Полынь - трава горькая

На кухне разговаривали и звякали посудой, смеялись. За стеной снова забухал футбольный мяч. Ничто не изменилось, люди оплатили отпуск и проводят его как ни в чем не бывало, никому ни до кого нет дела. В комнате незадачливых любовников, наверно, другие.

В дверь стукнули и сразу вошли, та самая женщина в нарядном халате. Теперь она была в легком темном платье, волосы белой косынкой повязаны.

— Здравствуйте еще раз, — сказала она и приостановилась глядя на Нину, — вам нехорошо?

— Нет, нет, все нормально, устала, не выспалась и все это так… внезапно.

— Не то чтобы внезапно, — женщина без приглашения села на единственный стул, который был в комнате, — болела Раиса, а лечиться серьезно не хотела. Я ей сколько говорила — поезжай в хорошую больницу, обследуйся. Вон мой Степан жил себе жил, а потом чуть не загнулся, камни в почках. Но отлечили же, операцию сделали, и она могла бы. Денег жалела, все в хозяйство вкладывала, Ромке оставить хотела побольше, получше. Любила она его, бывало придет и разговоров только о нем, Ромчик да Ромчик. На ней все держалось хозяйство их… А я соседка, Клавдия Петровна, можно тетя Клава, у нас тут по-простому. А вы, не родня им будете, или, может, молодой человек ваш?

— Нет, — Нина покачала головой, — мы на станции познакомились, я приехала, а Рома на перроне был, с вещами помог, сюда привез, я у них и осталась.

— В отпуск, значит, отдыхать, — покивала Клавдия, — да, сейчас самый сезон. А Раиса-то вот! Бедная. Не любили её в поселке, а мы с ней дружили. Я думала вы родня, что такое участие принимаете. Ромку жалко…

— Что же теперь? Как все будет?

— Да уж как водится, приготовим все, как положено, соберемся. Раз с похоронами не вышло, так хоть поминки устроим, соседей позовем.

— Они же не любили ее, зачем звать?

— Да как же не звать? По-божески надо…

И снова стук, просунулась в приотворенную дверь голова Ромкиного отца, разнесся по комнате винный дух.

— Это я, простите…запамятовал, звать вас как…

— Нина.

— Да! Нина, Ниночка… Ромка просил воды вам принести питьевой, так я вот… На столе на кухне бутыль поставил.

— Спасибо.

— Ну как там, чего? — оживилась Клавдия. — Что участковый?

— Петька-то? Ушел давно, а это там Степан твой, да жилец наш Сергей решают, кто Ромку в Приморский повезет, Раису откапывать. Я уж не поеду, меня не берут…

— Господи! Да как же это откапывать, — всплеснула руками Клавдия, — как возможно?! — перекрестилась и прикрыла губы ладонями.

— Вот и я говорю, — Дмитрий Николаевич протиснулся в комнату весь, — зачем тревожить её, и так знаем где, в общей, так в общей, и туда придем поклониться. А Ромка как закричит: "Это мать моя, не будет она с пьяницами бездомными лежать", вот и поедет теперь значит смотреть, как там у них положено… эксгумация, — с трудом выговорил он мудреное слово. Ну…водичку я поставил на столе, а если еще что надо… как вас…а, Нина, я запомнил. Да…без Раички остались, как жить? — он начал путаться речью, тереть глаза.

— Пойду я сама узнаю, может ты и не разобрал чего, — поднялась Клавдия.

Она ушла вместе с отцом Романа, а Нина, как сидела, так и осталась, она понимала, что перед Ромкой встала страшная необходимость, но осознать это до конца не могла, или боялась. И по-прежнему она хотела к Роману, но не шла, беспрекословно подчиняясь Сергею.

А Сергей в это время заканчивал разговор со Степаном и Ромой. Дмитрия Николаевича они к Нине отослали, чтобы причитаниями не мешал. Решили, что в Приморск Роман едет с Сергеем, а Степан пока идет в сельсовет договаривается насчет кладбища, семья Ромы там места не имела, в Береговом недавно, родни никого. А тянуть с перезахоронением нельзя. Тут без помощи председателя не решить, благо Степан с ним был в хороших отношениях, уважением пользовался.

Уже в машину сели, когда Роман сказал:

— Я узелок забыл, вещи… наверно надо?

— Даже не знаю, — Сергей заглушил мотор, — может и надо, сходи забери, он на столе остался.

— Хорошо, я быстро.

Роман вернулся в дом, Сергей ждал, а Ромки все не было, это показалось странным, надо было с ним пойти…

То, что ему предстоит — страшно, но никак не избежать и помочь нечем. Сергей подождал еще и вылез из машины.

В комнате Раисы Игоревны он застал не только Романа, но и пьяного уже изрядно отца, видно тот уже хорошо приложился к бутылке.

— А что? — размахивая руками наступал на сына Дмитрий Николаевич. — Имею право, я теперь хозяин. Мы с Раичкой двадцать восемь лет… А ты! Я сам поеду! Сам…

Роман стоял перед отцом, комкая в руках узелок, не возражал. Сергей тоже не стал вступать в споры, сказал, как решенное:

— Ну что, нашел? Поехали тогда.

При появлении Сергея отец стушевался и забормотал:

— Двадцать восемь лет, как один день… — и засеменил на кухню.

— Напьется сейчас до беспамятства, — сказал Роман.

— Выбросить надо было бутылку. Садись вперед.

— Бесполезно, у него по всему дому и в гостевых клетушках напрятано.

— Ну…разберемся.

Сначала надо было сделать одно, потом браться за другое — Сергей не стал обсуждать, что будет с отцом, если Роман уедет. Про завещание тоже пока не сказал. Так они и молчали до самого Приморска.

Ехать оказалось недалеко, но долго ждали в морге, пока сверяли номер и уточняли место захоронения Раисы.

— В один день ничего не сделаете, — монотонно разъяснял сотрудник в медицинском халате, — прежде всего необходима справка с места нового захоронения, но вам её не выдадут, пока не предоставите паспорт на захоронение и документы, подтверждающие родство с покойным. Кто у вас там? — спросил он у Сергея.

— У меня никого…

— Значит у вас, — медбрат продолжал, обращаясь уже к Роману, — затем получаете разрешение СЭС, для этого предоставляете им гербовое свидетельство о смерти и паспорт ответственного лица. Если у покойного не было инфекционных заболеваний его вам выдадут без проблем.

— И тогда можно перезахоронить? — попытался ускорить процесс Сергей.

— Нет, без разрешения правоохранительных органов никто вам могилу раскапывать не даст. Это же подсудное дело! Вот соберете все документы, закажете катафальный транспорт, тогда и назначается день эксгумации.

— Понятно, спасибо за информацию. Надо звонить Степану и участковому и маловероятно, что мы сегодня все сделаем, — Сергей обернулся к Роме, тот молча кивнул.

Бумаги необходимые для эксгумации и перезахоронения выправить удалось только через три дня, быстрее не вышло, не помогли ни деньги, ни уговоры. Неповоротливая машина ритуальных услуг вращалась неспешно, неумолимый фактор "принесите справку о справке" тормозил её.

Все это время Нина и Сергей жили в той самой комнате, снятой у Романа. Похоронные хлопоты не вязались с повседневностью летнего южного сезона, но хозяйство требовало забот — не ко времени стали прибывать отдыхающие, Роман не искал их, но и не отказывал. Он как будто прятаться начал за возней с номерами, уборкой стиркой белья. И не скрывался больше, не крался в темноте с ведром и шваброй, туалеты стал мыть днем.