Поэзия Канады (Блисс Кармен)
Шрифт:
А мне вполне по нраву старый дом,
Куда въезжаю, как привычный гном,
Я должен жить спокойно в роли гнома,
Но никогда не буду здесь, как дома,
Люблю бродить, а местность незнакома.
Слоняюсь и исследую округу
Я день за днем, из двери в дверь по кругу,
Здесь многие сокровища манят
Пытливый ум и любопытный взгляд,
Историй тайных замурован в доме клад!
Которая из комнат лучше, я не знаю -
Идет
Видны отсюда незнакомые холмы,
Куда уходит солнце, вслед за ним из тьмы
Могу уйти, когда контракт закончим мы.
Другой фасад для встречи алого востока,
Где в праздник открывают люди окна
И видят кораблей пришедших паруса,
Приветов иностранных слышат голоса,
Как разгружаются суда, следят глаза.
Вот сумрак летний надвигается на сушу,
И это трепетно всегда, волнует душу
До наслаждения, фантазий и восторга,
Когда сквозь золото и зелень тень с востока
Приходит в мир прозрачный одиноко.
Там у окошка много раз в году
Я видел странных ликов череду
Торжественных, однако, не суровых,
Их разум в поиске начал не новых,
А время вне всего в первоосновах.
Как будто они здесь уже когда-то жили,
И к щели в раме снова губы приложили,
Мне тонко напевая дни подряд:
«Везения тебе в жилье из глины, брат!»,
И «Добрый день!», при этом говорят.
Я слышу их шаги по гравию у дома,
Их речь мне неясна и незнакома,
Обрывки фраз вольются торопливо
В безумный гул прибрежный у залива,
И снова целый день бубнят сонливо.
Нередко я осенним тихим полднем там
Брожу в округе по болотам и холмам,
Их признаки цыганские хранит граница -
Она нарушена: с каким спешат укрыться
Намереньем неназванные лица?
Иду пешком, надежд на встречу нет -
Едва ли на холмах живой остался след,
Но сохранится фиолетовая дымка
От тлеющих костров, любая их ужимка
Расскажет мне, кто этот невидимка.
Обрывки бледные от астры голубой,
Что можно встретить у обочины любой,
Откроют мне, куда влюбленные бежали,
Болотных кленов укрываются детали,
Индейским красным цветом дышат в дали.
Но более всего прекрасен гобелен,
Что захватил любые чувства в плен,
Там, где такие вещи видишь у дороги,
С мечтами о зверях, цветах, любви, тревоге
Сплетается и жизнь сама в итоге.
Земные формы, и прекрасных серафимов
Фигуры, и полет существ из мифов -
Прозрачных, тусклых, многочисленных порой,
Глубинных рыб и облаков неясный строй
По прихоти ткача явились в мир живой.
И
птицы дивные там в воздухе парят,Существ длинноволосых смутный ряд,
Движение ужасных глаз по лицам,
Гримаса костяных зубов продлится
В любых местах, где доступ есть к границам.
Соборы зазвонят о присном Иоанне,
Их возведут в дыму под грохот брани,
В которой золота себе награбят груду,
Велят раскрасится, как на продажу, люду,
Затем к шаблонам перейдут повсюду.
Порой, они реальны очень, как и я,
Вздыхает рядом близкая семья,
Взираю, как они печалятся украдкой,
И листьями осины пляшут за оградкой,
Но это все в концовке краткой.
В их мире брань и призрачные браки,
И, кажется, я всей не знаю драки,
Которую ведут за гранью мысли где-то,
Но не за краем неземной любви и света, -
Чтобы душа смогла раскаяться за это.
Своих друзей иных зову, наивно полагая,
Что их душа скорбит с моей, и жизнь другая
Идет у нас при встречах, радости полна
И пониманием речей моих наполнена она
Причудливых, когда глотнем вина.
Я им рассказываю все свои секреты,
Касаюсь рук, они теплом моим согреты,
Возможно, понимают… Как старается сказать!
Но все же глаз прекрасных благодать
Ответом лучшим будет мне, как знать!
И даже пара есть друзей, скажу – родни,
Немногие и близкие они,
Но ах, не остаются допоздна,
Заходит солнце их, когда встает луна
Они уйдут в седые времена.
Поэтому, пока они приходят наяву,
Я их сияющие лица назову
Своими именами гениев-повес -
Бертрам и Гилберт, Фрэнк, Луис и Джеймс,
И каждый со своей задачей здесь.
Один решил, что он поэт, но каждый стих
Друзья подскажут, пересказывая их,
Другой обильно процитирует закон,
А третий гений в живопись влюблен,
И думает, что здесь художник он.
На удивление, не отдыхают никогда
Друзья мои, в них вечно суета,
Перемещаются усиленно и много -
Как сквозняка дыханье от порога,
Их все еще не кончилась дорога.
Дрожат за стенкой перехожие калики,
Волнение и визг, пронзительные крики,
Потом порыв за скученным напором
Сметает их, как прах земной по норам
Со славой или страстным разговором.
Мир авторов самих, дух времени придет,
Не знаем из каких пока широт,
Сквозняк и очиститель бытия, -
Как рыщет и скользит незримо, слышу я,
Потом стихает, натиск затая.
По коридорам этим призрачным и залам