Поиск. Начало. Китеж

Андрей проверил расставленных по посёлку людей и вернулся в машину – а ну как получится вздремнуть хоть немного?

Часа через три он снова проснулся от музыки, долбившей на весь посёлок из колонок какого-то молодого идиота. Он обернулся на сиденье – тюнингованный УАЗик бодро проскакал по пыльной грунтовке, заливая светом чуть ли не всю улицу. Не видно ни фига. Андрей зажмурился и отвернулся, пытаясь проморгаться – похоже, и вправду молодёжь развлекается. Метров за пятьдесят до Паджеро УАЗик свернул вбок и принялся распугивать соседей уже на другой улице.

А куда шагнуть, Бог покажет путь.

Бог для нас всегда бесплотный вождь.

Нас бросает в дрожь, вдруг начался дождь.

Нас добьёт конкретный сильный дождь.

Даже через закрытые в машине окна долетал Сектор Газа. Неужели молодёжь до сих пор такое слушает? Музыка удалилась и затихла на какое-то время, затем снова стала громче, но уже в направлении выезда из посёлка. Похоже, УАЗик кого-то забирал, не иначе, как девок местных на дискотеку потащили. Андрей зевнул и принялся проверять группу – вдруг кто появился?

Ещё примерно через час на улице показался их Мерседес Спринтер.

Вячеслав Седов. 28 июля, утро. Ленинградская область

Никогда толком не умел спать в машине. Вроде бы проваливаешься в полудрёму, а потом или поворот, или обгон, или торможение, твоя голова дёргается, и ты просыпаешься, так толком и не заснув. И вот это состояние, когда от усталости ты уже не можешь не спать, но при этом спать тебе не дают, оставляет после себя настолько поганое физическое состояние, что лучше уж не спать вовсе. Я, кстати, читал как-то пособие о способах ведения допроса по методике ЦРУ годов этак семидесятых. В целях исключительно удовлетворения любопытства и в попытке как-то более полно постичь атмосферу Холодной войны, не подумайте ничего такого. Так вот там, в этом пособии, именно подобное лишение сна как раз фигурировало в качестве одной из... Одного из методов дознания, скажем так.

В очередной раз моя голова дёрнулась на очередной кочке. Нет, невозможно!

– Любовь моя, как ты себя чувствуешь? – я посмотрел на Ольгу, расслабленно придерживавшую руль и одновременно сосредоточенную на линии горизонта.

– Вполне ничего, а что такое?

– Я, в принципе, выспался и готов тебя сменить.

– Прямо готов? – она с подозрением покосилась в мою сторону. – Ты же и не спал даже!

– Ну я посидел с закрытыми глазами и чувствую себя полностью отдохнувшим, бодрым и полным сил. Насчёт подвигов не знаю, но нажимать на педаль и лениво двигать баранку пальчиком я вполне в состоянии.

– Уверен?

– Абсолютно! – поспешил я заверить супругу. – Эй, ну ты так прям сразу-то не тормози, давай хотя бы заправку найдём или кафе какое-нибудь, я кофе хочу!

Минут через десять мы устроили привал у небольшого кафе – размялись, исследовали по очереди местную сантехнику и поменялись местами за рулём. Ну вот как у жены это получается? Почему когда я беру кофе, он всегда какой-то... Ну не такой. То пресный, то молока много, то мало, то горелый, то ещё что-то. А она умудряется ровно из того же самого автомата вытащить абсолютно прекрасный и ароматный напиток. Как? Просто скажите мне, как?

Мы, кстати, почти доехали до Луги, расположенной на полпути между Псковом и Санкт-Петербургом. Теперь снова по прямой, почти до самой Гатчины, где мы уйдём на восток в объезд Северной Пальмиры, пока не упрёмся в Ладожское озеро. Там мы снова минуем Старую Ладогу, только на этот раз с другой, северной её стороны, и дальше будем держать курс уже непосредственно на сам Петрозаводск.

Мы вновь загрузились в машину. Ольга, не долго думая, выгнала Москалёва на переднее сиденье, вытянула из рюкзака мягкую и тёплую кофту, свернула её и растянулась на всём заднем сиденье. Везёт же человеку.

Я вырулил обратно на трассу, пропустил попутный поток, и мы продолжили движение к следующей точке на пути к нашей цели. А ведь и правда интересно, сколько их ещё, точек этих самых?

Пока мчался по трассе, в воздухе разлился запах гари. Не иначе, как снова горят леса или торфяники – для наших мест в это время года абсолютно типичная ситуация. Тем более таким засушливым летом, как это. Ещё через пару километров дорогу начало понемногу заволакивать дымом. Я поначалу решил, что это туман опускается на дорогу – тоже регулярное явление – но нет, это был именно дым. Для тумана день был слишком тёплым, несмотря даже на то, что мы продолжали двигаться на север.

Павел Георгиевич молчал всю дорогу, уйдя куда-то в глубины глубин своих мыслей. Я видел боковым зрением, что он не спит, размышляя о чём-то, только ему одному ведомом. Время от времени он запускал руку в карман сумки-планшета, выуживал оттуда, как мне казалось, абсолютно наугад то листы с записями, то блокнот. Затем доцент словно бы сверял что-то из написанного с мыслями в своей голове, периодически то кивая самому себе, то едва заметно мотая головой в знак отрицания. Мыслитель, философ! Сама атмосфера дороги, тёплого летнего дня и лесных пожаров настраивала на философский лад. Изо всех сил я старался отгонять любые даже намёки на подобные размышления в своей голове, потому как внимание сразу же притуплялось и начинало отчаянно клонить в сон.

Примерно через час населённые пункты стали попадаться всё чаще и чаще, пока не стали сливаться в чуть ли не единую агломерацию. Мы подъезжали к северной столице. Наконец, над дорогой показалась рамка с указателями на ней. «Санкт-Петербург, Гатчина – прямо», «Тосно, Кировск – направо». Ага, вот нам как раз направо. Я перестроился, и по аккуратной двухполосной дороге мы продолжили сокращать расстояние к разгадке нашей тайны столетия.

Доцент всё-таки не выдержал и задремал. Признаться, я и сам бы с удовольствием сейчас сдался и остановился где-нибудь на обочине, но меня то и дело подстёгивала мысль о наших конкурентах.

Я уже нисколько не сомневался в существовании Китежа, чем бы он ни оказался в конечном итоге. Слишком много всего произошло за последние дни, убившего весь мой скептицизм на корню. Конечно, львиную долю в этом признании самому себе сыграл дымный гость и контакт с ним под Ладогой. Кстати, я был абсолютно уверен, что дым охранял именно тайну Китежа, а не артефакты древности вообще. Не знаю, почему. Может, потому, что мы как раз и искали Китеж?

В общем, долго ли, коротко ли... Тьфу. «В славном городе Ростове...», тоже мне. В общем, мы миновали сначала поворот на Старую Ладогу, а затем и Лодейное Поле. Я глянул на уровень топлива. В принципе, уже можно и заправку поискать, и заодно поменяться местами с Ольгой. Быстренько отыскав в навигаторе ближайшую, где было ещё и кафе, я ускорился, и через несколько минут мы свернули с трассы на очередной привал.

Мои спутники проснулись от внезапно наступившей тишины. Я дал Ольге время прийти в себя, рискнув самостоятельно взять очередную порцию кофе. Главное ведь внимание, не так ли? Спустя ещё какое-то время мы снова выехали на трассу и продолжили путь, а я, едва только стоило моей голове коснуться импровизированной подушки на заднем сиденье, всё же провалился в крепкий и глубокий сон.

Андрей Бирюков. 28 июля, утро. Псков

Бехтерев менялся на глазах. Андрей уж не знал досконально, что именно произошло у них там, на горе и мог лишь предполагать, но профессор... Он как будто бы набирал силу, подобно растению, долго изнывавшему от засухи. И вот, наконец-то, долгожданный дождь из исторических исследований, артефактов, научных загадок и риска. Ну и жертв, конечно же, куда без них.