Покоренный

— Ладно. Итак, из статьи, которую я видел в утренней газете, я предполагаю это… — он указывает на меня, — …это из-за женщины.

— Так ведь было всегда? — я беззаботно улыбаюсь. — Что за статья?

— О, что-то об адвокате и о беременной женщине. Там фотография, как ты прижимаешь к машине рыжеволосую головку. Она горячая. — Он пожимает плечами. — Это был лишь вопрос времени, когда ты обрюхатишь какую-нибудь бедную девочку.

— Бл*дь, подонок, — бормочу я. Я ненавижу прессу. Они все такие уроды.

Официант приносит мой скотч, который я тут же выпиваю. Я вздрагиваю. Боже, что за мерзкое дерьмо. Мой желудок восстаёт против алкоголя. Тише, держись. Через десять минут всё станет лучше. Если меня не вырвет до этого.

Он качает головой и посмеивается.

— Ты сумасшедший ублюдок.

Я пожимаю плечами.

— Я приму это.

— И всё-таки, это правда? Ты обрюхатил какую-то девчонку? — его лицо серьёзное, и я начинаю подозревать, что он не просто так прочитал статью сегодня.

Я вздыхаю. Он знает всю историю, он всегда всё знает. Он просто играет со мной.

— Зачем ты здесь, Уилл?

Он молчит в течение секунды и смотрит через зал.

— Я беспокоюсь.

Я фыркнул.

— Если ты беспокоишься обо мне, то не стоит этого делать.

Он закатывает глаза.

— Если ты хочешь напиться, перетрахать половину Лондона и подцепить каждый ЗППП на свете, меня не может это не волновать. Меня беспокоит то, что ты делаешь это у всех на виду. Это плохо сказывается на компании.

Типичный мой брат, это всё ради компании.

— Пресса всегда изображает меня плохим мальчиком. Пока это не вредит компании. — Моя головная боль начинает медленно отступать. — И ты не тот человек, который может осуждать меня. Ты был таким же плохим парнем, пока не получил кляп в рот и цепь вокруг лодыжки. — Он хмуро смотрит на меня. Он ненавидит меня за то, что я отношусь к Дульчи, как к кляпу и цепям. Она на самом деле прелесть, но мой брат превратился совершенно в другого человека, с тех пор как встретил её. Может быть это то, что любовь делает с тобой? Она определённо изменила меня, и ещё она разрушила меня.

Он наклоняется и смотрит в мои глаза.

— Это не вредило компании, когда мы ворвались на сцену: свежие лица, юные вундеркинды бизнеса. Всем нравилось, что мы были молодыми, возбуждающими, разными, чего не видели раньше в деловом мире Лондона. — Он сделал глоток чая. — Теперь мы стали старше. Клиенты ожидают от нас профессионализма. Скоро тебе исполнится тридцать, а ты всё ещё пьёшь и трахаешь всё, что движется. Если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьёз, тебе нужно измениться, Тео. В какой-то момент каждый должен стать взрослым. Я вырос. — Я уставился на пустой стакан из-под виски передо мной. Я действительно ненавижу, когда брат чертовски прав. — Кэт сказала мне, что ты по-настоящему серьёзно относился к одной девушке, — прощупывает он.

Я фыркаю со смехом.

— Несмотря на твое мнение обо мне, похоже, что я способен на это, да, — я хмуро смотрю на руки. В его глазах я просто его смешной младший брат. Я не хочу признавать, насколько я на самом деле смешон. Что я, не осознавая, потерял Лилли, прежде чем мы даже начали нормальные отношения. Никогда раньше не чувствовал себя неудачником. Всё, до чего я дотрагивался, всегда превращалось в золото, но это кажется таким незначительным в свете этой одной неудачи. Так или иначе, потерпев неудачу в этом, чувствую, что потерпел неудачу во всём. — Теперь это не важно, в любом случае всё кончено. — Бл*дь. Мне нужен ещё один стакан скотча. Я подзываю официанта и заказываю скотч, но Уилл быстро меняет его на кофе. Мне даже не хочется спорить с ним. Мой разум отключается, когда ледяная хватка боли снова начинает кружить вокруг моего сердца.

— Эй, — мягко говорит Уилл. Я поднимаю глаза. Он смотрит на меня. — Ты действительно покончил с этим? — Он в шоке. — Я думал, это беременная девочка, которая держит тебя на крючке.

Я сухо смеюсь.

— Нет. Я даже не знаю, бл*дь, что мне делать с этим. — Я вздыхаю и задираю голову, чтобы посмотреть на потолок, где над нами висит золотая люстра, которая хорошо отвлекает мои отчаянно работающие мозги. Я снова смотрю на Уилла.

— И как будешь исправлять это? — спрашивает он.

— Чёрт, если бы я знал, — я смеюсь. — У меня есть сумасшедшая сучка, с которой я даже не помню секс, и которая пытается навязать мне своего ребёнка. Я даже не знаю, мой ли это ребёнок. Потом у меня есть рыжеволосая Лилли. — Он поднимает брови. — Она не хочет иметь со мной ничего общего, с тех пор как узнала обо всём этом.

— Итак, ты изменил ей и обрюхатил другую женщину? — Он вздыхает, как будто только этого и ждал от меня.

— Нет! Я не изменял ей. Я бы так не поступил с ней. Это запутано. В то время мы были не вместе.

Брат внимательно смотрит на меня, его лицо хмурится.

— Ты обычно не из тех, кто зацикливается на одной женщине, — размышляет он.

Я медленно выдыхаю.

— Нет, но она была… все еще остается моей женщиной… — Я удивлен собственной честностью. Боже, достаточно скоро я стану одним из этих конченых подкаблучников, и каждый парень будет жалеть меня.

Он качает головой.

— Никогда не думал, что этот день настанет, — он слегка улыбается.

— Я и ты, мы оба. Но я скажу тебе, что эти страдания не могут стоить этого.

Он осознанно улыбается и поднимает руку, на которой сверкает золотое обручальное кольцо.

— О, но вот что, маленький брат. Когда у тебя есть такие отношения, они стоят всего. Поверь мне. Если она для тебя, то борись за неё, не дай ей просто уйти. Жизнь слишком коротка для сожалений.

Я посмеиваюсь.

— Ты не понимаешь, с этой девушкой не просто борьба, это чёртова война.

Он ухмыляется.

— Любовь – это война, брат. Ты должен просто выждать, осадить и победить. Поверь мне. Если ты позволишь ей уйти, то пожалеешь об этом.

На этот раз мой брат-ублюдок прав. Я хожу по замкнутому кругу, запивая алкоголем собственную глупость, потому что она ушла. Я видел её один раз, получил отказ… что ещё я ожидал?! И теперь я поджимаю хвост и позволяю ей сбежать. Я не принял отказ в первый раз, тогда почему я принял отказ в этот раз? Возможно, она выиграла первый раунд, но я, бл*дь, выиграю войну. Мне просто нужно решить, как вернуть Лилли, потому что альтернатива влечет за собой тонну депрессии и выпивки.

Я могу сделать это. Я могу решиться. Я могу бороться. Я могу сделать всё возможное. Что я не могу сделать, так это лечь и позволить ей уйти без боя. Это так эгоистично с моей стороны. Бескорыстно, порядочно было бы отпустить её, но я просто не могу. Она принадлежит мне. Она моя. Мои чувства к ней никогда не были рассудительными, начиная с первого дня.