Покой и не снится

— Как ты жестока, — он покачал головой.

— Костя, — попросила я. — Расскажи, пожалуйста, как дядя Саша познакомился со своей супругой. С Аней.

— Поверь, не так романтично, как мы с тобой. — Он был в своем репертуаре.

— Я серьезно спрашиваю. — Мне даже пришлось принять суровый вид.

— А ты не знаешь?

— Откуда? Я не видела его лет десять, а то и больше.

— Да, это весомый срок, — согласился Костя.

— Так расскажешь?

— Понимаешь, Жень, — он затянулся сигаретой. — Если честно, то я и сам не знаю.

— То есть как?

— А так. Он сроду со мной не говорил о своей жене. Говорил, встретились, полюбили друг друга. И все. Еще говорил, что она человек хороший, талантливый художник, — при этих словах он скептически обвел взглядом стены гостиной. — А по-моему, это мазня.

— Ты так считаешь?

— А ты нет?

— Ну не знаю.

— Я сам рисую на досуге, — признался он.

— Шутишь?

— Нет. На этот раз говорю серьезно.

— И как успехи?

— Мои-то? Ну, так себе. Я же тебе уже говорил. Очень редко бываю доволен собой. Может быть, практически никогда.

— Самокритичный ты человек.

— Что есть, то есть. Но искусство от мазни, думаю, сумею отличить.

Я тоже перевела взгляд на картины Анны Решетниковой. Вообще-то ничего особенного, но какая-то изюминка, на мой взгляд, в ее художествах была.

— Хочешь, я тебе как-нибудь свои покажу? — предложил Жемчужный.

— Хочу, — честно ответила я.

— Все. Договорились.

Я снова вгляделась в его лицо. Вроде бы честное, открытое, как говорится, парень камня за пазухой не держит. А там кто его знает. Мне бы не хотелось, чтобы убийцей был он.

Мы допили кофе, и я убрала пустые чашки.

— Ладно, мне пора спать, — изрекла я, с опаской ожидая его последующих действий. Не хотелось расстраивать Костю.

— Ну что ж, — он затушил сигарету в хрустальной пепельнице на столике и поднялся. — Я и в самом деле уже достаточно злоупотребил твоим вниманием. Прости.

Ну, прямо джентльмен. Ничего не скажешь.

— Да что ты, — улыбнулась я. — Тебе не за что извиняться. Я провела чудесный вечер.

— Правда?

— Конечно. Огромное спасибо тебе. За все. За спектакль. За ужин. И вообще…

Я не нашла, что сказать дальше, и совершенно неожиданно для себя подошла к нему и поцеловала в губы. По-дружески, просто чмокнула. Однако отойти я не успела. Жемчужный обнял меня за плечи и, притянув к себе, впился своими губами в мои. Я не стала противиться. Поцелуй получился долгим.

— Я никогда еще не был так счастлив, — признался он.

Я высвободилась из его объятий.

— Когда мы увидимся? — В глазах Кости горела искренняя надежда.

— Если хочешь, — ответила я, — подъезжай завтра к клинике после обеда. Лучше даже ближе к вечеру. Часиков в пять.

— Так долго? — он закатил глаза. — Я умру, разлукою томим.

— Захочешь — выживешь, — строго произнесла я.

Он поцеловал меня еще раз на прощание и покинул дом своего друга детства.

Я осталась одна. Вечер и впрямь породил во мне положительные эмоции. Я не соврала Жемчужному и в самом деле была ему благодарна. С другой стороны, жизнь моего клиента все еще висела на волоске, а я до сих пор не выудила ничего полезного. Тень убийцы маячила где-то рядом. Я это чувствовала. Он кружил неподалеку, как коршун, выжидающий благоприятного момента, когда появится возможность вновь броситься на свою жертву.

Сполоснув чашки, я решила отправиться спать. Требовалось восстановить нормальную полноценную работу мозга. Но сперва по обыкновению я вышла в сад. Несмотря на усталость, дозор следовало провести.

Отойдя от парадного крыльца метров на двадцать, я заметила, как с правой стороны у забора мелькнула чья-то фигура. Мне могло и показаться, но, достав из кармана револьвер и сжав его в руке, я осторожно, по-кошачьи пересекла территорию сада. Затаилась за одним из кустов. Никаких признаков жизни у забора не наблюдалось. Неужели и впрямь почудилось? Только галлюцинаций мне еще и не хватало.

И в тот же момент, будто в ответ на сомнения, в пределах видимости появился человек. Я без труда узнала его. Это был тот самый коренастый мужичок, которого я ранила выстрелом в руку возле клиники «Вита-С». Приятель Чифа. Правая рука недавнего соперника была забинтована, зато в левой он гордо сжимал бандитский обрез.

Я огляделась. Старины Чифа, так люто возненавидевшего меня, нигде не наблюдалось. Выходит, его подельник пришел один или тот прикрывает коренастого из какой-нибудь засады.

Снять метким выстрелом парня с обрезом не составило бы труда. Тем более что он очень хорошо был виден. Но я решила захватить его живым. На войне это называлось взять языка. Очень уж мне хотелось выяснить мотивы этих двоих искателей приключений. Не за скальпами же охотятся? Есть ведь у них причина, по которой они желают укокошить Решетникова? Должна быть. Либо какая-то личная, либо деньги, за которые их наняли.

Я сунула револьвер за пазуху так, чтобы достать его можно было в одно мгновение.

Коренастый тем временем, крадучись, приближался к особняку. Я заметила, что он не оглядывается. А это значит, что если Чиф и ошивается где-то неподалеку, то уж никак не с тыла своего приятеля. Это я знала точно. Многолетний опыт убедил меня в том, что крадущийся человек, прикрываемый кем-то сзади, обязательно хоть раз да обернется.

Я тихо зашла ему за спину. Около последнего дерева перед крыльцом коренастый остановился и запрокинул голову, высматривая окна решетниковской комнаты. Момент был благоприятный. Такой нельзя упускать.

Я прыгнула вперед и, схватив его за левую руку, вывернула назад.

— Ах, черт! — выдохнул незваный визитер и выронил свой обрез.

Прежде чем он успел опомниться, я сделала подсечку и повалила его на землю. Однако парень оказался человеком искушенным в рукопашных боях. Упав навзничь, он тут же выбросил вперед ногу и, к моему стыду, угодил мне прямехонько в живот. Этого было достаточно для того, чтобы я ослабила хватку. Коренастый же не стал терять время понапрасну. Он замахнулся и врезал мне кулаком в челюсть. Я отшатнулась, но он не спешил подниматься. Рукой нащупал упавший обрез и, вскинув его, выстрелил не целясь.