Половина любви

Игорь с прорабом согласовали мелкие детали и, слегка утомленные общением друг с другом, расстались.

13

В воскресенье рано утром Лена затеяла возню на кухне, решив испечь кекс к приходу Игоря. Хотя визит предстоял сугубо деловой (Игорь должен был завезти компьютер), предложить гостю чай — святая обязанность хозяйки дома! Лена быстро замесила тесто и, высунув голову из кухни, крикнула Дочери, чтобы та вставала.

— Ну вот, всегда на самом интересном месте будишь, мне такой классный сон снился, — жалобным голосом откликнулась Женя.

Классный сон… Вязкий, тугой ком теста на мгновение застыл в руках Елены. Она внезапно припомнила свой собственный сон, который приснился ей под утро. Сон был яркий, наполненный странными деталями, в чем-то даже непристойный, и закончился он тем… Вот бы посоветоваться с Татьяной, она бы сказала, к чему он. Нет, Татьяне неловко его рассказывать. Сон начался с того, что она обнаружила себя в каком-то людном месте, аэропорту или на вокзале, не вполне одетой. Точнее, почти раздетой. На ней не было не только юбки, но даже трусиков. Лишь коротенькая сорочка с кружевами по краю. Елена пыталась натянуть сорочку пониже, чтобы хоть немного прикрыть интимные места. Еще в ее мозгу засела спасительная мысль, что в тесной толпе нагота ее останется незамеченной. Но дальше события во сне разворачивались и вовсе в непристойном направлении.

От толпы отделилась какая-то ярко размалеванная женщина, тоже полуодетая, и потянулась к Лене, пытаясь ухватить ее за руку. По сну выходило, что эта особа — «бригадирша» проституток, одной из которых была и она, Елена. «Бригадирша» требовала, чтобы Елена шла обслуживать клиента, ее, мол, очередь. Вначале Елена буйно сопротивлялась, вырывалась, спорила.

Но потом внезапно оказалась лежащей на полу с незнакомым ей молодым человеком с длинными темными волосами. Он казался совсем юным, может быть, старшеклассником, так что Лена еще больше ощутила неловкость ситуации. Юноша был нетерпелив. Она увидела на его запястье черные квадратные часы, почему-то без стрелок. Юноша постучал пальцами по циферблату, как бы указывая ей, что время идет и он требует положенной ему услуги. Елена отрицательно покачала головой, она хорошо запомнила это свое движение, но юноша настойчиво привлек ее к себе и начал осыпать поцелуями. Легкими прикосновениями губ он, как «шажочками», поднимался по ее ногам, от щиколоток к тому месту, что скрывалось под кружевами сорочки. Лена смирилась с силой и настойчивостью юноши. Теперь, напротив, с каждым «шажочком» она ощущала все большее наслаждение, постепенно переходящее в конвульсии. Одна из таких волн, почти судорога, встряхнула ее и.., выбросила из сна. Медленно затухая, сладострастные ощущения продолжались наяву. Сон был чудовищно сладок и безобразен, так что Елена запретила себе думать о нем.

Приказала забыть опьяняющий кошмар.

Но увиденное не забылось. Теперь, занятая домашними хлопотами, Лена могла обдумать сон уже без всяких эмоций. Конечно, сказывается долгое воздержание, жизнь без мужчины, ничего мистического в этом сне нет. Где-то она читала, что средневековым монахам снились подобные эротические сны, а церковь во всем винила дьявольские силы, искушающие страстотерпцев. «Вот и я стала жертвой инкуба», — усмехнулась Лена. Все же неприятный осадок оставался: казалось, нечто неподобающее случилось с ней не во сне, а наяву.

Пока такого рода размышления роились в голове Елены, руки ее продолжали скатывать и раскатывать тесто, теперь уже с внедренными в него мелко нарезанными яблоками. Наконец, тонкий кружок будущего кекса распластался на противне и был задвинут в Духовку.

Спустя час, едва Елена с дочкой успели позавтракать, раздался звонок. Как и ожидалось, на пороге стоял Игорь. У его ног лежали две объемные коробки — блоки компьютера. Елена посторонилась, и Игорь внес коробки в квартиру. Он почти без слов распаковал коробки и стал расставлять блоки на указанное Еленой место. Вскоре система была собрана: экран с клавиатурой и принтер на столе, а «мозг» компьютера и вспомогательные устройства — внизу, под ним.

Игорь ползал на четвереньках под столом, соединял кабелями всякие там фильтры и стабилизаторы.

Лена молча наблюдала за его действиями, пытаясь запомнить их порядок. Случайно бросив взгляд на упругие, обтянутые черными джинсами ягодицы Игоря, Елена ощутила легкое волнение и вновь вспомнила свой сон. Наконец Игорь вылез из-под стола и закончил сборку компьютерной системы. Он щелкнул тумблером, и по экрану дисплея побежали разноцветные заставки.

— Подожди, Елка, не уходи, сейчас будем настройку проводить, — сказал Игорь, заметив, что Лена повернулась к выходу.

Лена взяла второй стул и подсела к Игорю.

— Выбирай цвет рамки.

— Фиолетовый, — подумав, ответила Лена.

— Цвет фона?

— Синий!

— Буквы?

— Буквы пусть черненькие будут, нет, пожалуй, беленькие. — Лена еще не догадалась, что вступает в неизвестную ей игру.

— Вот и отлично! — Игорь чуть приоткрыл рот, в полуулыбке обнажая ровный ряд белых зубов. Казалось, он знает какой-то секрет, о котором решил пока умолчать. — А сейчас мы узнаем, о чем сообщают выбранные тобою цвета. Надеюсь, ты слышала о цветовых тестах?

Елена понимающе кивнула. Как раз недавно Татьяна пыталась ей втолковать, что с помощью цвета можно «притянуть или оттолкнуть» удачу, если с умом использовать его магические свойства. Игорь магией как будто не увлекался, но интерес к психике человека проявлял. Пошарив по экрану компьютера юркой «стрелкой», выбрал одну из программ в директории «Игры», которая так и называлась — «Цветовой тест Люшера» <Люшер Макс (род, в 1923 г) — швейцарский ученый, проводивший психологические и социологические исследования>.

Программа раскрыла на экране цветные лоскутики. Кроме столь приятных Елене синих пятен, мерцали красные и зеленые. Лене оставалось лишь подтвердить нажатием клавиш свои пристрастия к лазурным и лиловым оттенкам. После уточнения неподкупный судья — компьютер — вынес свой приговор. Бесстрастные строки гласили:

«Стремится к чуткости, гармонии и ласке. Тонко чувствует эстетическую красоту и способна проникнуться чувствами другого. Однако эмоциональное напряжение испытуемой, вызванное внутренними противоречиями, стало невыносимым. Пытается соединить несоединимое. Изнурена мучительными волнениями, боится, что поступит необдуманно. Не допускает постороннего влияния, в то же время уклоняется от собственных решений. Испытывает в сердечной связи горькое разочарование. Порывает отношения, чтобы избежать мучительных переживаний…»

Елена вчитывалась в строки на экране, будто смотрелась в зеркало: да, это она! Но тотчас опустила глаза. Присутствие Игоря при этом «разоблачении» смутило ее.

— Чушь все это, — стараясь казаться равнодушной, проговорила Елена, — давай на что-нибудь другое переключимся.

— Да ты не переживай, давай я теперь протестируюсь, увидишь, в каком свете меня программа выставит.

Теперь перед Игорем на экране развернулись те же яркие лоскуты. Игорь уверенно выбирал сочные, малиново-красные цвета, избегая синих и желтых.

Программа бесстрастно сообщила:

«Жажда успеха, возбуждения, жизни, полной впечатлений. Любит контактировать с другими, энтузиаст. На будущее смотрит с оптимизмом. Однако утомлен борьбой с трудностями и предъявляемыми ему требованиями. Чувствует себя изолированным от окружения и одиноким. Оказывается неспособен к сердечной привязанности и преданности. При этом, очищая свой путь от препятствий, идти на риск, где можно все потерять, не желает».

Игорь был готов к обнажающей его суть характеристике, так как уже тестировался в одиночестве.