Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

— Ну–ка, парни, давайте сюда этого шпиона, — приказал он, рассматривая окна жилого дома напротив.

Собственно, смотреть отсюда было абсолютно не на что, в поле зрения был лишь дом. Это и наводило на мысль, что Осипов за кем–то следил. Огромное облегчение вызывал тот факт, что Осипов не оказался киллером и не было никакого огнестрельного оружия и жертвы. Интуиция подсказывала Гурову, что жертва тут была несколько иного рода. За спиной послышались шаги, ворчание и звуки сильных тычков в спину. Он обернулся и посмотрел в хмурое лицо водителя. Осипов чувствовал себя явно «не в своей тарелке».

— Так, — смерил его насмешливым взглядом Лев, — или ты отвечаешь мне на несколько вопросов, в том числе и неудобных, но отвечаешь честно. Или мы продолжаем разговор в ином месте и в ином тоне.

— За что меня задержали? — попытался говорить уверенным тоном Осипов. — Я ничего не нарушил и преступлений никаких не совершал…

— Тихо, тихо! — осадил его Лев. — Ты тут невинность не разыгрывай, зеленоват еще для такого! Проникновение на охраняемый объект. Это раз. Только по подозрению в кражах с аналогичных объектов тебя можно взять за шиворот и трое суток продержать в изоляторе временного содержания. Хочешь попробовать, что такое камера ИВС и какой там контингент? Могу устроить по блату. Если хамить не перестанешь, а начнешь вежливо отвечать на мои вопросы. Можно тебя туда же запереть и по подозрению в педофилии. На кого тут в такое позднее время в бинокль пялился? Причем в такое время, когда люди раздеваются и спать ложатся? На девочек, на мальчиков?

— Кстати, — хохотнул за спиной Вадик Борисов, — в камерах изоляторов тоже с большим интересом относятся к педофилам, насильникам и гомосекам. Обещаем, что там тебе будет весело. Ну, отвечай полковнику из Главка!

Снова последовал тычок в спину Осипова. Гуров открыл было рот, чтобы сделать старшему лейтенанту замечание, но почувствовал, что тычок оказался полезным. Последней каплей. Осипов вдруг сорвался! Только что он был угрюм, замкнут, а сейчас лицо его раскраснелось, глаза запылали негодованием и страхом. И даже руки начали суетливо сжиматься в кулаки, шарить по карманам и ощупывать свою одежду.

— Какая педофилия, что вы на меня наговариваете? Что вы меня пугаете? Женщина там, понимаете! Женщина! Какие, к черту, мальчики! Девочки…

— Уже лучше, — похвалил Гуров. — Показывай окно. На какую женщину любоваться ты сюда приехал?

— Вон, — снова став вялым, кивнул в сторону жилого дома Осипов, — третий этаж… Шестое окно слева.

Гуров навел бинокль на указанное окно. Шторы раздвинуты, через плотную тюль виднелась разобранная постель, торшер в изголовье. Посреди комнаты стояла молодая женщина в белом банном халате. Она растирала что–то по рукам, наверное, питательный крем, и смотрела в экран телевизора. На вкус Гурова, в этой женщине не было ничего особенного. Худощавая, темноволосая, губы узковаты, да и икры ног тонкие. Грудь вот, правда, чувствовалась. Не менее четвертого размера. И это при тонкой талии. М-да, задумчиво пожевал губами Лев, вкусы у всех разные. Большая часть мужиков относительно женской груди высказываются однозначно — хорошо то, что умещается в ладони. Но есть и любители большой груди и вообще не просто тела, а телесов. Бывает…

— Кто она? — коротко спросил он, опуская бинокль.

— Женщина, — вяло ответил Осипов, пожав плечами.

Гуров обернулся и одарил водителя таким взглядом, что тот сразу подобрался и торопливо стал объяснять:

— У нас работает, в холдинге. Замглавбуха. Вероника Косицина.

— И она тебе нравится?

Осипов промолчал. Гуров понимал, что сейчас подворачивается очень удобный шанс узнать много интересного о Курвихине и его бизнесе из первых рук.

— Так, Володя Осипов! Расскажи–ка мне вот о чем. Твоему шефу, я имею в виду Курвихина, кто–то угрожал, он кого–то опасался?

— Меня уже допрашивали на этот счет, — ответил Осипов. — Со мной он не делился такими проблемами, кто я ему?

— Не придуривайся, — снова осадил его Гуров. — Курвихин мог при тебе в разговоре с кем–то сказать что–то такое, из чего ты понял бы, что это была угроза.

— Нет. Не слышал такого. Да и вообще я у него месяца три работаю. И вожу его мало, хотя и считаюсь персональным водителем. Я его только утром из дома забираю да вечером привожу обратно.

— И весь день стоишь «на приколе»?

— Нет. У меня в обязанностях еще бухгалтерию возить. В банки, в налоговую, в другие места.

— Веронику чаще возишь? — кивнул Гуров на окно.

— Да, — тихо ответил Осипов.

— А Курвихин обычно в течение своего рабочего дня часто куда–то ездил?

— Обычно к нему все приезжают. Он почти не выходил из офиса.

— Хорошо, чем занимался Курвихин? Какой у него бизнес?

— В смысле?

— Какие предприятия у Курвихина? — повысил голос Лев. — Какой профиль?

— Рекламой он занимается… журнал выпускает для мужчин.

— А щебень ему тогда зачем?

— В смысле? Какой щебень? — непонимающе посмотрел на сыщика Осипов.

— Щебень Курвихин закупал, договаривался с кем–то о поставках щебня, о дорожных работах?

— Я же говорю, он при мне о делах не разговаривал. В машине, по крайней мере. Про щебень я даже не слышал.

Гуров дождался Крячко возле подъезда дома на улице Докукина, где жила Вероника Косицина. Станислав лихо припарковался на противоположной стороне улицы, пропустил несколько машин и торопливо перебежал улицу.

— Вот и утренний моцион, — заявил он со смешком. — Время семь, а мы уже на работе! А ты что это?

— Что? — не понял Гуров, с удивлением глядя на друга, разглядывающего его с интересом.

— Я тебя привык видеть в другом костюме. Что у тебя сегодня? Встреча с дамой?

— Кончай, Станислав! Я вчера на стройке так уделал одежду, что теперь ее только в химчистку.

— Там? — Крячко кивнул на дом по другую сторону улицы. — Про химчистку расстрою. Пиджак все равно форму потеряет, гарантирую.

— Черт с ним! — отмахнулся Гуров. — Что секретарша?

— Я с ней вчера два часа бился. Не тот типаж. Все бесполезно. Не знает она ни черта.

— Какой типаж, ты о чем?

— Понимаешь, Лев, — с мечтательным выражением лица заговорил он, — существует два вида секретарш. Один — это деловая, энергичная и грамотная женщина, настоящий помощник руководителя. Она все помнит, все знает, всем все напоминает, за всем следит. Она как запасной блок памяти для своего шефа, и она же ему мать родная. Это когда надо следить, чтобы он вовремя таблетку принял или деньги для ребенка в школу передал на новогодний утренник. А есть второй тип. Это просто картинка. Красивая и бестолковая. Ее задача — встречать гостей, сверкая обтянутыми в дорогое телесами, и подавать кофе. Ну, может, еще с шефом иногда спать.

— Ты, я вижу, изучил этот вопрос основательно, — усмехнулся Гуров. — Готовишься стать большим начальником?

— Исключительно знание жизни, — заявил Крячко. — Так вот у Курвихина в секретаршах второй тип. Только он с ней не спал.

— Почему?

— Или у него есть любовница, а он не патологический бабник, либо есть еще один вариант. Она, как я понял, дочь его друга, которую он взял к себе на необременительную должность для приобретения стажа. Она учится на юридическом. С дочками друзей, как правило, не спят.