Поединок страсти

– Мне никогда не приходилось играть на сцене, - повторил он за ней, пытаясь своим голосом сымитировать ее акцент.
– Вы так решительно сжимаете губы в конце каждого предложения, как будто боитесь выдать какой-нибудь секрет.

– Как вы сказали недавно, каждому хочется иметь свою маленькую тайну. Кайл тихо рассмеялся.

– Вы действительно так поглощены своей книгой?

– Как ни странно, это очень увлекательный роман.

– Вероятно. Вы умудрились проскочить сразу две страницы, не заметив этого.
– Он протянул руку и отделил склеившиеся страницы.
– Вот так, сказал он, насмешливо глядя на нее.

– Возможно, теперь сюжет станет более понятным. Если вам никогда не приходилось играть, то мой вам совет как-нибудь попробовать в этом свои силы. У вас есть все необходимое красота и женское обаяние.

– Вы считаете, что красота очень важна для женщины, не так ли?
– сухо спросила она.

– А разве нет?
– улыбнулся Кайл.

– Не так уж много женщин обладают ею.
– Она уже не притворялась, что ее очень занимает книга.
– Означает ли это, что вас интересуют только красивые женщины? Независимо от их человеческих качеств?

– Послушать вас, так любить красивый женщин настоящее преступление, рассмеялся он.
– Честно говоря, я всегда считал, что внешность - это зеркало души.

– Вот уж нет!
– с жаром возразила она.
– Красивая внешность всего лишь случайный дар природы, тогда как ум, порядочность и доброта зависят от человека. По-вашему, уродство всегда достойно осмеяния, а внутренняя мерзость в красивой оболочке - всяческого уважения!

– Ну, святых в своей жизни я не встречал, ни красивых, ни уродливых, сказал он, забавляясь ее запальчивостью.
– Но могу поспорить, что ум, порядочность и доброта такой же случайный дар природы, как и прекрасная наружность

– Все это пустое словоблудие.

– Не думаю. Во всяком случае, вы слишком прямолинейно понимаете мои слова. Я не такой уж простак, каким вы хотите меня представить. Иначе я мог бы, подобно Пигмалиону, полюбить прекрасную статую. Женщина может обладать всеми приманками того, что обычно называют красотой. Однако, если ее лицо не озарено внутренним светом, ее нельзя назвать по-настоящему прекрасной. Она может быть смазливой, но в то же время пустой и неинтересной.
– Их взгляды встретились.
– Таково мое мнение. В то же время некрасивое лицо может стать прекрасным благодаря выразительности глаз или рта.

– Вы смешиваете внешнюю и внутреннюю сторону вещей.

– А разве можно отделить одно от другого?
– вскинулся он.
– Милая Софи, мне жаль, если в моих комплиментах вам прозвучала покровительственная нота. Говоря о том, что ваша красота поможет вам преуспеть на сцене, я имел в виду, что помимо нее у вас есть природный талант.

– Как вы можете судить о том, есть ли у меня природный талант? насмешливо спросила она.

– Это бросается в глаза. Вы ведь все время играете.

Улыбка погасла на ее лице.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Прекрасно понимаете, - невозмутимо возразил Кайл.
– Кем бы вы ни были, Софи Уэбб, вы так же хорошо прячетесь за вашим красивым фасадом, как самка леопарда в высокой траве. Или как актриса, скрывающая свое "я" за фасадом своей роли.
– Несмотря на улыбку, выражение его глаз было жестким и вызвало в ней внутреннее беспокойство.
– Вы обвиняете меня в поверхностности, в том, что меня интересует лишь ваша внешность. В то же время вы почему-то не хотите, чтобы я добрался до вашего настоящего "я", и прилагаете массу усилий к тому, чтобы держать меня как можно дальше от того, что скрывается за вашими темными очками.

– Как можно дальше? Вы ведь лежите рядом со мной, - поправила его Софи. Внезапно у нее пересохло в горле.

– Что касается моей близости к вам, с таким же успехом вы могли бы находиться за тысячи миль отсюда.
– Он попытался переменить позу. Она видела, как пришли в движение его упругие мышцы. Кайл продолжал неотрывно смотреть на нее.
– Конечно же, вы прирожденная актриса. Очень умелая к тому же. В вас есть нечто неуловимое, некое качество, приходящее либо с опытом, либо данное от природы.

Софи вытянула свои длинные стройные ноги, пытаясь сохранить внешнюю видимость полной свободы.

– Ваши слова выдают в вас знатока театра.

– Я очень люблю театр. У меня действительно есть знакомые актрисы, добавил он, прищурившись.
– Вы чем-то похожи на одну мою знакомую, Элен ле Бон - прекрасную актрису.

Ее внезапно испугало то, как он, закончив фразу, посмотрел на нее пристальным, сосредоточенным взглядом. Сердце у нее забилось где-то под горлом. У него было такое лицо, как будто он вот-вот узнает ее.,

Во второй раз за последние двадцать минут она почувствовала с неотвратимостью, что ее игре пришел конец. С трудом она заставила себя стряхнуть оцепенение и томно повела головой.

– Как вы сказали? Элен?
– беззаботно спросила она.

– Элен ле Бон, - раздельно отчеканил он, недовольно нахмурив брови.

– Ах, да.
– Софи изобразила полнейшее равнодушие. Затем поднялась и, усевшись на песке и чуть отвернувшись от него, потянулась за кремом от загара. Покрывая руки и плечи прохладным, ароматизированньм веществом, она как бы мимоходом обронила: - Я видела ее в одной или двух пьесах. Прекрасная актриса. Ваше сравнение мне льстит, но я думаю, что на самом деле вы просто смеетесь надо мной.

Она чувствовала на себе его недоуменно-пристальный взгляд, и ее сердце отчаянно забилось. Ей казалось, что под загаром она сильно побледнела.

В этот момент к ним подбежала Эмма.

– Дядя Кайл, пойдем посмотрим на мой дворец!
– Она схватила его за руку и потянула к песочному замку.

Он с улыбкой уступил ей, и напряжение рассеялось.

Видя уходящего с девочкой Кайла, Софи медленно приходила в себя. О Господи! В который раз она была на краю разоблачения! Хватит ли у нее выдержки продолжать разыгрывать этот спектакль?

Он оказался намного более восприимчив, чем она думала. Правда, он не узнал ее, хотя несколько раз был близок к этому, но в то же время Кайл очень быстро раскусил, что она что-то скрывает от него. Довольно лишь маленького намека, и тогда, она чувствовала, он наконец поймет, что она такое. Она должна быть сверхосторожной с ним. Чем ближе подходил он к разгадке, тем более решительную оборону занимала она. Ее по-настоящему увлекла эта игра. В моменты, когда ей казалось, что она разоблачена, она холодела от страха и одновременно испытывала какое-то острое наслаждение. Для нее удерживать Кайла в неведении было такой же трудной, но заманчивой задачей, как играть Мэйзи Уилкин.