Покорная

Пэкстон продержался всего четыре толчка, когда вернулся к моему рту. Уверена, он бы устроил больше шоу, не позови нас Офелия из-за двери.

– Папочка, мы закончили с перекусом. Можем теперь пойти к Коллинзам?

– Иду, малышка, - выкрикнул Пэкстон. Он кончал. Мне в глотку. Подрочив еще несколько раз, он убедился, что я получила все до последней капли. По крайней мере, он был достаточно добр, чтобы помочь мне подняться на ноги. Он спрятал себя обратно в плавки и приказал следующие мои действия.

– Собирайся. Я положил твою одежду на кровать.

– Я не хочу идти.

– Знаю, - признался он, целуя меня в нос.

– Поэтому ты и пойдешь.
– Еще один шлепок по ягодицам, и он ушел. Я подумала самой позаботиться о жажде, но не сделала этого. Я повиновалась, чувствуя пульсацию своего клитора, когда повернулась своей отмеченной попой к зеркалу. Рука Пэкстона оставила след на моих ягодицах. Я видела, куда попал каждый шлепок. Каждое покраснение.

Глава десятая

Я пыталась надеть длинное платье, выбранное Пэкстоном, но не смогла. Оно так облегало. Неужели я купила его? Боже, надеюсь, нет. Уверенна, я не носила одежду со звериным принтом. Особенно с зеброй. Ни в коем случае. Чтобы избежать ссоры, я взяла немного лавандового лосьона и нанесла на ткань. Он не захочет, чтобы я надевала платье с пятнами. Это не для миссис Пирс.

Вместо него я выбрала чисто черное. Швы были сделаны белой нитью, бретельки и очертание груди тоже были белыми, так же, как и разрез на правой ноге. Суть та же, платье другое. Возможно чуть более открытое, но Пэкстон любит такое. Я нанесла макияж, заколола сверху волосы и накрасила губы красной помадой.

Платье было немного длинновато для сандалий на плоской подошве или шлепок, но я не сдалась. Я выбрала другую обувь. Одному Господу известно, сколько их у меня было. Мой выбор пал на белые туфли на танкетке с открытым носком. Проклятье. Я снова должна перекрасить ногти на ногах.

– Что ты делаешь? Нам нужно, эм, нам пора идти. Я не это для тебя выбрал, - произнес Пэкстон, остановившись, как вкопанный, увидев меня. 1 : 0. Он считал меня горячей. Это было написано на его лице.

– Да, прости. Я пролила лосьон на него.

– Ох. Ладно, но ты не можешь носить эту обувь. Хочешь сломать ногу? Надень аппарат.

– Не могу. Это платье для него слишком длинное.

– Ты их не обуешь. Надень аппарат.

Я не спорила. Моим новым планом было идеальное поведение, надеюсь, что Пэкстон захочет поиграть, когда мы вернемся. Может, если я буду послушной шлюшкой, он и мне позволит поиграть. Господи. Что я несу? Я в бреду. Кто-нибудь, позвоните доктору Мираж.

– Хорошо, но мне нужны трусики. Только ради тебя я не доставала их из комода. Думала, ты будешь против.

– На тебе нет трусиков, потому что у меня есть для тебя кое-что другое. Спасибо, что напомнила. Я почти забыл.

– О, боже. Что еще?

Он стиснул зубы и бросил на меня недовольный взгляд. Это будет непросто. Я всегда была такой дерзкой или стала после аварии? Или это он так на меня влияет? Столько вопросов и ноль ответов.

Я смотрела, как он неспешно подошел к комоду и достал из кармана ключ. У меня душа ушла в пятки от его приготовлений. Если он хотя бы на секунду подумал, что я надену этот глупый пояс верности, ссора ему обеспечена. Ни за что его не надену.

С большой осторожностью я смотрела, как он направляется ко мне с черным кружевом в руках. Он присел, и я подняла ногу. Сначала левую. На вид было не так плохо. Черные стринги. Но почему они были под замком?

– Это удержит тебя в узде. Не говори соседям, насколько высока их трава. Отвечай, когда к тебе обращаются, и все. Тебе не нужно поддерживать беседу с соседями. Поняла?

– Эм, да. Хорошо, - сказала я, не совсем понимая, что он хотел донести до меня. Как пара трусиков могла указать мне мое место? Я не спросила, а он не объяснил. Нам пора было идти.

Пэкстон снова поторопил меня, когда мы были на кухне и паковали с собой еду. Он понес синюю продуктовую сумку, а я взяла за руки двух милейших девочек во всей Флориде, одетых в свои маленькие сарафанчики.

Они увлеченно болтали, в подробностях рассказывая свой поход на пляж. Их папа упал, и его накрыло волной, они гладили собачку по имени Блю, собирали мусор и выкидывали его в контейнер, строили песчаные замки, только делали они это слишком близко к воде, поэтому волны смыли их. Я смеялась с ними, поглощая каждое сказанное ими слово.

– Что там?
– спросил Пэкстон, в третий раз поправляя увесистую сумку.

– Кое-что для детей, кое-что для взрослых и кое-что для всех.

– Думал, ты не готовишь.

Я улыбнулась ему, и, думаю, он улыбнулся в ответ. Правда, очень быстро подавил улыбку.

– Очевидно, я не делаю многие вещи, которые делаю.

– Мамочка, это бессмысленно, - заверила меня Роуэн.

Я погладила ее светлые волосы и улыбнулась.

– Только папочка понимает смысл.

– Я зажгу бенгальский огонь, когда стемнеет. Коллин сказал, что даст мне один, - произнесла Офелия, убегая вперед за каким-то камушком. Она подняла его и изучила самым странным взглядом, прежде чем выбросить в траву.

Когда мы были достаточно близко к дому, обе девочки бросились вперед, с нетерпением ожидая веселья.

– Предпочитаю, чтобы ты молчала.

– Да, Пэкстон. Мы уже обсудили это.

– Я серьезно, Габриэлла.

– Хорошо.

– Хорошая девочка. Я знал, что ты примиришься с моими правилами.

Я ни с чем не примирилась. Я манипулировала им, надеясь получить кое-что позже. Я приму его "хорошая девочка" и продолжу в том же духе. Лишь бы это сработало. Я все равно застряла здесь, пока не произойдет одна из двух вещей. Или я пойму, как сбежать от него, или я вспомню свое гребаное имя.

Как же это бесило меня.

Не знаю, ради чего мы так спешили. Мы пришли первыми. Шейла забрала мою сумку и промычала "ням", учуяв запах пасты.

– Что это, Габриэлла? Что-то новое?
– спросила она с улыбкой на лице и странным взглядом.

Я восторженно принялась рассказывать. Мне даже понравилось возиться на кухне. Кто бы мог подумать?

– В кувшине алкогольный коктейль. Он великолепен. Красный контейнер - для детей. Там грязевой пудинг. Я даже положила туда желейных червей. В другом судке просто паста в белом соусе.