Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Поэзия Серебряного века (Сборник)
Шрифт:

“Слово “чинарь” придумано А. И. Введенским, – пишет друг обэриутов, литературовед Яков Друскин. – Произведено оно, я думаю, от слова “чин”; имеется в виду, конечно, не официальный чин, а духовный ранг. С 1925 до 1926 или 1927 года Введенский подписывал свои стихи: “Чинарь авторитет бессмыслицы”, Даниил Иванович Хармс называл себя “чинарем-взиральником”…”. [473]

“Чинари” писали в авангардистском духе, присущий им “нигилизм” носил юмористический характер. Они были противниками официоза и литературной приглаженности. Но первые эксперименты “чинарей” с рифмой и ритмом, а главное – со смыслами слов имели успех лишь в узком дружеском кругу. Их опусы не только не печатали, но и подвергали насмешкам и освистанию на выступлениях. Один из таких скандалов едва не закончился плачевно, когда ведущая ленинградская газета опубликовала разгромную статью о происшествии, омрачившем собрание литературного кружка Высших курсов искусствоведения. [474]

В ней было подчеркнуто, что поэты не просто нахулиганили, но и оскорбили советское (!) высшее учебное заведение… К счастью, в тот раз инцидент не получил никакого продолжения.

473

Друскин Я. Чинари // Журнал “Аврора”. 1989. № 6. С. 104.

474

“Смена”. 1927. 30 марта.

После этого, решив расширить свой состав, “чинари” образовали литературную группу, которую первоначально хотели назвать “Академия левых классиков”. Но в результате получилось то, что получилось, – ОБЭРИУ.

Обэриуты попытались в конце 1920-х годов вернуться к некоторым традициям русского модернизма, в частности, футуризма, обогатив их гротескностью и алогизмом. Они культивировали поэтику абсурда, предвосхитив европейскую литературу абсурда по крайней мере на два десятилетия.

Поэтика обэриутов основывалась на понимании ими слова “реальность”. В Декларации ОБЭРИУ говорилось: “Может быть, вы будете утверждать, что наши сюжеты “нереальны” и “не-логичны”? А кто сказал, что “житейская” логика обязательна для искусства? Мы поражаемся красотой нарисованной женщины, несмотря на то, что, вопреки анатомической логике, художник вывернул лопатку своей героине и отвел ее в сторону. У искусства своя логика, и она не разрушает предмет, но помогает его познать”.

“Истинное искусство, – писал Хармс, – стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением”. [475] В таком понимании искусства обэриуты являлись “наследниками” футуристов, которые также утверждали, что искусство существует вне быта и пользы.

С футуристами соотносится обэриутская эксцентричность и парадоксальность, а также антиэстетический эпатаж, который в полной мере проявлялся во время публичных выступлений.

475

Из частного письма к К. В. Пугачевой от 16 октября 1933 г.

Выступления “обэриутов” проходили повсеместно: в Кружке друзей камерной музыки, в студенческих общежитиях, в воинских частях, в клубах, в театрах и даже в тюрьме. В зале развешивались плакаты с абсурдистскими надписями: “Искусство – это шкап”, “Мы не пироги”, а в концертах почему-то участвовали фокусник и балерина.

Желая положить конец выступлениям обэриутов, ленинградская молодежная газета “Смена” поместила статью с подзаголовком “Об одной вылазке литературных хулиганов”, в которой прямо говорилось, что “литературные хулиганы” (т. е. обэриуты) ничем не отличаются от классового врага. Автор заметки (некто Л. Нильвич) воспроизводит, по всей вероятности, фрагменты реальной дискуссии, имевшей место во время выступления обэриутов в студенческой аудитории: “…Владимиров [476] с неподражаемой наглостью назвал собравшихся дикарями, которые, попав в европейский город, увидели там автомобиль… Левин заявил, что их “пока” (!) не понимают, но что они единственные представители (!) действительно нового искусства, которые строят большое здание. – Для кого строите? – спросили его. – Для всей России, – последовал классический ответ…”. [477]

476

Юрий Владимиров, самый молодой обэриут

477

“Реакционное жонглерство” // “Смена”. 1930. 9 апреля.

В этой же статье, разумеется, в негативном контексте говорилось о прозе Левина.

Нападки со стороны официозной критики, невозможность печататься заставили некоторых обэриутов (Введенский, Хармс, Владимиров и др.) переместиться в сферу детской литературы. По предложению С. Маршака они начали сотрудничать с детской редакцией ленинградского Госиздата, где с конца 1928 г. стал выходить забавный журнал для школьников “Еж” (Ежемесячный журнал), а несколько позже – “Чиж” (Чрезвычайно интересный журнал), для младшего возраста. Здесь большую роль сыграл Н. Олейников, который, формально не являясь членом группы, творчески был близок ей. Будучи главным редактором “Ежа”, он привлек обэриутов к работе в журнале. В 1930-е годы, с началом идеологической травли, тексты для детей были единственными публикуемыми произведениями обэриутов.

Однако и в этой нише они продержались недолго. Свободное художественное мироощущение абсурдистов-обэриутов, их неумещаемость в контролируемые рамки не могли не вызвать недовольства властей. Вслед за резкими откликами на их публичные выступления в печати прошла “дискуссия о детской литературе”, где подверглись жестокой критике К. Чуковский, С. Маршак и другие идеологически

невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленгиза. После этого группа обэриутов перестала существовать как объединение. В конце 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы.

В предисловии к Полному собранию сочинений А. Введенского, вышедшему в Америке, его редактор и составитель М. Мейлах пишет: “Неприемлемая в условиях тридцатых годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла, конечно, не играть своей роли. Известно, во всяком случае, что несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по “литературному отделу” ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими “заумными стихами””. [478]

478

Введенский А. Полное собрание сочинений: в 2 т. // Вступ. ст., сост. и примеч. М. Мейлаха. – Ардис, 1980–1984.

Что касается зауми, то ее новая власть не жаловала особенно рьяно (хотя это изобретение А. Крученых, по принадлежности – футуриста, чьи соратники активно поддержали эту самую власть). В начале 1920-х годов к заумному творчеству обращается поэт и теоретик Александр Туфанов, [479] на короткое время к нему примкнули будущие обэриуты Хармс и Введенский, что позволило Туфанову в 1925 году образовать “Орден Заумников”. И хотя Хармс и Введенский вскоре перешли от зауми фонетической к алогизму и абсурду, это не помешало ОГПУ провести в 1931 году обэриутов и Туфанова по одному делу о зауми как подрывной работе против советской власти.

479

ТуфановАлександр Васильевич (1877–1941?) – поэт, именовал себя “Председатель Земного Шара Зауми”. Развивая “научно-символические” идеи Хлебникова, он выработал свою систему семантизации фонем, когда фонемы становятся “материалом искусства”. Манифестом его теоретических воззрений стала книга “К зауми” (Л., 1924), в предисловии к которой он формулирует основные положения своей школы. В марте 1925 г. Туфанов создает “Орден Заумников DSO”, куда, кроме него, входят Хармс и Вигилянский. Летом 1925 г. к ним присоединились И. Терентьев (ученик Кручёных) и А. Введенский. В январе 1927 г. название группы было заменено на “Левый фланг”. Однако вскоре Туфанов покидает группу, сохранив за собой название. В декабре 1931 г. его арестовывают по одному делу с Хармсом и весной 1932-го ссылают в Новгород. В ноябре 1941 г. Туфанов исчез, дальнейшая судьба его неизвестна.

Заумь была изведена под корень. По приговору от 21 марта 1932 года Туфанов получил пять лет концлагеря. Был уничтожен И. Терентьев, [480] талантливый ученик А. Крученых. Сам же основатель зауми чудом уцелел, но до конца своих дней был полностью выведен из литературного процесса.

Хармс, Введенский и Бахтерев полгода провели в тюрьме на Шпалерной (питерской Лубянке), а затем были сосланы в Курск. Хармса приговорили к трем годам заключения, а Бахтерев и Введенский на несколько лет были лишены прав проживания в Московской, Ленинградской областях, а также в крупных городах.

480

ТерентьевИгорь Герасимович (1892–1937) – поэт, художник, режиссер и актер. Накануне революции он оказался в Грузии. В Тифлисе Терентьев писал стихи, рисовал, пробовал себя на сцене. Вместе с А. Крученых, братьями И. и К. Зданевичами организовал общество “41°”. Летом 1923 г. переехал в Петроград, где создал центр по изучению зауми: вел курсы, участвовал в дебатах, писал статьи. В начале 1924 г. он приступил к режиссерской работе в Агитстудии и в Красном театре. Затем создал свой экспериментальный Театр Дома печати. Далее гастролировал в Москве, работал на Украине… В 1931 г. Терентьев подал заявление в партию. Через две недели его арестовали. Срок – 5 лет. Места заключения – Беломорканал; освобожден досрочно в 1934 г. Повторный арест – май 1937 г. Приговор: “10 лет без права переписки”. Дата смерти 17 июня 1937 г.

В 1933–1934 гг. вернувшиеся в Ленинград обэриуты продолжали встречаться, несмотря на то, что литературная группа распалась. Их беседы были записаны литератором Л. Липавским и составили не опубликованную при жизни обэриутов книгу “Разговоры”. Так же не был издан при жизни авторов коллективный сборник обэриутов “Ванна Архимеда”.

Судьба всех участников группы была на редкость печальной: арестованы были почти все, одни расстреляны, другие прошли через лагеря, третьи были репрессированы, погибли в заключении.

Первым покинул ряды обэриутов Ю. Владимиров, самый молодой из них (умер от туберкулеза в 1931 г., в возрасте 22 лет).

К. Вагинов умер в Ленинграде 26 апреля 1934 г. Вскоре после смерти писателя была арестована его мать; тогда-то выяснилось, что имелся ордер и на арест самого Вагинова.

Н. Олейников вместе с другими детскими писателями Ленинграда арестован в 1937 г. по следам убийства Кирова. Расстрелян в тюрьме 24 ноября 1937 г. Официально датой его смерти было объявлено 5 мая 1942 года, от тифа.

Поделиться с друзьями: