Полководцы кавказских войн

Потери русских войск составили до 300 человек убитыми и ранеными, в том числе 15 офицеров, шедших в первых рядах штурмующих. Больше всего потерь понесли егеря — главные «виновники» победы в полном смысле жаркого утра этого июньского дня...

Надо добавить: в тот день под вечер казачьи пикеты обнаружили передовые сторожевые отряды спешившего на помощь Кар-

АЙ*

су 20-тысячного эрзерумского корпуса всего в пяти километрах от осаднаго лагеря Кичик-Эв. Главные же силы Киос-Мухаммед-паши находились в 15 километрах. То есть на расстоянии одного дневного перехода большого войска, идущего по горной дороге и обремененного артиллерией и обозами.

Узнав от бежавшей из крепости конницы о падении Карса, эрзерумцы сначала в нерешительности постояли, а потом повернули прочь. Они отошли частью сил к Ардагану, прикрыв важный в начавшейся войне укрепленный пункт.

Взяв Карс, кавказский наместник объявил жителям всеобщее помилование (мужчины-мусульмане участвовали в обороне города, а с началом приступа разбежались по домам). На следующий день чиновники из Тифлиса приступили к управлению завоеванного пашалыка. Законы пока оставались турецкие. Судебная власть представлялась все тем же кадию и муфтию. •'

Падение сильной вражеской крепости прославило русское ору¹ жие. В России штурм Карса получил широкую известность. Тем более, что 1828 год для 2-й действующей армии на дунайских берегах не принес особо громких побед. Николай I почтил своего наместника весьма лестным рескриптом и пожаловал старшугб дочь его, графиню Александру Ивановну, во фрейлины Императорского двора. А самого победителя наградил двумя пушками из числа взятых при штурме Карса... *

Некоторые исследователи обвиняют Ивана Федоровича в том; что в последующие двенадцать дней он простоял в бездействии под поверженной крепостью, якобы не решаясь ни преследовать Киос-Мухаммед-пашу, ни наступать на Эрзерум. И тем самым дал возможность туркам вновь собраться с силами. ^;Н

Так могут рассркдать только те, кто не знает истинного поло^1, жения дел в действующем Отдельном корпусе. Русские войскй поразила эпидемия чумы — ужаснейшая болезнь не столь далекого от нас времени. Своим появлением в Европе или Азии эта¹ болезнь поражала армии гораздо сильнее, чем ядра, пули и мечи? голод и измены. ^{; н}

В осадных войсках не было ни одного полка, в котором йё обнаружилась бы зараза. Чума пришла под Карс из Эрзерума.' Возможно, что ее и специально занесли. Главнокомандующий не медля принял в борьбе с начавшейся эпидемией самые peniiW тельные и скорые меры. Делал все от него зависящее. Паскевич!-Эриванский во многом спас малочисленные русские войска от «чумной погибели», превратив действующий корпус в сплошной карантин, дав полковым врачам всю полноту власти в военном лагере. От солдата до генерала — никто не мог ослушаться их требований.

Решительная борьба с эпидемией чумы уже через двадцать дней дала поразительнейший результат: зараза прошла. Умерло только 263 человека — цифра ничтожная по тому времени и в той ситуации...

ВЗЯТИЕ КРЕПОСТИ АХАЛКАЛАКИ

После взятия Карса русские войска могли действовать по трем направлениям: на Ардаган — Ахалцых, на Ахалкалаки — Ахал-цых и на Сарыкамыш — Эрзерум. Иван Федорович решил идти брать крепость Ахалкалаки, где ему удобнее всего было соединиться с резервами, хотя и слабыми, вытребованными из Грузии. Кроме того, избранный маршрут обеспечивал безопасность следования корпусных войск с тремя тысячами подвод. После взятия Ахалкалаки задумывалось подступить к Ахалцыху.

Но прежде следовало ввести в заблуждение неприятеля, ищущего сведений о направлении дальнейшего наступления русских. 12 июля Паскевич-Эриванский умышленно делает со всеми войсками один переход по Эрзерумской дороге. Конные партии вражеских лазутчиков с тревожной вестью поскакали в Эрзерум.

Совершив переход, корпус встал на трехдневную стоянку. Части оставленного в Карсе русского гарнизона приказывается спешно идти вдогонку главных сил. Обманутые еще и таким маневром, турки поспешили стянуть свои разрозненные отряды к Эрзеруму и стали готовить его к обороне.

Пока хила такая тактическая игра, осадная артиллерия, парки и обозы кавказских войск с небольшим прикрытием ушли от Карса совсем в другую сторону. Пионеры успели подремонтировать горную дорогу на Ахалкалаки. Такой маневр противника султанские военачальники не смогли разгадать. Таким образом ахалкалакский гарнизон был оставлен без поддержки.

«, Когда Паскевич-Эриванский убедился, что его военная хитрость удалась, Отдельный корпус развернулся и стремительными для гор марш-бросками пошел на Ахалкалаки. Главнокомандующий мог взять с собой лишь семь батальонов пехоты, два полка регуляр-

ной кавалерии (Сводный уланский и Нижегородский драгунский), четыре казачьих полка и 48 орудий.

В Карской крепости оставался гарнизон — прочие, наиболее ослабленные пехотные батальоны, два полка казаков при 12 полевых орудиях. Депутация почетных старшин и знатных людей города заверила царского наместника в том, что тишина в городе после его ухода не будет нарушена. И благодарили русских солдат за примерное поведение, когда мирных жителей никто не обижал.

Поход на север к Ахалкалаки продолжался шесть дней. Русские войска совершили 120-километровый марш по горным дорогам. Путь через Чалдырский хребет, местами еще в снегу, оказался многотрудным. Обоз следовал по узкой, с трудом разработанной дороге, в ширину едва вмещавшей одну повозку. Для помощи ездовым при частых подъемах и спусках выделялись пехотные батальоны. Их часто меняли.

22 июля русский авангард вышел к крепости. Она располагалась при слиянии двух рек: Тапа-Гаван-чай и Гендары-су. И занимала территорию в длину около 300 метров, в ширину — около 80—120. Крепостные укрепления находились в запустении и внушительностью не отличались. Предместья оказались разрушенными. Ахалкалакский гарнизон насчитывал примерно тысячу человек при 14 орудиях.

На следующий день Паскевич-Эриванский провел рекогносцировку и послал в крепость двух чиновников с предложением сдаться. Гарнизон ответил категорическим отказом и первым открыл канонаду. Местные турки еще хорошо помнили неудачные действия под крепостью отряда генерала Гудовича в 1807 году.

Русскому командованию пришлось думать о «правильной осаде». Штурмовать крепость решили с юга. Войска отвели в осадный лагерь, устроенный в 3,5 версты от Ахалкалаки, у реки Гендары-су. Стан укрепили на случай внезапного нападения османов, прежде всего их конницы.

С наступлением вечерней темноты генерал Паскевич-Эриванский отправил часть отдохнувших за день войск закладывать осадные батареи. Самую большую из них устроили всего в 350 метрах от крепости. Из-за отсутствия леса брустверы возводились из мешков с землей.

На случай вылазки гарнизона ночные работы прикрывались 42-м егерским полком, дивизионом драгун-нижегородцев, казачь-

им полком и двумя ротами пионеров при восьми орудиях. Эти войска стояли в готовности не только отбить возможную атаку на -строителей, но и в случае удачного преследования ворваться за крепостные стены.

Звуки производимых земляных работ, стук колес артиллерийских лафетов привлекли внимание вражеских часовых. Гарнизон, ожидавший ночного штурма, открыл яростный ружейный огонь. Б таких случаях Паскевич-Эриванский приказывал не отвечать на пальбу. Стрельба вскоре прекратилась сама собой.