Подвойский

В России в это время, как и предвидел В. И. Ленин, нарастал революционный подъем. Он достиг своего максимума в 1914 году. Но правительство еще имело силы и огнем подавляло выступления пролетариата. Оно готовилось к мощному контрнаступлению. Уже были упрятаны в тюрьмы и высланы в глухие сибирские углы члены ЦК партии большевиков: И. С. Белостоцкий, Ф. И. Го-лощекин, Г. К. Орджоникидзе, Я. М. Свердлов, С. С. Спан-дарян, И. В. Сталин, Д. М. Шварцман, кандидат в члены ЦК Е. Д. Стасова, а также видные деятели партии: И. А. Воинов, В. Э. Кингисепп, П. П. Постышев,

О. А. Пятницкий, Я. Э. Рудзутак, Н. А. Скрыпник,

А. Г. Шлихтер, А. В. Шотман, Р. И. Эйхе, Е. М. Ярославский и другие. 8 июля 1914 года была закрыта «Правда» и арестован ряд ее сотрудников.

Все эти меры и акции правительства имели особую значимость для царского режима в связи с тем, что мир пребывал накануне войны. Ее дыхание уже ощущалось повсюду. Мировая империалистическая война вызревала многие годы. Нужен был только повод для ее начала, и такой повод нашелся. 19 июля (1 августа) Германия объявила России войну. Россия вступила в нее, имея, как и все другие империалистические государства, захватнические цели.

Самодержавие и буржуазия, готовясь к этой несправедливой войне, более всего опасались собственного народа, особенно рабочего класса и его партии большевиков. С началом войны самодержавие на основе законов военного времени обрушило на большевиков, на рабочие организации новые, неслыханные репрессии. Только за первые пять месяцев войны жандармами были осуществлены десятки налетов на партийные комитеты Петрограда, Москвы, Иваново-Вознесенска и многих других городов. Границы были закрыты. Связь ПК с В. И. Лениным и ЦК прервалась. Многие члепы ПК были арестованы. Все рабочие газеты были закрыты.

Н. И. Подвойский почти перестал появляться на даче Пето. Вместе с другими оставшимися на свободе активистами Петербургского Комитета он включился в работу по восстановлению заводских партийных организаций, утраченных связей и явочных квартир. В его задачу входило налаживание организационной и агитационно-пропагандистской работы в Московско-Нарвском районе, к которому он еще семь лет назад был прикреплен Петербургским Комитетом партии.

Николай Ильич пешком обходил завод за заводом, побывал на наиболее важных явочных квартирах, выяснил, кто из активистов арестован и кто попал под немедленную мобилизацию в армию. Он разъяснял, как вести работу в новых условиях, хотя сам еще плохо понимал, как именно надо работать, и лишь приблизительно представлял, какие вопросы должны быть поставлены в центр агитации. Опираясь на предвоенные работы В. И. Ленина, постановления ЦК и международных конгрессов социалистических партий, Н. И. Подвойский оценивал ситуацию таким образом: буржуазия всех стран натравливает одни народы на другие, и надо вести борьбу с шовинизмом, буржуазным национализмом, открыто говорить о захватническом характере войны.

Практика подтверждала верность этих установок. Н. И. Подвойский с тревогой наблюдал, как беснуются толпы обывателей, захлестнутых мутной волной шовинизма. Это была типичная картина первых месяцев войны. На улицах Петрограда почти ежедневно устраивались спровоцированные властями, «ура-патриотическими» организациями и охранкой «патриотические» шествия с иконами, портретами царя, трехцветными флагами, громким пением «Боже, царя храни». «Как тогда, в 1905 году, в Ярославле», — с горечью думал Николай Ильич. Мелкие и средние хозяйчики, приказчики, вперемешку с черносотенцами и явными уголовниками, подбадриваемые полицией, осененные крестом священников, чинили суд и расправу над теми, кто не проявлял достаточного «патриотизма». Их избивали тут же, на мостовой, в конках, в трактирах и магазинах. Всякие попытки сознательных рабочих протестовать против войны пресекались разъяренной толпой «патриотов» при полном бездействии полиции.

Но Николай Ильич знал, что этот «патриотический» угар пройдет скоро. Ведь обыватель и мелкий лавочник от войны не получат ничего. И деревня, отправившая на фроит миллионы своих сыновей, проснется очень скоро. Теперь главное — быстрое восстановление партийных организаций и развертывание революционной работы. На это и были направлены силы большевиков. Партийные организации, ушедшие в подполье, перестраивались.

Однако в полной мере эта перестройка стала возможной лишь в сентябре — ноябре, после того, как Ф. Н. Самойлов привез от В. И. Ленина «Тезисы о войне» («Задачи революционной социал-демократии в европейской войне») и был получен 33-й номер газеты ЦК РСДРП «Социал-демократ» с написанным В. И. Лениным Манифестом ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия». Эти документы внесли полную ясность. Они были размножены и обсуждены в партийных организациях. Николай Ильич столько раз зачитывал их и разъяснял, что его экземпляры вскоре пришли в полную негодность, но он не очень-то огорчался, ибо знал их наизусть.

Скромная должность Н. И. Подвойского, секретаря больничной кассы Путиловского завода, пришлась как нельзя кстати. Петербургский Комитет образовал в кассе свой нелегальный центр, возглавить который было поручено Николаю Ильичу. В числе прочего он' занимался и таким, пожалуй, самым сложным делом — учетом и распределением партийных работников. Состав их менялся непрерывно. Одних арестовывала полиция, других мобилизовали в армию, третьих посылали в провинцию с важными партийными заданиями... Работа была необычайно ответственной и трудоемкой. Николаю Ильичу требовался помощник. И тогда он принял решение. Чтобы его осуществить, он впервые за несколько недель вырвался в Куоккалу.

Дома Николай Ильич застал одну Нину Августовну.

— Где же Лева, Лида?

— Гуляют с няней, — ответила Нина Августовна.

— Подыскала?!—обрадовался Николай Ильич. — Как вовремя! Нинуша! Мне нужен абсолютно надежный помощник, которому я доверял бы как самому себе.

Нина Августовна поняла, что привело его в Куоккалу.

— Теперь я готова, Николушка, — ответила Нина Августовна. — Мне уж самой невмоготу на даче сидеть. ...А вот и наши пришли! Познакомься.

В комнату вбежал Лева и бросился к отцу. На пороге появилась молодая девушка с Лидой на руках. Николай Ильич подхватил дочку и с улыбкой протянул руку девушке.

— Здравствуйте, меня зовут Николай Ильич!

– А меня Маша, — оробела девушка.

— Маша? А как по батюшке? Петровна? Значит, никакая не Маша, а Мария Петровна! Это лучше для вас, для нас и для детей, а то тоже Машей звать будут.

Так вошла в семью Подвойских молодая деревенская девушка Марпя Петровна Боборыкина. Вошла навсегда, потому что очень скоро она стала равноправным членом семьи и не захотела уходить из нее до конца своей жизни. Она разделяла с Подвойскими все их радости, горести и утраты.

...Нина Августовна была оформлена техническим работником страховой больничной кассы Путиловского завода. Но главным ее делом была работа в нелегальном центре Петербургского Комитета. Уже через несколько дней она в полную силу помогала Николаю Ильичу: собирала данные о работе многочисленных партийных организаций Петрограда, следила за перемещением работников, выявляла нужды п просьбы к Петербургскому Комитету местных организаций. Николай Ильич сосредоточился на вопросах, требовавших ответственных решений, согласования с членами Петербургского Комитета, который с начала войны практически выполнял функции Русского Бюро ЦК. Согласование, к слову сказать, было делом отнюдь не простым, потому что состав ПК из-за полицейских репрессий менялся. Николай Ильич тратил уйму времени, отыскивая то одного, то другого члена ПК, а ими были: А. А. Андреев, М. И. Калинин, В. В. Куйбышев, И. М. Москвин, С. Г. Рошаль, А. К. Скороходов, Н. Г. Толмачев, И. Д. Чугурин, К. И. Шутко и другие.

...Однажды в Петроград нелегально приехал бежавший из ссылки М. В. Фрунзе. В поисках контактов с Петербургским Комитетом он, по совету своего старого товарища, пришел в больничную кассу Путиловского завода. Н. И. Подвойский сразу узнал этого подвижного и энергичного, с умными, дерзкими глазами круглолицего крепыша — «Трифоныча», «Арсения» — и очень обрадовался встрече. Вспомнили совместную работу в Иваново-Вознесенске, первый Совет. Н. И. Подвойский рассказал, что в Иваново-Вознесенске прошли массовые аресты, комитет разгромлен — 10 августа за одну ночь было арестовано 19 активных большевиков. Выслушав Николая Ильича, М. В. Фрунзе тут же решил ехать в Иваново-Вознесенск. Но Подвойский покачал головой: