Полчаса искренности

– Поттер, можно к тебе?
– осторожный голос Малфоя грозил раздавить его хрупкое состояние равновесия словно движущиеся скалы - корабль аргонавтов.

– Убирайся, - выплюнул Гарри, не двигаясь, прекрасно зная, что Малфой не посмеет ослушаться прямого приказа.

За дверью послышались отдаляющиеся торопливые шаги. Гарри снова прикрыл глаза.

Так продолжалось третий месяц - с тех пор, как случилось то страшное…

Вспышки магии возникали всякий раз, как Гарри вспоминал о своем горе. Сильнее всего досталось Малфою - именно он возился с Гарри, не подпуская Джеймса близко, и лечил потом свои повреждения.

Он убрал все, что напоминало Гарри о Лили на третий день - до этого пытаться было слишком опасно.

Сам Гарри не помнил, что произошло потом, после операции. Все, что он запомнил - окровавленное детское тельце, а потом - хаос, из которого иногда выныривал Малфой с очередным зельем…

Он пришел в себя через четыре дня. Тогда и нашел закатившуюся под кровать желтую погремушку. Малфой хотел отобрать и ее, боясь, что очередное напоминание будет опять провоцировать магию Гарри, но не получилось - Гарри захотел оставить ее себе. Как память.

– Гарри, - дверь приоткрылась и в комнату проскользнул Джеймс с пузырьком.
– Выпей, пожалуйста. К тебе пришли.

– Кто?
– безразлично поинтересовался Гарри, прежде, чем проглотить терпкое зелье, ограничивающее магию.
– Люпин?

– Нет, Рон.

Пузырек выпал из рук Гарри, опасно зазвенело стекло в окне, но Рон уже стоял в дверях. Гарри медленно кивнул ему.

– Привет, - проговорил он. Рон как-то болезненно улыбнулся.

– Привет, - осторожно произнес он, удивленно оглядывая комнату. Гарри знал, что зрелище и в самом деле может показаться странным: в комнате не было ничего, кроме крепкого шкафа и кровати. И погремушки под потолком.

– Садись, - бесцветно предложил Гарри, двигаясь на кровати. Успокаивающее зелье не исключало вспышек неконтролируемой магии. Когда он развалил последний стул, при этом чуть не пострадал Малфой. Попасть в Рона, который, наверняка, пришел с дружеским визитом, не хотелось.

Гарри прикрыл глаза. Вспомнилось долгое и почти безнадежное ожидание ответа на свое письмо тогда, у Чарли. Вспомнились резкие, болезненные слова Джинни… Но были и письма - письма, которые Гарри получал месяц назад, и, кажется, в течение всего этого времени. Письма, которые он даже не распечатывал - от одного знакомого корявого почерка Рона Гарри чуть не разнес полдома, а то, что произошло после того, как он получил посылку от миссис Уизли, обнаружив в ней детскую одежду, Гарри даже помнил плохо. Только после этого Джеймс притащил ему Блокирующее зелье, а Малфой долго вздрагивал и по договоренности с Гарри перестал передавать ему почту.

Рон, конечно, этого знать не мог, и Гарри сейчас с какой-то странной болью видел легкую обиду и тревогу в его глазах.

Он давно перестал переживать из-за чего бы то ни было, кроме своего несчастья. И эта боль сейчас казалась невероятно чуждой.

Рон как-то неловко заговорил. Гарри прикрыл глаза, услышав о том, что случилось с миссис Уизли. Значит инфаркт - и он послужил причиной. Что-то шевельнулось в сознании, когда Рон сказал о следах Темной магии, но снова предупреждающе зазвенело оконное стекло, и Гарри постарался отвлечься.

– Гарри, ты слушаешь?
– осторожно поинтересовался Рон. Гарри кивнул и приоткрыл глаза. Доза успокаивающего зелья была сильной. Слабое на него не действовало.

Рон почему-то не спрашивал, что произошло с Гарри, не спрашивал о ребенке - и это странно успокаивало. Гарри становилось больно при одной мысли о том, то пришлось бы рассказывать весь этот кошмар. Наверное, Рона предупредил Малфой… Странно, что они не подрались. От Рона этого, пожалуй, можно было бы ожидать.

Рон тем временем продолжал рассказывать о делах в Норе. Гарри внимательно слушал. Когда-то он старательно обещал себе забыть всех этих людей, и у него, кажется, немного получилось - но сейчас все обиды казались чем-то пустым.

Правда, стекло не выдержало, когда Рон заговорил о Гермионе. Стекла с невероятной силой разлетелись по комнате, одно их них вонзилось в подушку Гарри рядом с его головой. Гарри даже не вздрогнул - это было привычно.

– Извини, - ровно произнес он, - Тебя не задело? У меня такое часто бывает. Почини.

Рон с силой потер лоб, растерянно глядя на разорванную подушку, но послушно взмахнул палочкой, умело накладывая Репаро на стекло. Гарри вздохнул.

– А как ты вообще меня нашел?
– поинтересовался он.
– У Люпина?

Рон кивнул.

– Да. Кстати, Сириус тоже о тебе беспокоится. Собирался сегодня к тебе выбраться. С тобой просто невозможно иначе связаться. Письма не доходят, камин заблокирован…

– Камин?
– Гарри наморщил лоб, вспоминая. Кажется, он действительно наложил на камин ограничивающие чары, когда целитель в очередной раз потребовал осмотреть Гарри. Конечно, это было нужно, но Гарри просто не выдержал. Малфой и Джеймс поочередно пробовали разблокировать его, но не получалось, а сам Гарри после того скандала, проходящего в гостиной, больше не выходил из комнаты.
– Да, через камин, кажется, сюда теперь не добраться… Но ведь ему нельзя выходить из дома!
– оживление и тревога были непривычными. Гарри вдруг почувствовал, что совсем выпал из жизни…

* * *

Ночь была тихой. Только моросил за окном дождь. Гарри неловко поднялся, пошатываясь, подошел к двери. Он все эти месяцы почти не вставал, и сейчас было очень непривычно выходить из комнаты и спускаться по лестнице.

Дверь была не заперта. Гарри бросил взгляд на вешалку, где были зимняя мантия Малфоя и куртка Джеймса, и вышел на крыльцо.

От свежего воздуха кружилась голова. Гарри одернул свитер, который висел на нем - он за последнее время похудел сильнее, чем летом у Дурслей - и решительно направился по дорожке, споткнувшись всего два раза.

Камень за черными розами чуть светился, и Гарри присел рядом на колени, осторожно положив на него руку. Капли дождя неприятной моросью били по лицу, но Гарри не обращал на это внимания. Ему показалось, или камень и в самом деле немного потеплел?

Что-то зашелестело рядом, но Гарри не обратил на это внимания. Он провел по камню пальцами, нащупал в темноте выбитую надпись. Вспомнилось, как когда-то давным-давно Северус впервые отвел его на могилу родителей. Гарри так давно там не был…

– Я люблю тебя, - тихо прошептал он.

Листва на кусте отозвалась шелестом - будто стоном.

* * *

– Я люблю тебя, - тихо прошептал Поттер.

– Я тебя тоже, - с горечью ответил я. От моего дыхания зашелестели дурацкие кусты, и я замолчал, боясь напугать его. Но Поттер не обратил на шорох ни малейшего внимания.

Дезиллюминационное заклинание я наложил давно - как только вышел из того дома, где несколько месяцев восстанавливалось мое тело. Заглушающее заклинание тоже держалось с тех же пор - так, что заклинания, произносимые мной, срабатывали, хоть их не слышал никто, кроме меня.