Полесские робинзоны
Шрифт:
– А может, каким-либо образом узнали о нашей дороге?
Черный дядька засмеялся.
– Ты сам уверен, что пройдешь?
– Не очень. В таком случае, быть может, нам не стоит и волноваться?
– Дай бог.
И они опять принялись стрелять и звать:
– О-о-го-го-о! Сюда!…
Хоть и не до смеха было нашим друзьям, но они не могли не улыбнуться.
– Вот благодетели нашлись, чтоб они сами потонули! – сказал Мирон, когда незнакомцы отошли.
– Хоть три года буду следить, – зло сказал Виктор, – а отдам их под суд. Пойдем домой.
– Ох, – простонал
И они пошли к стоянке. Позади слышались крики и выстрелы «благодетелей». Хотя друзья и не боялись, что враги начнут их искать, но все время чувствовали себя в опасности.
– Хуже всего, что огонь нельзя разводить, – говорил Мирон. – Они вернутся, увидят, – костер кто-то поправлял, и сразу догадаются, что мы тут. А огонь тем временем может погаснуть.
– Подсунем толстые сучья под пепел. Может, не обратят внимания, – предложил Виктор.
– А если заметят? – обеспокоился Мирон. – От этого может зависеть наша жизнь.
– Не опасно ли трогать наши запасы? – вспомнил Виктор. – Тоже могут заметить.
– И это правда, – задумался Мирон. – Вот дурацкое положение: смотреть на свою собственную еду, голодать – и не сметь дотронуться до нее!
Все это могло показаться даже смешным, если бы не было так опасно.
Не сиделось на месте. Все время посматривали в ту сторону, откуда доносились крики и выстрелы. Наконец Виктор не выдержал.
– Нет! Не могу! Идем, спрячемся поблизости.
Отошли в болото, в заросли, и там засели. Отсюда были видны и стоянка, и дорога, по которой могли прийти враги. А вот они и показались. Подошли к шалашу и уселись возле костра.
– Чтобы окончательно увериться, надо подождать до вечера, – сказал молодой. – Если они живы, то должны явиться ночевать.
– Но в таком случае мы сегодня не сможем вернуться назад, – заметил чёрный.
– Ну и что ж? Переночуем. Вот и шалаш есть. Даже барсучья шкура в нем. А вон и половина зайца, и рыба висит. Заяц, видно, еще свежий. Значит, вчера они тут были. Если погибли, так только сегодня.
Бандиты подбросили в огонь дров. Черный вынул из мешка хлеб, сало, соль.
Увидели все это хлопцы, и у них даже слюнки потекли.
– Может, попробуем зайца? – сказал молодой.
– Не стоит возиться…
– Ну, так я небольшой кусок себе испеку. Подошел, взял зайца и сказал:
– Какой истерзанный… Видно, у них и ножа нет.
– А ведь как-то держались, чертовы дети! – буркнул черный. – И как они зайца поймать сумели?
– Наверно, их обучают разным таким штукам, – сказал молодой, отрезая ножом тонкий ломтик мяса.
С минуту помолчали, глядя, как печется мясо.
Приближался вечер. Теплом и покоем веяло от деревьев, молчаливо обступивших шалаш. Видно, это настроение невольно охватило младшего.
– Может, плюнуть на всю эту затею, пойти домой, пока не поздно? – предложил он. Черный сурово взглянул на него.
– Через две недели нам понадобится это место. Потеряем его – самим придется рисковать жизнью. Неужели из-за этих щенят ты согласен пострадать?
– Да я говорю только потому, что уверен в их смерти. Иначе
почему не приходят так долго?– Чтобы быть твердо уверенным, нужно переждать ночь, – сурово сказал черный.
Молодой вынул мясо, почистил его, посолил и со вкусом стал есть.
– Совсем неплохо, – сказал он, – советую попробовать.
– Не хочу этого добра, – махнул рукой старший бандит.
Хлопцы едва не плакали, глядя, с каким аппетитом ест враг с трудом добытое ими мясо. Да еще с хлебом, с солью! Хоть бы чуточку хлеба и соли отведать!
– Давай спать, – предложил старший. – Если придут, не обидятся. Они и надеяться не смели увидеть тут людей, которые могут их вывести.
Виктор сжал кулаки, заскрипел зубами и едва не заревел от бессильной ярости.
Старый влез в будку, положил под себя ружье и разлегся на шкуре.
– Посмотри, там они черепаху поставили под березовый сок, – сказал он. – Пить хочется. Молодой пошел, взял черепаху, напился и понес своему товарищу.
– Славная вещь, дай им бог здоровья, – засмеялся тот.
Потом и второй влез в шалаш. О чем-то еще поговорили там, но хлопцы не могли разобрать слов.
Наступила тишина. Только какая-то вечерняя птица изредка нарушала покой.
Пришла ночь. Ребята сидели в своей засаде, как окаменевшие. Им казалось, что в этой тишине слышно не только каждое их движение, но и дыхание, даже стук сердец. Долго не отваживались они пошевелиться. Нот уже и храп послышался из будки, а они все еще боялись вылезать. От холода и сырости пробирала дрожь.
– Ну, давай, – прошептал Виктор.
Пошевелились – и сейчас же хрустнул прошлогодний сухой камыш. Замерли, затаили дыхание, прислушались – ничего. Полезли дальше.
И тут произошло самой жуткое: Мирон запутался ногами в лозняке и… брякнулся на землю.
В будке сразу зашевелились, и оттуда высунулась голова черного бандита с ружьем в руках. Он посмотрел во все стороны, прислушался, подождал несколько минут и опять спрятался.
– Что там? Может, они? – послышался сонный голос молодого.
– Нет. Видно, зверь какой-то…
Хлопцы припали к земле в самых необычных позах. Мирон уткнулся лицом в грязь, задрав ногу. Виктор сначала сидел на корточках, потом повалился на бок и оперся одною рукой о землю. Пришлось еще долго ждать, пока смогли двинуться дальше. Наконец поползли.
Едва отошли, как Виктор с кулаками накинулся на Мирона.
– Ах ты, медведь косолапый! – шипел он. – Из-за тебя чуть не погибли!
– Ну-ну, – виновато ответил Мирон. – Ничего плохого не случилось. Не могло же им прийти в голову, что это мы.
– Ну, а если б посчитали тебя за зверя и всадили пулю, лучше было бы?
– Да брось ты! Давай-ка обсудим, что делать дальше.
Виктору хотелось подкрасться к врагам и утащить ружье, но Мирон удержал его.
– Во-первых, – говорил он, – ружье вытащить из-под него нельзя. Видишь, как он чутко спит? Во-вторых, даже если б и удалось, сможем ли мы с ними справиться? У младшего, а пожалуй, и у старшего, – револьверы: не пойдет бандит на такое дело без револьвера. А если так, то и совсем плохо.