсти животного казались сделанными из стали. Удержать коня было невозможно. С таким же успехом можно пытаться оттащить гренадера от бутылки. Отчаявшись, я пустил все на самотек, лишь поудобней уселся в седле. Мне оставалось приготовиться к самому худшему.

139

…ездил с трензелем. – Трензель (нем. Trense) – металлические удила, служащие для управления лошадью.

Что за создание был этот конь! Никогда еще мне не приходилось сидеть верхом на скакуне, подобном этому. Его сильные ноги распрямлялись, словно пружина, при каждом прыжке. Ветер бил мне в лицо, свистел в ушах. На мне был повседневный мундир, простой и темный, ничем не выделяющийся. Перед тем как приступить к выполнению задания, я принял некоторые меры предосторожности: снял пышный султан с кивера. В результате мой внешний вид ничем не отличался среди остальных, а форма не привлекала внимания охотников, целиком сосредоточенных на погоне. Сама мысль о том, что рядом с ними находится француз, казалась невероятной. Несмотря на окружающую меня опасность, я не мог удержаться от смеха: ситуация выглядела в высшей степени комично.

Я уже заметил, что не все всадники одинаково хорошо держались в седле. Вскоре охотники уже не скакали единым строем, а растянулись на приличное расстояние. Впереди, не отставая от собак, мчались лучшие наездники. Те, кто похуже, далеко отстали.

В искусстве верховой езды я не уступал никому, а мой конь был самым резвым. Не прошло и нескольких минут, как я оказался в первых рядах. Перед моим взором предстала свора собак, одетые в красное загонщики и всего лишь семь или восемь наездников между нами. Самое странное ожидало меня впереди. Меня, Этьена Жерара, охватило всеобщее безумие. В этот момент всепроникающий дух спорта опьянил меня. Я забыл обо всем на свете. Желание догнать чертову лису вытеснило все остальное. Как посмело это животное бросить мне вызов? Держись, разбойница, твой час пришел!

Спорт дарит человеку удивительные ощущения, друзья мои. Я желал растоптать лисицу копытами своего коня, а пока продолжал погоню в компании англичан. Как-нибудь я расскажу вам, как провел боксерский поединок с неким Бастлером из Бристоля. Бокс не менее интересный вид спорта. Он дарит участникам практически те же эмоции.

Чем дальше мы продвигались, тем быстрее скакала моя лошадь. За собаками поспевали всего лишь три человека, и я был в их числе. Страх того, что меня разоблачат, испарился как дым. Мозг жгла лишь одна мысль, кровь закипела в жилах. Жить на свете стоило хотя бы ради того, чтобы догнать эту проклятую лисицу. Я обогнал еще одного всадника – такого же гусарского полковника, как и я. Теперь впереди меня оставались два человека: один одетый в черный сюртук, другой – в голубую форму артиллерийского офицера. Этого артиллериста я уже видел из своего укрытия на постоялом дворе. Его седые бакенбарды развевались по сторонам, но он великолепно держался в седле. Несколько миль мы скакали в этом порядке, пока не наткнулись на крутой холм. Тогда мой небольшой вес сыграл свою роль – конь подо мной вырвался вперед. Я обошел обоих и поскакал ноздря к ноздре с маленьким, сурового вида егерем. Впереди были собаки, а в сотне шагов перед ними рыжий комок – лисица, словно распластанная в безумной скачке. При виде ее я почти перестал владеть собой.

– Ага, вот ты и попалась, чертово отродье! – закричал я и махнул рукой загонщикам. Я дал им понять, что на меня-то можно положиться.

Теперь только стая собак отделяла меня от добычи. Собаки, в чьи обязанности входило загнать жертву, теперь превратились в помеху: их невозможно было обойти. Егерь чувствовал то же, что и я: он уныло следовал за сворой, не в силах добраться до лисицы. Он был смелый малый, но абсолютно лишен инициативы. Со своей стороны, я понимал, что буду недостоин почетного звания полковника Конфланского гусарского полка, если не сумею преодолеть подобное препятствие. Разве сможет свора охотничьих собак остановить Этьена Жерара? Абсурд! Я издал воинственный клич и пришпорил лошадь.

– Держитесь крепко, сэр! Держитесь! – закричал загонщик.

Он беспокоился обо мне – добрый старик. Я успокоил его улыбкой. Собаки расступились передо мной. Очевидно, я покалечил одну-другую. Но что бы вы делали на моем месте? Чтобы поджарить омлет, надо разбить яйца. Сзади раздавались приветственные крики егеря. Еще один рывок – и собаки остались позади. Теперь между мной и лисицей не было препятствий.

Небывалая радость и гордость охватили меня. Я побил англичан на их территории, вышел победителем в их собственном спорте. Три сотни человек пытались забрать жизнь у этого животного, но лишь мне удастся это сделать. В эту минуту я подумал о своих товарищах из бригады легкой кавалерии, о матушке, о своем императоре. Я их не подвел! Расстояние между мной и лисицей становилось все короче. Пришло время действовать. Я вынул из ножен саблю и взмахнул ею в воздухе. Бравые англичане завопили от восторга позади меня. Лишь тогда я осознал, насколько непростым занятием является охота на лис. Сабля со свистом резала воздух, а я никак не мог попасть по животному. Лисица слишком мала. Она ловко отпрыгивала в сторону при каждой моей попытке. Каждый взмах саблей сопровождался поощрительными возгласами англичан. Они подстегивали меня, не давали успокоиться. Наконец пришла минута триумфа. В последней, отчаянной попытке я разрубил лису пополам. Подобным ударом слева я разрубил когда-то адъютанта русского императора. Голова лисицы покатилась в одну сторону, а туловище и хвост – в другую. Я оглянулся и взмахнул окровавленной саблей. Чувство гордости переполняло меня! Ах, как бы мне хотелось остаться, чтобы принять поздравления благородных врагов! Человек пятьдесят находилось вокруг, и каждый кричал и приветственно махал руками. Англичане – не такая уж флегматичная нация, какими их описывают. Отважные поступки, совершенные либо в бою, либо во время занятий спортом, способны растопить их холодные сердца. Старик-загонщик, который находился ко мне ближе всех, выглядел совершенно потрясенным случившимся {140} . Он застыл на месте, словно парализованный, широко раскрыв рот, выпучив глаза и растопырив во все стороны пальцы. На секунду мне захотелось подъехать и обнять его. Но чувство долга дало о себе знать. Англичане, несмотря на узы братства, которые объединяют спортсменов, могли запросто схватить меня. Мое задание оказалось бы сорванным, а я сделал так много. Позиции французской армии были прекрасно видны с этого места. К счастью, мы скакали в нужную сторону. Я развернул коня, отдал прощальный салют и помчался галопом.

140

В последней, отчаянной попытке я разрубил лису пополам. … Старик-загонщик, который находился ко мне ближе всех, выглядел совершенно потрясенным случившимся. – Дело в том, что в Англии согласно правилам охоты на лис во время преследования лису должны разорвать собаки, а не застрелить (или зарубить, как в случае с не знавшим правил Жераром) охотники.