Покорная

– Посмотри на перемены в себе. Эта съемка была сделана за день до аварии.

Я смотрела видео, находясь в шоке и смятении. В одно мгновение я чувствовала себя оскорбленной, в другое - озадаченной. Это была я. Я была на кухне, одетая, с убранными волосами, накрашенная, на столе стоял завтрак. Часы на микроволновке показывали 6:30 и по готовящемуся кофе и темноте за окнами было ясно, что это утро.

Пэкстон зашел на кухню с рабочими сапогами в руках. Поставив их на пол, он подошёл ко мне и поцеловал. Чувство злости охватило меня, когда увидела, как он держит меня за лицо и что-то говорит. Он был зол.

– Я не слышу, - сказала я. Я хотела услышать это. Хотела знать, какими были мои дни. Жизнь Габриэллы Пирс до аварии.

– Тебе не нужно этого слышать. Суть не в этом. Просто смотри, - сказал Пэкстон. Он снова обнял меня и перемотал запись, прежде чем включить звук.

– Слушай, как ты разговариваешь с девочками, - сказал он, прокрутив видео к завтраку с Роуэн и Офелией.

– Роуэн, сядь прямо. Ешь свой завтрак, - сказала я, стоя за кухонным островком.

Ссора родилась на пустом месте. Офелия использовала ее салфетку, и она раскричалась. Выражение моего лица было постоянно неизменным. Оно ни разу не поменялось. Ни от счастья к печали, ни от злости к испугу. Ничего. Я была безэмоциональна.

И когда Пэкстон вошел в кухню, выражение моего лица также не изменилось. Он успокоил драку в доли секунды. Обе девочки снова сели и принялись за еду.

– Ты что, не могла здесь как-то помочь?– произнёс Пэкстон через динамики, его губы оказались на моих.

Я повернулась и посмотрела на него через плечо.

– Как я могла что-то сделать, если ты не дал мне даже времени?
– спросила я.

– Об этом я и говорю, Габриэлла. Смотри, - Пэкстон включил видео из другой папки. Действие происходило спустя несколько дней. Я помнила этот день. Обе девочки сидели на стульях, ели нарезанные яблоки. Офелия взяла кусочек с тарелки Роуэн и облизала его. Роуэн сделала то же самое с её яблоком, но Офелия заверещала долгим и пронзительным криком.

В отличие от прошлого раза, где у меня был безжизненный взгляд, я уперлась рукой в бок и посмотрела на неё, как на обезумевшую. Пэкстон вышел из-за угла, и его реакция тоже изменилась. Злость превратилась в шок.

Засунув два пальца между губ, я засвистела громче, чем она кричала. Офелия остановилась. Совершенно шокированная.

– Из-за чего ты кричишь?– спросила я, скользя локтями по серому мрамору, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Она облизала мое яблоко,– заныла она.

– Воу-воу-воу. А-ну, не плачь. Я не понимаю тебя, когда ты ревешь. Почему ты облизала ее яблоко, Роу-роу?

– Офелия сделала это первая.

Я посмотрела ей прямо в глаза, и она опустила взгляд.

– Посмотри на меня, Офелия. Не опускай взгляд, когда с тобой разговаривают. Ты должна смотреть прямо в глаза. Ты выше этого. А сейчас. Ты первая облезала ее яблоко?

– Она это сделала,– встряла Роуэн.

– Тшш, подожди.– Я подняла палец.

– Да,– призналась Офелия.

– Какой кусочек?

Роуэн указала на яблоко, на котором сестра оставила свои микробы.

– Этот.

– Возьми его, Фи, – потребовала я, указывая кивком на испорченное яблоко.

Офелия взяла его и положила на свою тарелку.

– Какой кусочек облизала Роуэн?

Офелия указала на него, и Роуэн его забрала.

– Вот. Больше никаких микробов. Все хорошо?– спросила я, указывая пальцем сначала на одну, затем на другую. Они обе кивнули и улыбнулись.
– Вот и хорошо. Дайте пять,– приказала я. Мои маленькие Клайды захихикали и стукнулись ладошками. – А мне?– подразнила я.

И снова всё было хорошо.

Я прошла мимо Пэкстона, задев его плечо.

– Черт. Твои дети - королевы драмы, парень.

Я прикрыла рот рукой, увидев выражение лица Пэкстона. У него перехватило дыхание.

– Кто, блядь, это, Габриэлла? Ты свистнула им, словно вызвала такси. Я даже не знал, что ты умеешь так делать. Дай пять? Что это, черт возьми, такое? Кто, блядь, это? Ты так себя не ведёшь.

На следующем видео я будила девочек. Никакой возни. Никаких проблем. Я нежно разбудила их ото сна и стояла в ванной, пока они чистили зубы. Мы разговаривали. Я рассказывала им о нашем расписании, пока они расчёсывали волосы. Офелия захныкала, услышав об уроках плавания, а Роуэн убедила меня, что она уже умела плавать.

– Ну и что?
– Я не понимала, что в этом было не так.

– Вот другой день.

Я повернулась обратно к экрану и смотрела дальше, вспоминая это с улыбкой. Офелия была в кровати с Роуэн, когда я пошла будить их для глупого урока по искусству возле бухты. Подняв свинку, одетую в свитер штата Флориды, я опустила свое разбитое тело на пол. Подняв руку со свинкой, я разбудила девочек мультяшным голосом.

– Эй. Эй вы, сони. Просыпайтесь. Вам пора ехать, делать эти глупые ожерелья из вермишели, которые намокнут и будут, как сопли, висеть на вашей шее. Эй. Роу-роу. Фи. Давайте. У нас впереди весёлый день, спасибо вашему папе.

Я закричала, когда они скатились с кровати, наконец-то смеясь, а не ругаясь. Пэкстону не нужно было указывать на это. Я видела все своими глазами. Когда я будила их раньше, на моем лице было то же пустое выражение. В этот раз все было иначе. Оно было игривым, счастливым и влюбленным. Я так сильно их любила. Пусть и не помнила их до аварии.

Следующее видео вызвало румянец у меня на щеках.

– Это было за ночь до аварии.

Я была в своей комнате, лежала поперек кровати. Голова наклонена в сторону, и Пэкстон толкал себя мне в рот. Он развел мне ноги и брызнул прозрачную жидкость на мое влагалище, позволяя ей стекать вниз. Двумя пальцами он раздвинул мои половые губы, и жидкость затекла в меня. Растерев ее, он принялся трахать меня. Я едва шевелилась. Моя голова двигалась по инерции от его толчков и все.

Даже когда он перевернул меня и взял сзади, мое выражение лица не изменилось. До последней секунды оно оставалось прежним. Пока Пэкстон не изверг свой заряд мне на грудь. Он оставил меня, и я очистилась. Выражение лица - неизменное.

– А теперь смотри, - сказал он.

Картинка снова изменилась, на этот раз на экране была ванна. Мы исследовали друг друга. Мои руки не свисали по бокам, как раньше. Они исследовали его спину, плечи и грудь. Моя голова склонялась со стороны в сторону, моля о прикосновении, о поцелуе, желая, чтобы он изучал мое тело так же, как и я его.