Поиск. Начало. Китеж

– Жаль. Очень жаль. Ну вы уж постарайтесь как-нибудь, пока кто-нибудь из нас на месте одного из этих бедолаг не оказался. Вы, например.

– Приму к сведению, Андрей Николаевич. Работайте, будьте так добры. Давайте каждый будет заниматься своим делом? На вашей группе и так самое простое – охрана и помощь. Вот и работайте.

Голос профессора всё же дрогнул под конец. Вот теперь Бирюков был уверен – Бехтерев и Бор ведут какую-то свою игру. Объяснить и доказать это он не мог. Пока.

Вообще было бы неплохо сообщить об этом Шмелёву, вот только по факту сообщать пока было нечего. Может, это у Андрея после сотрясения паранойя усилилась?

– Добро, Александр Витальевич. Работаем.

Андрей вернулся в номер, попутно допив кофе, и, закрыв дверь за собой, потянулся к телефону. Надо было посоветоваться с Седьмым.

Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Кудеверь

По всему выходило, что точку нам следовало искать дальше, вниз по склону. Радовало то, что он был более пологим, хотя это вызывало недоумение – почему не сделать было с этой стороны дорогу наверх? Ну ладно, имеем, что имеем.

Мы разделились и двинулись веером, стараясь держаться примерно метрах в тридцати друг от друга. Ольга шла посередине, доцент справа, а я слева, то и дело спотыкаясь и проклиная древних строителей-затейников. В тот момент, когда я пробирался через очередное хитросплетение друг на друга нагромождённых стволов и ветвей, раздался крик Москалёва:

– Сюда! Сюда, молодёжь!

Я устремился на голос параллельно склону, почти успев догнать Ольгу и почти умудрившись один раз подвернуть ногу. Но почти не считается – Ольга всё же оказалась рядом с доцентом первее, а нога осталась в целости и сохранности, по крайней мере, пока. В какой-то момент супруга исчезла из виду в густых зарослях.

Я подобрался ближе, и взору открылась небольшая ровная и изрядно заросшая площадка. Вездесущий кустарник пробивался через каменные плиты. А на склоне – в этом месте он был достаточно крутым, почти как со стороны, где мы поднимались на машине – угадывалась самая настоящая пещера, вход в которую был перегорожен огромным камнем с несколькими выбитыми символами. Или рунами. Или петроглифами, никак не запомню, как эти штуки называются.

Нет, ну вот почему опять пещера? Опять под землю? Логически я понимал, что самый надёжный способ спрятать что-то от лишних глаз – укрыть глубоко под землёй, куда человек случайный не попадёт просто так. Но сколько можно? Пора уже в рюкзаке пару тёплых вещей прописать, похоже, а то всё осталось в машине.

И ещё вопрос, более насущный – как нам попасть внутрь? Валун этот мы не сдвинем, тут спецтехника нужна, гидравлика. Ну или очень большая толпа. Почему радуется Москалёв, у него что, план какой-то хитрый есть?

Доцент тем временем со всех сторон чуть ли не обнюхивал камень. Затем вытащил нож, поскоблил что-то на лицевой стороне вверх-вниз и потянулся за киркой. Я пригляделся – а ведь повод для радости действительно был, камень по вертикали и чуть наискосок пересекала трещина. Что ж, это действительно всё меняет.

– Слава, Вам придётся поработать кувалдой. Я уже отмахал в своё время, Ваша очередь как преемнику.

Ну да, ну да, теперь меня в преемники короновали. Спасибо, дорогой .

Москалёв вставил кирку острым концом в трещину, взялся за рукоять подальше и развернулся, предоставив мне место для замаха и удара. Я скинул перчатки – лучше мозоли натереть, чем ударить куда-нибудь не туда, куда нужно. Поехали.

Листва глушила звонкие удары, ощущение было такое, что нас не слышно даже шагах в пятнадцати. Удар за ударом, ещё и ещё, мы планомерно вбивали жало кирки в валун. Тот поддавался, трещина в верхней части расширялась.

– Павел... Георгич... А что бы мы делали... Если бы трещины не оказалось? – я растянул вопрос на несколько ударов кувалдой.

– Копали бы сбоку, – пожал плечами доцент. – Нам в любом случае предстояло либо копать, либо долбить. Сейчас у нас появилась возможность отделаться малой кровью.

Наконец трещина расширилась достаточно, чтобы в раскол можно было вставить лом, что мы не преминули сделать. Москалёв схватился за лопату и принялся с остервенением выбрасывать грунт из-под половины камня. Поостерёгся бы, что ли – так и без спины недолго остаться.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут половина камня начала оседать, лом повело. Я крикнул доценту отбегать в сторону, а сам из всех сил направлял падение камня вбок, чтобы освободить нам проход внутрь пещеры. Голова сама собой подсознательно втянулась в плечи, ожидая чего угодно из разлома – потока воздуха, стаи летучих мышей или ещё каких зловещих атрибутов любого подземелья, но нет, ничего такого не было. Мы просто открыли дыру в склоне, а теперь должны туда лезть. Только и всего.

Мы с Москалёвым сели перевести дух, пока Ольга, достав фонарь, вглядывалась вглубь пещеры.

– Не пойму, то ли там грунт обвалился, то ли пещера поворачивает.

Я мысленно проклял всю эту затею, поднялся, подхватил рюкзак и обратился к доценту:

– Загорать команды не было. Не отставайте. Любимая, если не выйдем через сколько-нибудь, зови на помощь.

Любимая только зябко передёрнула плечами.

Андрей Бирюков. 27 июля, день. Ленинградская область

До границы с Псковской областью оставалась пара десятков километров. Кортеж из внедорожников и микроавтобуса буквально летел над федеральной трассой, умело лавируя в плотном потоке фур и легковушек.

Андрей откинул голову и пытался хоть как-то вздремнуть, но сон никак не шёл. Зато мысли... Мыслей было хоть отбавляй. За рулём сейчас сидел Липа, а сзади разместились двое учёных. Их машина шла замыкающей – в головной расположились наёмники, в следующей – Бехтерев в сопровождении Бора и пары наёмников. В микроавтобус же вбились все оставшиеся.

Седьмой выделил им на подмогу ещё восемь человек. Он максимально серьёзно отнёсся ко всему произошедшему, во всяком случае, так Андрею показалось по телефону. И подозрения насчёт Бора он тоже воспринял всерьёз – шутка ли, под угрозой могла быть репутация его детища, его конторы.

А потому руководитель «СГБ Консалтинг» попросил – не приказал, а именно попросил – Андрея пока что не вмешиваться и ждать, как будет развиваться ситуация. Одно дело, если свою игру затеял его подчинённый, такой вопрос решается за две секунды. И совсем другое, если замазаны окажутся люди заказчика: неустойка за нарушение условий договора может, скажем так, превысить всю сумму контракта.