Полицейские и воры. Авторский сборник

– Уберите этот чертов фонарь в сторону!

Чуть погодя луч сместился немного вниз, мне на грудь. Некоторое время я еще ничего не видел, хотя теперь свет не ослеплял меня и не давал наблюдателю возможность как следует рассмотреть черты моего лица.

Человек сказал:

– Так я хочу знать, что вам нужно? Я опустил руку.

– Я хочу видеть мистера Вигано.

Внезапно я занервничал. Я находился здесь без малейшего прикрытия, к которому привык, даже без пистолета, полагавшегося мне как офицеру полиции.

– Я вас не знаю, – сказал человек с фонарем.

– Я коп из Нью–Йорка, приехал к нему с предложением.

– Мы не принимаем незнакомцев.

– Это только предложение, – сказал я. – Могу пойти с ним к кому–нибудь другому.

Наступило молчание, а потом вдруг свет погас. Теперь я вообще ничего не видел.

– Подождите здесь, – услышал я тот же голос, а потом удаляющиеся шаги.

Я ждал около пяти минут. Этого времени мне хватило, чтобы сообразить, каким я был идиотом. Во–первых, какого черта я здесь делаю? Идея ограбления была только темой для наших досужих разговоров с Джо, так, от нечего делать по дороге на работу или домой. Мы рассуждали об этом вроде бы серьезно, но разве мы действительно намеревались совершить подобное? Неужели я в самом деле хочу что–то украсть, получить в результате миллион долларов и уехать жить на Тринидад? Это ведь только мечта!

Причина, по которой я вообще стал полицейским, заключалась в том, что мне хотелось работать на государственной службе. Я сдал пару экзаменов по гражданскому праву и стал клерком в конторе по пособиям по безработице в Квинсе. Однажды, когда у меня выдалось свободное время, я прочитал на доске объявление полиции о наборе сотрудников. Из него я вынес впечатление, что служба в полиции является такой же государственной службой, как и моя, только более романтичной и разнообразной. Работа клерка отличалась монотонностью, страшно было подумать, что мне придется заниматься ею всю жизнь. И вот я изменил род деятельности. И то объявление не солгало. Быть полицейским действительно означало работать на государственной службе плюс разнообразные опасности.

Но не знаю, в чем дело, однако в последние несколько лет у меня сложилось впечатление, что все летит к черту. Иногда мне кажется, что это оттого, что я становлюсь все старше, но потом оглядываюсь вокруг и вижу, что и другие ощущают то же самое. Нью–Йорк становился все противнее и страшнее, денег – все меньше, и вся жизнь стала более напряженной, беспокойной и бесполезной, чем раньше.

Так происходило на протяжении довольно долгого времени, я хочу сказать, что не было какой–то резкой перемены. То есть причина, по которой одиннадцать лет назад я перевез семью на Лонг–Айленд, состояла в том, что к этому времени Нью–Йорк уже стал городом, в котором не хотелось растить своих детей. Тогда многие уезжали из него. Мы все понимали, что город становится невозможным, и открыто признавались друг другу, что уехали оттуда из–за детей.

Ну а теперь Нью–Йорк стал попросту невыносим и не устраивал уже и взрослых. Лично мне противно было каждый день ездить туда на работу, не хотелось даже смотреть в ту сторону. Но что мне делать? Я женат, имею детей, обязан платить за дом, машину и мебель. Я не могу вдруг завтра утром решить, что больше не буду работать полицейским в Нью–Йорке. Как я могу отказаться от статуса государственного служащего? Пренебречь трудовым стажем для пенсии. И где еще я найду работу с такой же зарплатой? И будет ли она лучше, интереснее?

Ты идешь и идешь по жизни, подхлестываешь ее, и тебе даже не приходит в голову, что наоборот – она сама, твоя жизнь, бесконечно подхлестывает тебя, загоняя в ловушку.

Все это время, пока мы теоретически рассматривали идею ограбления, я снова и снова вспоминал слова хиппи–наркодилера насчет того, что все мы начинаем жизнь с другого. И действительно. Я поймал себя на том, что иногда думаю и говорю о таких вещах, что просто сам удивляюсь. Если бы в возрасте десяти лет я мог заглянуть в будущее и увидеть человека, которым я собирался сейчас стать, понравился бы мне этот человек?

Я смутно ощущал, что в подобной перемене нет необходимости, я не обязательно должен стать таким. Джо и я, мой партнер Эд и все остальные мои знакомые, мы сдерживаем себя, постоянно подавляем свои порывы и желания, становимся тупыми и равнодушными, потому что иначе не выживешь.

Но с другой стороны, все мы собрались в этом городе, как голодные животные, оказавшиеся в волчьей яме, и кусаем друг друга, потому что это единственное, что мы умеем делать. И через какое–то время все мы превратимся в людей, среди которых никто не захотел бы растить своих детей.

И вот вы едете на работу и по дороге фантазируете, как украдете миллион долларов, как улетите на Карибские острова, подальше от всей этой грязи и мерзости. О ворах снимают много фильмов, и люди с удовольствием смотрят их в кино или дома по телевизору. И время от времени кто–то пытается претворить увиденное в действительность.

Луч фонаря осветил дорожку, ведущую от дома к воротам. Я напряженно наблюдал за его приближением. Я еще мог повернуться и уйти, оставив нашу затею в области фантазии. Думаю, только необходимость взглянуть потом в глаза Джо заставила меня остаться.

За светом фонарика виднелось несколько фигур, я не мог определить, сколько именно. На этот раз меня не стали ослеплять светом, луч сначала заскользил по земле, затем перескочил на отпираемые ворота. Другой голос, более мягкий, пригласил меня войти.

Я вошел внутрь, и они заперли за мной ворота. Меня обыскали, быстро и со знанием дела, затем схватили с боков за предплечья и повели к особняку.

Мне не пришлось воспользоваться парадным входом. Меня повели за угол дома, и мы вошли через дверь, за которой виднелась каморка, заставленная лопатами, ботами и галошами и завешанная разной одеждой. Затем мы зашли в кухню, где меня снова обыскали, на этот раз более тщательно. Шмонали двое, еще один стоял сзади. Хотя все они оказались одеты в костюмы и галстуки, без сомнения, это были члены бандитской шайки.

По окончании обыска один из головорезов вышел, а я с двумя другими остался ждать в кухне. От нечего делать я осматривался вокруг. Эта кухня напоминала кухню небольшого ресторана. Центральное место занимал большой стол, над которым на полках были расставлены сияющие медные кастрюли. Без единого пятнышка металлическая плита, гриль и несколько раковин. Видимо, мистер Вигано был большим любителем устраивать приемы.

Конечно, я допускал возможность, что Вигано может решить устранить меня. Я не мог придумать, по какой причине он стал бы это делать, но не мог сбросить со счетов такую возможность. Я старался выкинуть из головы эти неприятные мысли и просто любоваться видом роскошной кухни.

Скоро ушедший бандит вернулся и сказал своим приятелям:

– Ведем его к мистеру Вигано.

– Отлично, – сказал я, решив проверить, не лишился ли от страха голоса.

Тот, что меня обыскивал, показывал дорогу, а другие бандиты снова крепко стиснули мне руки, и мы всей группой покинули кухню.

Мы шли любопытным образом, то останавливаясь, то снова продвигаясь вперед. Сначала первый головорез заходил в какую–нибудь дверь или заворачивал за угол, затем возвращался, кивал нам, и мы шли дальше, нагоняя его. Затем следовала новая остановка, а он отправлялся на очередную разведку. Это было похоже на какую–нибудь настольную игру вроде монопольки, когда вы ходите по одной клеточке за раз. Не знаю, может, они не хотели, чтобы меня видели члены семьи Вигано, которые не знали о бандитской деятельности папочки, или, может, у него гостили мафиози и он боялся, что я их увижу и потом опознаю. Как бы там ни было, но в результате мы еле продвигались по первому этажу жилища Вигано.