Поиск. Начало. Китеж

– Прошу прощения, очень непростой день выдался, из головы элементарные вещи вылетают. Бехтерев Александр Витальевич, доктор исторических наук.

– Не скажу, что приятно.

– Ваше право, молодой челвек, – такое ощущение, что Бехтерев сам волновался, даже гласные глотал. – И в Вашем праве сделать всё, чтобы наша встреча не стала ещё менее приятной.

– Вот я и жене всегда так говорю: диалог – лучшее средство для решения любых разногласий. В споре рождается истина и так далее.

– Зачем вы здесь? Нет, мы знаем, что вы тоже Китеж ищете, не утруждайтесь только выдумыванием историй. Лично Вы, Вячеслав? Для чего Вам всё это?

А и правда? Я вспомнил тот разговор на террасе у Москалёва дома. Варенье! Я ведь тогда так и не попробовал! Малиновое было? Или черничное? Нет, точно малиновое. Полная розетка. И печенье ещё. А при чём тут варенье? Что в башку-то лезет? Что за ерунда?

– Давайте, Александр Витальевич, мы как-нибудь ускорим процесс, если Вы не возражаете? – тот же наёмник, услышанный нами первым, обратился к Бехтереву. Бирюков, кажется.

Он чуть приподнял автомат, прицепленный одноточкой к разгрузу. Осталось одно движение, ну максимум полтора.

– А вы, господа, откуда такие красивые и слаженные? Страйкболисты из Москвы, небось?

– Слава! – похоже, у Ольги начали сдавать нервы. Эх, любовь моя, знала бы ты, что у меня они сдали ещё минут пять назад... – Перестань. Просто отвечай! Пожалуйста!

Никто больше и не пошевелился. Адреналин стучал в ушах, сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из горла, а руки и ноги налились таким свинцом, что я еле стоял на ногах.

Тишину разорвала вибрация телефона. Клянусь, ещё никогда тот не вибрировал так громко, я даже зубами почувствовал.

– Тихо, не дёргаемся, – это ближайший ко мне голос подал. Медленно приблизился. – Телефон где?

– В нагрудном. Достать или сам?

– Спасибо, сам.

Он протянул руку, выдернул телефон из кармана. «Доцент».

Пара движений пальцами и красноречивый взгляд мне прямо в глаза. Громкая связь.

– Слушаю.

– Слава! Слышите меня? – доцент почти кричал, резко и отрывисто, чуть ли не захлёбываясь от эмоций.

– Слышу, Пал Георгич. Что-то выяснили?

– Слава! Это надо уничтожить! Немедленно! Это нельзя, чтобы в чьи-то руки!

– Профессор, нам это сейчас немного невовремя...

– Слава, эти рисунки, они ко всему ключ! Нельзя допустить...

В кино ведь всегда как? Там злодей терпеливо даёт герою договорить. Или нетерпеливо. Или вмешивается в разговор. Или герой злодею. Короче, все тянут время.

Я сделал вид, что наклоняюсь к телефону. Глупый шаг. Слишком долго получится. Секунд пять... Бред же. Да и ладно. Я повысил голос, почти сбиваясь на крик:

– Павел Георгиевич, помните, как в песне было?

Полшага к телефону в полунаклоне.

– Шлём автограф на ракете, кубки жизни пьём сполна!

Наёмники почувствовали. Тот, что держал телефон, начал инстинктивно делать шаг назад.

– Две гранаты на жилете!

Похоже, догадливый был не только он – с другой стороны ещё один, видимо, понял, что сейчас случится, и начал разворачивать автомат.

– Для врага и для себя!

Я всем весом и изо всех сил рванул на себя гранату на груди того, что держал телефон, заорав со всей мочи:

– На шесть часов!!!

Несколько наемников – кажется, двое или трое – инстинктивно начали оборачиваться к дверям. Нитка на разгрузе затрещала, но выдержала. Кольцо со шпилькой осталось болтаться на ячейке жилета. Повезло. Я разжал пальцы, скоба отлетела в сторону.

– За стол!

Хлопнул запал. Краем глаза я видел, как Даня пнул стойку с горящей лампадой прямо в ближайшего наёмника. Ольга нырнула за каменный стол, благо ей нужно было всего лишь пригнуться.

Граната стукнулась об пол.

Я плюхнулся на задницу, лягнув свою стойку с лампадой. Та полетела в стеллаж с берестяными свитками. В ушах стучало.

Один из них пытался закрыться руками, плюхнувшись, как и я, на пол. Другой уже нацеливал автомат. Сразу двое, этот Бирюков и ещё один, ломанулись к дверям, закрывая собой Бехтерева. Что происходило с Даниной стороны, я не видел – стол полностью перекрыл мне обзор. Да и некогда было смотреть.

Свитки полыхнули огнём моментально, видать, и вправду были пересушены до невозможности, будто их ещё и порохом обсыпали. Я перебирал руками и ногами как можно дальше от гранаты. Та валялась на полу, дымя тоненькой струйкой. Наёмник, тот, что держал телефон, как-то резко побледнел, собрался и начал заваливаться вперёд, явно намереваясь закрыть собой товарищей.

И в этот момент стена церкви с Даниной стороны взорвалась, осыпаясь внутрь градом щепок, палок и брёвен. Словно в замедленном видео из пролома вылетел Дым, ударив того, что собирался пожертвовать собой ради остальных, в правую половину тела, и впечатал его в противоположную стену, вынеся заодно и её тоже. Огонь взвился по стеллажу во все стороны от такого потока воздуха, а затем граната всё-таки хлопнула.

Андрей Бирюков. 29 июля, ночь. Кижи

Хесус, Лимон, Смайл.

Теперь ещё и Липа.

Он первым сообразил, что сейчас произойдёт. И оказался единственным, кто реально был готов служить.

А сам Манул? Смог бы он поступить так же? Не факт. Хотя...

Ладно, что гадать? Сейчас у них проблемы посерьёзнее.

Мимо Андрея пронёсся сгусток чёрного дыма, ударив одного из наёмников в спину. Что-то влажно хрустнуло, руки и ноги безвольно дёрнулись, а затем начали произвольно болтаться, пока тело бедолаги, подлетев на несколько метров вперёд и вверх, не затормозилось об остатки бревенчатой стены церкви.

А Седов молодец, не растерялся. Нашёл выход из ситуации, когда всё было, казалось, под их контролем. С песней этой перегнул, правда, но какая разница? Сработало же? Сработало. И минус Липа.

Эти почему-то не трогали Андрея. Пока что. Дымные шары проносились мимо, со всех сторон раздавалась стрельба, мельтешили фонари. Подземелье заполнила какофония выстрелов и криков. Андрей перевернулся, включил подствольный фонарь, выловил взглядом один из сгустков дыма под самым потолком и направил узкий луч прямо на него, стараясь удерживать в световом пятне заметавшийся из стороны в сторону шар. Тот будто бы начал таять, истекая крупными дымными каплями, и вроде бы начал светлеть. Внезапно дым собрался, сконцентрировался и выстрелил в сторону, уносясь куда-то мимо церкви. Андрей проводил его взглядом и увидел, как к остаткам церкви подбегает Бор, вытягивая автомат в сторону развалин. Бирюков, не отдавая себе отчёта, вскинул АДС – тот лягнул его в плечо и изрыгнул короткую очередь. Пули вырвали фонтаны щепок из бревенчатой стены поверх головы Бора – в общей суматохе наёмник даже не заметил, что в него стреляют. Андрей перевёл автомат чуть ниже и собирался нажать на спуск, как краем глаза увидел сгусток дыма в метре справа от себя. Вот и всё?