Политика нацистской Германии в Иране

Организовывалась слежка за передвижением комсостава и частей советских войск в Иране. Бывало, что иранец уводил жену у другого иранца и заявлял при этом, что власть сейчас советская, поэтому жены общие. Инспирировались жалобы мулл, торговцев и прочих слоев населения в английское посольство по поводу якобы незаконных действий советских войск. В то же время усиленно распространялись слухи о том, что с приходом советских войск в Иране будет невозможно жить племенным вождям, крупным помещикам, одновременно высказывалась мысль о необходимости обратиться за помощью к Турции и Германии. Профашистская пропаганда велась среди красноармейцев тюркских национальностей. Предполагалось привлечь их к сотрудничеству с германской разведкой и выяснять через них характер грузов, перевозимых из Ирана в СССР и обратно, получать сведения о размещении узлов связи, политическом и экономическом состоянии районов, из которых были призваны военнослужащие [548] .

548

На рубежах тайной войны.… С. 32.

Иранцы, подогреваемые подобной пропагандой, стали совершать враждебные действия против союзных войск. Еще в ноябре 1941 г. в поселке Таш (25 км северо-восточнее Шахруда) группа красноармейцев-связистов подверглась вооруженному нападению со стороны местных жителей, в результате чего были жертвы с обеих сторон [549] . В ночь на 25 января 1942 г. в Горгане неизвестные лица обстреляли красноармейский наряд, несший охрану гаража воинской части. 23 февраля иранцы стали бросать камни в окна гостиницы в Горгане, в которой проходило торжественное собрание командиров Красной Армии. 27 февраля подверглась обстрелу советская военная автомашина, следовавшая из того же Горгана в Сари. Пули, извлеченные впоследствии из машины, принадлежали пистолету немецкой системы «Вальтер» [550] .

549

АВП РФ. Ф. 94. 1941. Нота полпредства СССР в МИД Ирана. 11 ноября 1941 г. Оп. 26. П. 68а. Д. 4. Л. 47.

550

АВП РФ. Ф. 94. 1942. Нота посольства СССР в МИД Ирана. 23 марта 1942 г. Оп. 27. П. 69а. Д. 4. Л. 23.

Советские дипломаты неоднократно делали представления в МИД Ирана с требованием пресечь деятельность тайных сторонников Третьего рейха. В одной из нот, например, указывалось: «Пропаганду против союзников в г. Мешхеде ведут: 1) преподаватель школы Шах-Реза Тафазулла, 2) преподаватель ремесленной школы Батани, 3) журналист Азар-Ахша, 4) служащий муниципалитета Акбер-Ага, 5) работник клуба Фирдоуси Гусейн-Ага Фельтман, 6) торговец Зибаи, 7) врач Ифтихари … посольство вынуждено настаивать перед МИД о принятии самых суровых и решительных мер по отношению к этим лицам [551] . В другом послании иранским властям указывалось, что в Тебризе начальник местной полиции полковник Сейф поощрял своими действиями (преследовал иранцев за лояльное отношение к советским военным властям. – А. О.) «враждебную как советской, так и иранской стороне немецко-фашистскую пропаганду [552].

551

АВП РФ. Ф. 94. 1942. Нота посольства СССР в МИД Ирана. 7 июля 1942 г. Оп. 27. П. 69а. Д. 4. Л. 68.

552

АВП РФ. Ф. 94. 1942. Нота посольства СССР в МИД Ирана. 10 января 1942 г. Оп. 27. П. 69а. Д. 4. Л. 2.

Следует также иметь в виду, что произведенная новым шахом чистка государственного аппарата мало что дала. По-прежнему в иранских правящих кругах преобладали те, кто еще до войны выделялся своими прогерманскими взглядами. В условиях присутствия в стране иностранных войск они, конечно, предпочли тщательно скрывать свои взгляды, но в душе продолжали верить в непобедимую Германию. Так, начальник гилянской полиции Мухтари делал все, чтобы в местной прессе не появлялись материалы просоветского содержания. Однажды он вызвал к себе редактора местной газеты «Сефид Руд» и отчитал его за попытку опубликовать статью о доставке в Иран пшеницы из СССР [553] .

553

АВП РФ. Ф. 94. 1941. Обзор прессы рештского шахристана. 24 ноября 1941 г. Оп. 26. П. 332а. Д. 51. Л. 13.

Х. Новбахт, как и прославившийся прогерманскими взглядами редактор «Эттелаат» Масуди, сохранили за собой депутатские мандаты, несмотря на то, что новый премьер-министр Али Форуги вскоре после вступления Красной Армии в Тегеран твердо обещал советскому послу А. Смирнову не допустить избрания в меджлис лиц, неугодных союзникам [554] . Все его обещания завершились тем, что меджлис практически сохранил прежний состав, из его рядов были исключены только те депутаты, чьи жены состояли в интимной связи с сыновьями бывшего шаха.

554

АВП РФ. Ф. 94. 1941. Обзор тегеранской прессы. 23 ноября 1941 г. Оп. 26. П. 332а. Д. 51. Л. 60.

Многочисленные объективные трудности, с которыми столкнулся Иран в годы Второй мировой войны, стремление иранских чиновников во всем обвинить союзников и переложить на их плечи решение собственных проблем создавали благоприятную почву для деятельности в стране германской разведки. Однако, чтобы повысить эффективность работы своей агентуры, главарю фашистского подполья Ф. Майеру было необходимо установить двустороннюю связь с Берлином. С помощью генерала Ахмеда Намдара ему удалось наладить курьерскую связь через Анкару. Казалось бы помощь в решении всех проблем немцы должны были получить от своих ближайших союзников – японцев. Действительно, до своей высылки из страны (30 января 1942 г.) японский посланник Хикаторо Ичикава не только помогал передавать информацию в Берлин, но и производил для немецких шпионов обмен долларов на иранскую валюту. Вызывает интерес уже тот факт, что сам посланник избегал личных контактов с Ф. Майером. Все вопросы решались через посредника – сотрудника посольства Кеичи Кавасаки [555] . По мнению японской стороны, такая конспирация была вполне оправданна, так как здание посольства находилось под пристальным наблюдением полиции. Однако представляется, что подобные заявления были всего лишь отговоркой, проявлением нежелания сотрудничать с нацистами.

555

АСВРР. Дневник Франца Майера. 5 января 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 6.

Каковы были в реальности отношения между представителями фашистских держав, прекрасно иллюстрируют архивные документы. Несмотря на то, что находившееся в японской дипломатической миссии радиоприемники были собственностью германского правительства, японцы передали Ф. Майеру сначала только два аппарата, остальные три они планировали использовать для собственных нужд. Только напористость Ф. Майера вынудила японцев передать всю имевшуюся у них аппаратуру, в результате чего в его распоряжении появились собственные радиоустановки. Но из-за отсутствия подходящего оператора и нехватки запчастей использовать эту аппаратуру он не мог [556] , поэтому связь с Берлином иногда прерывалась на месяцы.

556

АСВРР. Доклад: «Германская агентура в Иране» (на основании показаний Франца Майера). Д. 28211. Т. 2. Л. 424; АСВРР. Дневник Ф. Майера. Д. 28211. Т. 5. Л. 26, 45.

Все эти факты говорили о том, что отношения между Ф. Майером и дипломатами страны восходящего солнца были далеки от дружественных. На страницах своего дневника Ф. Майер неоднократно выражал неудовольствие отношением к нему японцев. «Несмотря на многие обещания, а я не сомневаюсь, что они были искренними, и для этого у меня есть доказательства, – мой подробный доклад еще не отправлен», – писал он пока еще в спокойном тоне 17 февраля 1942 г [557] . Этот тон решительно изменился через полтора месяца, когда Ф. Майер более определенно высказывает свое возмущение действиями японской стороны: «1)… эти люди (японские дипломаты. – А. О.)… склонны рассматривать любую деятельность, подобную моей, бесполезной и излишней; 2) потому что, после трех месяцев успешных наступлений японцев, они решили, что могут завоевать мир. Политические выскочки? Я хотел заметить, что им не понравилась идея присутствия немецких войск в Персидском заливе [558] . «3.4… я вышел вечером на встречу с Кеичи Кавасаки, но этот негодяй не пришел… Кеичи Кавасаки обманул меня не только 3.4., но также и 6.4. Я не собираюсь забывать такой гнусности», – писал он с негодованием 10 апреля 1942 г [559] . Получив во время одной из тайных встреч от японских дипломатов оружие и карты Ирана, Ф. Майер так и не дождался от К. Кавасаки ранее обещанных денег.

557

АСВРР. Дневник Ф. Майера. 17 февраля 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 10.

558

Там же. 31 марта 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 19.

559

Там же. 10 апреля 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 21.

Подобное отношение к нему со стороны союзников вынуждало Ф. Майера быть с ними предельно осторожным. Несмотря на многочисленные просьбы генерала Х. Нейванди связать его с представителями японской дипломатической миссии, Ф. Майер, предложив свои посреднические услуги, в конечном счете убедил своего иранского «друга» не выходить напрямую на связь с японцами [560] . Таким образом, можно заключить, что германские разведчики видели в посланцах Страны восходящего солнца не союзников, а скорее конкурентов. Последние же четко давали понять немцам, что Иран входит в сферу влияния Японии. Установив связь с одним из руководителей «Меллиюне Иран» генералом С. Нагибзаде, они обещали последнему не только помощь оружием, но и предлагали стать будущим правителем страны [561] . В результате подобных интриг эффективного сотрудничества между разведками стран Оси в Иране так и не получилось.

560

Там же. 31 марта 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 20.

561

Там же. 9 июня 1942 г. Д. 28211. Т. 5. Л. 45.

2. 1942 г.: Иран под угрозой гитлеровского порабощения

Строя свои планы создания мощной антисоюзнической организации, Ф. Майер понимал, что судьба войны решается не в Иране. Да и общественное мнение в этой стране зависело в основном от того, как развивались события прежде всего на советско-германском фронте. И, как известно, летом 1942 г. гитлеровские войска перешли здесь в наступление. Нанеся ряд серьезных поражений Красной Армии, вермахт вновь овладел Ростовом. По планам германского руководства после захвата Кавказа немецкие войска должны были развернуть наступление в направлении Ирана и Афганистана, а затем Индии.

На первом этапе Второй мировой войны немцы с успехом использовали тактику стремительных прорывов танковых армий в тыл противника. Но Иран, и особенно Афганистан, являлись странами, где передвижение танков было возможно в основном по простым грунтовым и немногочисленным шоссейным дорогам, проходившим через труднопроходимые перевалы горных хребтов, безводные пустыни и суровые нагорья, а участок индо-афганской границы представлял наибольшие трудности, так как граница на большом протяжении пролегала в безжизненной пустыне. В условиях Ирана и Афганистана танки превращались в малоподвижную, совсем не маневренную часть, напрасно расходовавшую свои моторесурсы, запасные части и горючее. Чтобы в странах Среднего Востока добиться успеха, нужны были специально подготовленные войска. Поэтому германское командование в помощь 1-й и 4-й танковым армиям направило корпус «Ф», созданный еще в 1941 г. В корпусе было до 6 тыс. солдат и офицеров, 64 танка и 120 орудий и минометов. После переброски на Кавказ в его состав были включены три моторизованных батальона, один танковый батальон, один артиллерийский батальон, авиаотряд и ряд других частей. Кроме того, он получил для усиления кавалерийский полк и один батальон 201-го танкового полка [562] .

562

Гречко А. А. Битва за Кавказ. М.: Воениздат, 1973. С. 197.