Покой и не снится

— Так. — Решетников сникал все больше и больше.

— Расскажите, как это было.

— Я вышел из клиники и направился к стоянке. — На протяжении всего рассказа Решетников то и дело замолкал, как бы собираясь с мыслями, и зачем-то оглядывался по сторонам. — Было уже поздно. На улице стемнело. Меня, думаю, спасла случайность. Я снял свою «девятку» с сигнализации и тут вспомнил, что забыл в кабинете ключи от квартиры. Стоило мне только отойти метров на десять от машины, как она рванула. Вы понимаете? Она разлетелась на куски буквально, у меня на глазах. — На этот раз его молчание было особенно долгим. — Меня отшвырнуло взрывной волной, и я, кажется, ненадолго потерял сознание. А может быть, и нет. Точно не помню. Все было, как в тумане. И знаете, такое ощущение, как будто не со мной. Понимаете, о чем я говорю?

— Вполне. В милицию обращались?

— Нет. Я испугался, — признался он. — И убежал.

— Логично, ну-ну.

— Я не спал всю ночь, — продолжил он, совершенно не обратив внимания на мою реплику. — Мне никогда не приходилось задумываться на тему жизни и смерти. Да-да, не удивляйтесь. Несмотря на то что я врач и мне по долгу службы не раз приходилось бороться со смертью, я не думал, что это может коснуться и меня. А сегодня ночью осознал это. Очень отчетливо осознал.

Решетников снова умолк и сидел без движения минут пять, отсутствующим взглядом буравя лобовое стекло.

— А несколько минут назад на вас пытались совершить второе покушение. Так? — Я вернула его в мир реальности.

— Да. Я весь день был как на иголках. Все ожидал чего-то ужасного. И вот пожалуйста. Уверен, они на этом не остановятся.

— Вы их раньше когда-нибудь видели?

— Нет. Хотя, если честно, — подумав, добавил он, — я сейчас-то их не очень хорошо разглядел. Но машина мне не знакома. Это точно.

— Александр Михайлович, вы женаты? — я решила немного отклониться от основной темы.

— Да.

— Давно?

— Это имеет отношение к делу? — удивился он.

— Никогда заранее нельзя предсказать, что имеет отношение к делу, а что нет, — философски изрекла я.

— Три года. — Он снова закурил.

— Немного. Сколько лет вашей супруге?

— Тридцать один.

— А вам?

— Послушайте… — попытался было опротестовать мой вопрос Решетников.

— Александр Михайлович, — мягко произнесла я. — Повторяю, мне необходимо знать о вас все. Работа телохранителя, да будет вам известно, заключается не только в том, чтобы прикрыть клиента от пули, но и заранее предугадать, откуда эта пуля вылетит.

— Хорошо, — согласился он. — Мне сорок четыре года.

— Дети есть? — продолжила я допрос.

— Нет.

— Как давно вы практикуете, Александр Михайлович?

— Я работаю хирургом уже двадцать лет. Практически после окончания института.

— Большой стаж, — резюмировала я. — А в клинике «Вита-С» вы давно?

— С самого ее основания. Восемь лет.

— Много пациентов прошло через ваши руки за это время?

— Да, прилично, — сказал Решетников, подумав буквально секунду.

— Кому принадлежит «Вита-С»?

— Шубину. Виталию Сергеевичу.

Я многозначительно прищурилась.

— Это не тот человек, что приезжал в клинику незадолго до нашего с вами знакомства?

Мне показалось, что при этом Решетников вздрогнул. Хотя бог его знает. Может, просто разыгралось воображение.

— Да, это он, — как можно тверже произнес Александр Михайлович.

— Серьезный господин. Производит впечатление.

Сказала я это только для того, чтобы отследить реакцию своего клиента. Однако Решетников, поджав губы, молчал, и я продолжила:

— Для чего он приезжал?

— Не знаю, — замялся Решетников. — Не имею ни малейшего представления.

— Если вы хотите, чтобы я охраняла вас, Александр Михайлович, давайте обойдемся без вранья.

Я сделала строгое лицо. Он повернулся ко мне и по своей глупой привычке заморгал глазами.

— Я не вру. Мало ли какие дела у Виталия Сергеевича в клинике.

— Ну что ж, — вздохнула я. — В таком случае, не смею вас больше задерживать, доктор. Поймаете такси и доедете до Старолитейной. Прощайте.

Я повернула ключ зажигания.

— Подождите, — Решетников чуть не запрыгал на сиденье. — Но почему?

— Потому что я знаю, что Шубин приезжал именно к вам.

— Ну хорошо-хорошо, — покорно произнес он. — Просто я решил, что это не имеет отношения к делу.

— Повторяю: я сама буду решать, что имеет отношение к делу, а что нет.

— Ладно.

— Зачем приезжал?

Решетников тяжко вздохнул и замямлил:

— Ну, дело в том, что я оказал Виталию Сергеевичу кое-какую услугу.

— Какую?

— Один его знакомый… Ну, в общем, он получил огнестрельное ранение, и пуля осталась в мышечной ткани. А я… Я извлек пулю и…

— И Виталий Сергеевич любезно попросил вас не сообщать о данном инциденте в органы, — продолжила я за него. — Правильно?

— Да. Правильно.

— А сегодня он приехал рассчитаться с вами. Не так ли, Александр Михайлович?

Решетников подавленно кивнул.

Я вспомнила дипломат в руках Виталия Сергеевича и подумала, что отстегнул он Решетникову за работу немало.

— И часто он просит вас о таких услугах? — осведомилась я.

— Бывает.

Выходит, Александр Михайлович не врал, когда говорил мне, что богат. Деньжата, судя по всему, у него действительно водятся немалые. Вряд ли Шубин скупится.

— Ну хорошо, — я приняла деловой вид и посмотрела прямо в глаза Решетникову. — А теперь, Александр Михайлович, внимательно сосредоточьтесь и подумайте, прежде чем ответить.

Я помолчала. Он ждал.

— Может ли Шубин желать вашей смерти? — выдала наконец я.

Он побледнел как полотно, а затем сдавленно произнес:

— Думаю, да.

— По причине того, что вы слишком много знаете?

— И по этой тоже, — он почесал подбородок.

— Не поняла.

— Это весомая причина. Бесспорно. Но есть и еще одна.

Заметив, что он снова собирается впасть в раздумья, я поторопила:

— Говорите, говорите. Какая?

— Как вам объяснить? Дело в том, что я — главврач его клиники, а он хозяин. Не так давно у меня появилась мысль выкупить клинику. Средства тоже позволяют. Разумеется, ему я еще не говорил об этом, но мало ли злых языков. Виталию Сергеевичу могли уже донести.