Покорение стихий

— Профессор! — выкрикнул адепт в алом, которого я частенько встречала на Аллее Свиданий, возвращаясь после очередной пытки Фара. — А роман между преподавателем и адепткой Академии СиЛ, к примеру, является неуставными отношениями?

— У вас есть подозрения, что кто-то опустится до этого? — щурясь, спросил Господин Дил, а я напряглась.

— Нет, что вы! Чисто теоретически, — отмахнулся огневик и повернулся в мою сторону.

Наши взгляды встретились, а парень усмехнулся и подмигнул — мне показалось?

— Чисто теоретически, да, такие отношения можно считать неуставными, — в голосе профессора появились нотки раздражения.— Однако Академия Солнца и Луны является автономным учебным заведением, не подчиняющимся общим законам страны. У Академии есть собственный устав и свод правил, где прописаны нормы взаимодействия между преподавательским составом и студентами, но чёткого запрета на любовную связь нет.

— То есть если у меня будут отношения с одним из профессоров, то никакого реального наказания никто из нас не понесёт? — не унимался огневик. — Чисто теоретически.

— Если с одним из профессоров, то вас немедленно отчислят из Академии, — Господин Дил подчеркнул мужской пол преподавателя. — Но если с одной из профессоров, то, скорее всего, репрессий, направленных конкретно на вас, не будет. Однако по окончании учебного года этой даме придётся сменить место работы по собственному желанию, а вам, соответственно, образовательное заведение.

— Жаль будет расставаться с Госпожой Родос, — театрально вздохнул огневик.

Все студенты, с напряжением наблюдавшие за опасным диалогом, не выдержали и прыснули от смеха.

— Вы нарушили правило 1.1, мистер Крон, — холодно произнёс профессор. — Покиньте аудиторию, а через час подойдите в кабинет ректора, докладную я ему передам лично.

Всем стало не до веселья, даже моё дерзкое поведение мне легче сошло с рук: преподаватель злился, волновался, но мне не было страшно за себя так, как сейчас за этого парня — лучше бы профессор Дил закричал. Я непроизвольно вжалась в стул и притворилась невидимкой, не желая попасть под холодную карающую руку профессора. Остальные адепты последовали моему примеру. Остаток занятия все провели в тишине, занимаясь наиважнейшим делом: Господин Дил приказал каждому сто раз в тетради записать фразу «НИКАКОГО ПРЕДВЗЯТОГО ОТНОШЕНИЯ», а сам сел в кресло, гипнотизируя полузакрытую дверь.

Однако «Основы стихийности» поразили меня сегодня сильнее, чем заявление Госпожи Родос, ненавистная Стефи и стычка профессора Дила с огневиком. Красавчик Господин Лик впервые почти за два месяца обратился к нашей группе! Без призрения, без закатывания глаз и взглядов свысока, а просто, как ко всем. Несомненно, сие действо надо обвести в календаре красным, а после ежегодно отмечать: я была в шоке, мои одногруппники в шоке, да и остальные адепты тоже.

— Мисс… — конечно, то, что профессор Лик вспомнил о существовании ребят в васильковой форме, ещё не значило, что он знает их имена, тем более различает близняшек.

— Дора, — подсказала будущая водница весьма недовольным тоном.

— Вы очень хорошо продемонстрировали заклятье «Водяной печати». Сможете сделать то же самое, но используя воздушную стихию?

Сам факт, что Дора в состоянии более двух минут блокировать водную магию в радиусе десяти метров уже изумляет, а комплименты рыжеволосого профессора потрясают ещё больше. Я, затаив дыхание, с полуоткрытым ртом наблюдала за умениями подруги, о которых даже не подозревала, но почему-то второе задание Дора не смогла также блестяще повторить: она хмурила брови, делала пасы руками и шептала на непонятном наречии, а вокруг не происходило ровным счётом ничего. Спустя десять минут Дора не выдержала:

— Я не могу!

— Сдаётесь? — весело спросил Господин Лик.

Девушка кивнула.

— А не хотите ли узнать причину своего провала? — хитро спросил профессор.

Дора замотала головой, не поднимая глаз на мужчину.

— Почему же? — не унимался он.

— Мне известны причины, — холодно ответила Дора.

— И какие же?

— Я мало занималась, раз не смогла вспомнить формулы «Воздушной печати», — спесиво вздёрнув подбородок, девушка всё же взглянула на профессора.

Я гордилась ей: только Дора могла с достоинством признавать свои поражения — в этом её красота и сила.

— Мисс Дора, за сегодняшнее занятие вы получаете «отлично», — ошарашил всех Господин Лик.

— Но… — попыталась отказаться от несправедливой оценки девушка, однако профессор её перебил.

— Формулы «Воздушной печати» не существует, не изобрели ещё, — играючи объяснил он.

Это что же получается: можно ненадолго блокировать любую стихию, кроме Воздуха? И почему наше направление никто не ценит?

Погрузившись в размышления, я не заметила сигнала об окончании занятия.

— Кхм-кхм, — привлёк моё внимание Господин Лик. — Мисс… вы можете идти.

Ну да, с ним-то я не ругалась — откуда ему знать, как меня зовут? Я быстро собралась и выскользнула за дверь с чётким намерением выяснить у профессора Вана, почему формулу блокировки Воздуха до сих пор не изобрели.

— Мисс Мира, знаете, — развалившись в кресле, лениво начал профессор. — Так исторически сложилось, что воздушников никто не воспринимает всерьёз.

Согласна: даже сам Господин Ван, прирождённый маг Воздуха, не стремился давать нам знания, пока я не пнула.

— Сильных воздушников мало, и почти все они миролюбивы, а пацифисты не представляют опасности на войне, — продолжил профессор. — Сначала научились блокировать Огонь, затем Воду, а потом Землю…

— Прямо по популярности направлений заклятья изобретали, — усмехнулась я и быстро закрыла рот, ибо вслух произносить эту мысль не хотела.

— Совершенно верно. Важнее нейтрализовать тысячу человек, а не десять.

Господин Ван прав, как бы цинично его слова ни звучали.

Однако я не могла перестать думать, почему воздушники, имея такие преимущества, как отсутствие блокировки, пристального внимания и настоящей оценки их сил со стороны противника, до сих пор молчат? Неужели каждого устраивало это брезгливо равнодушное отношение к нему исключительно из-за способностей? Хотя я могу и преувеличивать: вдруг только мои одногруппники познали все прелести взаимодействия воздушников с социумом. Жаль, Око устроился на алом жилете формы Стефании, и мне не с кем обсудить свои мысли.