Поговорим

Вместо ответа в мою сторону повернули экран, где крупным планом были отображены я и супруг, обнимающий сзади. Сразу вспомнилась эта осень, горький имбирный чай и мед на губах великовозрастного сладкоежки.

– А… Это мои четыре с половиной года счастья.

– Интересное прозвище для бывшего мужа.

– Для покойного, - поправила я с глубоким вздохом.
– ?н был невероятным. Обещал мне четыре месяца сказки, а продержался четыре года.

?дно предложение, десяток слов, но информации в нем более чем достаточно. На подобные откровения люди реагируют по–разному, одни соболезнованиями, другие неуместными вопросами, и только те, кто прошел через нечто подобное, затихают и напрягаются, как Гладько. Да, судя по взгляду, он знает, о чем я говорю.

– Болезнь?

– Она тоже, но все предрешила авария. В быстрой смерти масса плюсов. Он не мучился, со мной осталось его чудо-чадо, а вместе с ним и Бас! Четвероногая дружелюбная морда с неспокойным характером и большими зубами. В моей квартире собакен оставил отпечатки на всех предметах, гробу тоже досталось.

– Вы можете шутить?
– Бигбосс недоуменно вскинул брови, и рука, что только потянулась к вилке, застыла на полпути.

– Люди слишком часто проявляли любопытство. Я устала плакать при любом упоминании супруга и научилась шутить, - криво усмехнулась своим словам, выудила из микроволновки подогретое блюдо.
– Куда ставить?

В этот самый момент его телефон разразился игривой мелодией, а затем загорелся сообщением. Бигбосс покосился на гаджет через плечо и с тяжелым вздохом поднялся.

– Никуда. – Четыре тяжелых шага, просмотр профиля звонившего и тихий мат, не предвещающий ничего хорошего.
– Я должен ехать. Спрячьте все в холодильник или, если хотите, поужинайте… – Он уже натягивал ненавистный пиджак, запихивал галстук в карман и спешил остальные свои вещи вместить в портмоне.

– Большие проблемы?
– спросила осторожно.

– Приличные.

– Уезжаете надолго?

– Улетаю, до конца недели. Сейчас в аэропорт, а затем…

В этот самый момент на террасу вбежал помятый Шкафчик, он ворвался в кухню-столовую, плечом задев косяк, окинул нас откровенно заспанными взглядом, дернул щекой и со зверским выражением лица сообщил:

– У нас час!

– Кто за рулем? – спросил бигбосс, подхватывая свои вещи.

– Глеб подвезет на своей…

Они выскочили из дома, пересекли двор и застыли у ворот в ожидании, когда те откроются. Я поспешила следом буквально через пару минут, протиснулась в уже закрывающиеся ворота и налетела на капот собиравшейся отъезжать машины. Больно, столкнулась с решеткой, даже в глазах потемнело на пару секунд. Но надо отдать Глебу должное, он не выскочил на улицу, желая меня разорвать. Всего лишь сжал челюсти, до появления желваков, сцепил на руле дрогнувшие руки и не выругался, в отличие от бигбосса, когда я дернула на себя заднюю пассажирскую дверь.

– Тамара, вашу мать! Жить расхотелось?!

Гладько рявкнул на мое самоуправство, хотел добавить сверху и заткнулся, когда я всучила ему забытые туфли, термос с кофе и туесок с тем самым разогретым ужином. Прожигавшему меня взглядом Шкафчику повезло меньше, лазанья для него была холодной, а салат не успел пропитаться заправкой, но я отдала ему какао, после чего спокойно закрыла дверь.

Мое триумфальное возвращение в дом сопровождалось абсолютной тишиной. Машина отъехала, когда я поднялась на ступеньки.

13.

То, что Глеб вчера ничего не сказал о моем наскоке на машину, обернулось сегодня в форменный вынос мозга. А когда я сообщила, что ?леся в ближайшее время соберется в клуб, мой мозг подвергся мясорубке. Спокойный с виду охранник, способный вынести шантаж Королевы, обломать ее приглашением Стаса и дни напролет не замечать внимание ?леси, умудрился довести меня до состояния тихой ненависти, а ведь всего лишь потребовал, чтобы я отпросилась у бигбосса.

И это после того, как мы с девчонками посетили моторный клуб, где моя последняя надежда по имени Василий напрочь отказался брать на поруки пса. Зато успел раза три подмигнуть Алиске и дважды приобнять Олесю, пока рассказывал ей, как заводить мотоцикл, как тормозить, как взбираться на него и как слезать, чтобы эта махина нежную девушку не придавила. Инструктаж шел от силы двадцать минут, к его окончанию у старшей Гладько горели глаза, а у меня уши. Я была уверена, молодой охранник устроит мне разнос еще в машине, но этот стойкий оловянный солдатик дождался приезда домой.

И даже из машины выпустил, а вот потом догнал на террасе и выдал нечто такое забористое, на фоне чего последняя фраза выглядела безобидно.

– Вас убить мало!

– Спасибо, Глеб! Вот от кого, от кого, но от вас такого не ожидала.

В другое время я бы попыталась сделать все иначе, объяснить, доказать, но здесь и сейчас показательно позвонила ?ладько, врубила громкую связь и без приветствия проговорила:

– Владимир Сергеевич, совсем забыла вчера сказать, мы собираемся в клуб и…

– Идите куда хотите! – рявкнули мне и отключились.

Я потерла ухо, посмотрела на хмурое небо и отлипла от поручня террасы, где меня прессовали последние полчаса. Можно сказать, продавливали аргументами и контраргументами против освобождения Олеси из-под гнета. Я никак не ожидала от Глеба подобной пикировки, все же в клубе подстрелили и ножом пырнули Стаса, а не его. Можно сказать, я была не готова, и все же дала отпор.

– Что ж, дело сделано, я получила разрешение, - сказала почти миролюбиво, и только подумала сбежать, когда мне рукой преградили путь.

– Но вы не уточнили, в какой клуб, – процедил охранник так, словно ор Гладько приободрил его.

– Как пожелаете. – Я подняла трубку и дождавшись очередного рыка, громко выдала: - Клуб танцевальный.

– Ладно!

Звонок оборвался.

– Теперь, надеюсь, все?

– Танцевальный клуб разительно отличается от ночного, - возразили мне.
– Звоните ещё раз.

– А давайте вы. Это же вам разница видна, не мне.

Он скрипнул зубами, набрал номер, но телефон Гладько оказался отключенным. Ретивый парень следом набрал и Шкафчика, но напоролся на автоответчик. Стасу звонить не стал, окатил меня ненавидящим взглядом.

– Вы ведь это специально. Не объяснились прямо, чтобы вам не отказали, как настоящая…

Не договорил, но смысл и без того понятен. Я вздернула бровь и подбоченилась. Даже интересно стало, соображает ли он, на что на самом деле зол. Или все ещё думает, что влюбленная тут только Олеся?

– Глеб, Лесе пора брать свою жизнь в свои руки, искать то, что ей нравится за пределами дома, а не только внутри охраняемой территории.
– Это был большой камень в его огород, жаль, пролетел по касательной, охранник не стал мрачнее, только челюсти сжал.
– Вы ведь не бегаете с ней по городскому парку, не возите ни в какие секции, и даже в кафе с подругами не пускаете.