Полчаса искренности

– Пит, обезболивающее!
– голос колдомедика был слишком громким.
– Слабое… Мистер Малфой, придержите, Петрификусом нельзя…

На плечи Гарри навалилось тяжелое тело, не давая биться от боли. Теперь он мог только кричать.

– Силенцио! Пит, следи за пульсом!
– очередное длинное и тягучее заклинание.
– Мерлин… Тут чертова уйма черной магии, у ребенка не может быть…

Снова шум в ушах, а потом Гарри вдруг почувствовал, как отнимаются ноги…

Он рванулся, пытаясь не только справиться с болью, но и скинуть Малфоя, прогнать их всех, чтобы защитить Лили…

– Тихо, Поттер, не дергайся, - прошипел ему на ухо Малфой, так же крепко держа за плечи.

– Ребенка сейчас извлекут, если с ним все нормально, оставшиеся месяцы проведет в инкубаторе, и ничего ему не сделается. Лежи тихо!

Гарри замер, стараясь не обращать внимания на боль, которая уже едва билась вверху живота. Поверх спины все еще придерживающего его Малфоя была видна русая с залысинами макушка колдомедика Смита. Гарри почти чувствовал, как волшебная палочка режет плоть, только вот боли почему-то не было…

– Пульс стабилен, - сообщил парень. Гарри неожиданно разозлился: какое им дело до его пульса? Пусть лучше спасают Лили!

А потом прозвучал смертный приговор.

– Все, - голос колдомедика был усталым и каким-то слишком расстроенным. Словно это была его дочь.
– Ничего нельзя сделать… Пит, состояние стабилизировалось? Тогда держи…

Недоразвитое детское окровавленное тельце, повисшее в воздухе, было едва видно Гарри через Малфоя. Но от этого было не менее страшно.

Гарри еще не верил. Это было так же, как и тогда, когда он узнал о смерти Северуса - было больно, но он не верил до конца. Это фикция, они обманывают его. Неправда…

Это несколько минут спустя он, вырываясь, извивался в руках Малфоя, разбивая неконтролируемой магией все вокруг, колдомедик ругался, не в силах закончить заживление большого разреза на животе, парень тщетно пытался заблокировать магию Гарри, а маленькое тельце, уже не удерживаемое Левикорпусом, беспомощно лежало на полу.

А Гарри все отчетливее понимал, что потерял все, что связывало его с Северусом.

Глава 15

Боль, раздирающая всего меня, прошла резко, словно оборвавшись. Я постарался открыть глаза - полумрак убежища ударил по глазам, словно сияние солнца.

Проклятье, я не представлял, что это окажется так больно. Впрочем, принудительная аппарация части тела, и регенерация остальной части - не следовало думать, что это приятно.

Я прикрыл глаза, вспоминая, при каких обстоятельствах умер. Сжигающее проклятие - значит, мне еще повезло. При Аваде Кедавре замена тела на подготовленный заранее муляж была бы заметнее, а значит, уцелели бы лишь жизненно необходимые части тела - сердце, мозг и возможно что-то еще. А так мне пришлось выращивать меньше половины тела.

Я вновь открыл глаза, преодолевая боль. Плотно задернутые черные шторы, газеты, неаккуратной стопкой лежащие на полу - Люпин присылал их каждый день, значит, прошло больше двух, или даже трех месяцев…

Осторожно пошевелив рукой, я понял, что конечности затекли. Встать, похоже, в ближайшие минуты не получится - и я принялся разрабатывать пальцы, параллельно обдумывая, что делать дальше. Магическая сила должна была возрасти в несколько раз, особенно маскирующие заклинания. Рядом с газетами лежал свиток пергамента, описывающий один из обрядов древней светлой магии.

Я умер для всего мира, разорвав все связи с ним, кроме одного «доверенного». Оборотню не оставалось ничего больше, кроме как согласиться помочь мне провести обряд - он, судя по всему, догадывался, что его отказ заставит меня лишь искать другую кандидатуру. А он, видимо, надеялся, что мне удастся вернуться. Это бывает - крайне редко, и причины неизвестны - наверное, просто случайность. В которую я не верю

Мой договор со смертью - я усмехнулся при этой мысли - заключен на вполне определенное событие. Но воспользоваться своей силой я могу и с некоторой другой, весьма сходной целью. Что я и собирался сделать.

Я мстителен, и не забыл, какое событие впервые сблизило меня с Поттером.

Жаль одно - Светлая магия не предусматривает мучений. Я получил доступ ко множеству иных заклятий, но все, что вызывает хоть какие-то физические муки, не говоря уж о Круциатусе, мне теперь недоступно.

Но то заклинание, которое я нашел для Темного Лорда, стоило этого.

* * *

По-весеннему яркое солнце освещало через окно непривычно пустую гостиную Норы. За большим столом, где по выходным на памяти Рона всегда собиралась вся семья, к которой все чаще присоединялись Гермиона и Гарри, были только расстроенная мама - миссис Уизли почти не улыбалась с тех пор, как ее выписали из больницы Святого Мунго, - и Джинни. Учебный год еще не закончился, но в последнее время у Джинни все чаще случались истерики и нервные срывы, и Помфри посоветовала ей хотя бы на выходные возвращаться домой, будучи уверена, что это поможет.

Она не знала, что творилось в последние месяцы в семье Уизли.

Рон шумно вздохнул. Несмотря на то, что сейчас напряжение, повисшее в воздухе, можно было буквально резать ножом, он уже хорошо знал, что может быть и хуже.

Потому что через худшее он уже прошел.

«Худшее» началось сразу после того, как Гарри исчез в неизвестном направлении. Сразу после этого внезапно стало плохо Молли Уизли - случился инфаркт, а позднее обнаружилось поверхностное влияние невероятно сильного потока темной магии. Женщину забрали в Мунго, а Рон остался практически один на один с сестрой - и за этот месяц Джинни успела показать себя с самой худшей стороны. Постоянные истерики, причитания на тему «Какой он все-таки подлец» и непрекращающиеся слезы выводили Рона из себя - и он даже мог бы поверить во все те гадости, которые говорила Джинни, если бы не знал Гарри так хорошо. Потому что, надо признать, девушка была довольно убедительна…

И до тех пор, пока Джинни не уехала в Хогвартс, Рон был поглощен исключительно болезнью матери и попытками успокоить сестру - тогда он еще не понимал, что Джинни просто упивается своей ненавистью, а не страдает - так что разыскивать Гарри ему было абсолютно некогда.

К тому же была еще ссора с Гермионой…

Рон абсолютно не ожидал от невесты того, что она вдруг заявит о ненормальности Гарри. Сам Рон уже свыкся не только с известием о гомосексуальности Гарри, но и с тем, что друг выбрал себе в любовники Снейпа - и после этого его уже практически ничего не могло удивить. Кроме реакции Гермионы.

Тогда она устроила ему жуткий скандал, заявив ни с того ни с сего, что если Рон будет поддерживать «этого извращенца», значит он и сам такой же. Рон какое-то время пытался переубедить Гермиону, до тех пор, пока она не предъявила ему последний аргумент: демонстративный уход и хлопанье дверью.

Впрочем, это не помогло.

Помолвку они разорвали через две недели.

А потом, уже после того, как Джинни уехала в Хогвартс, Рон совершенно случайно обнаружил в ее комнате письмо от Гарри, адресованное ему.