Попаданец со шпагой

Стрела Купидона и пуля Минье

Хоть и лето, но все-таки уже на излете: до заката оставалось где-то полчаса. Солнце начало багроветь и вскоре собиралось коснуться своим краем дальнего леса.

Вечерок был вполне себе приятный, все располагало к разговору, но начать его никак не получалось. Вот совершенно не шло в голову ни одной темы, с которой можно было бы завязать общение.

А Настя тоже молчала. Мы мерно вышагивали по дорожке, и я материл себя последними словами за тупость, но все равно никаких идей и тем в череп не заявилось.

– Так и будем молчать? – слегка разочарованно повернулась ко мне девушка.

– Анастасия Сергеевна, простите великодушно, но я в самом деле не могу найти тему для разговора, который был бы вам интересен. Боюсь показаться скучным, но уже сам понимаю, что именно таким и кажусь. Помогите мне, пожалуйста, спросите о чем-нибудь.

– Откуда же я знаю, о чем вас спрашивать, – засмеялась Настя. – Я тоже боюсь показаться провинциальной дурочкой и, задав вопрос, выглядеть глупо.

– Понимаете, я ведь не совсем знаком с современными российскими условностями. Могу сказать что-нибудь такое, что может быть воспринято с обидой. Там, откуда я приехал, нравы совсем простые, там нет сословного деления, нет какого-то этикета. Люди общаются непринужденно и свободно. Конечно же, имеются определенные рамки приличий, но они диктуются… Даже не знаю, как это сформулировать… Христовыми заповедями, что ли. А вы аристократка. И я не знаю досконально правил хорошего тона, принятых в вашей среде.

– Но вы ведь нормально разговариваете и с отцом, и с Алешей, и даже с месье Жофре. С мужиками опять же.

– Это другое дело. Понимаете, мужчинам между собой значительно легче разговаривать… Нет-нет! Мне очень приятно общение с вами, не подумайте чего обидного, но…

– Да перестаньте извиняться, Вадим Федорович, я все поняла. Но постарайтесь понять и меня: я дочь офицера. Старшая дочь. Вы уже могли заметить, что мой отец не сноб и не ханжа. И меня он воспитал так же. Держитесь со мной спокойно и естественно. Как с мужчиной.

– Простите, Анастасия Сергеевна, но это у меня вряд ли получится. Вы не мужчина, а очаровательная девушка. И мои глаза никогда не позволят об этом забыть своему хозяину. Увы.

– Ого! Так вы и комплименты говорить мастер. – Мне показалось, или в ее голосе действительно чувствовалось некое удовольствие? – Только давайте не будем обсуждать мою внешность, ладно?

Получил, придурок? Во-во: доставай «губозакатыватель» и возвращайся в реальный мир.

– Ой, смотрите: первая звезда! – Настя, как ребенок, радующийся новой игрушке, с детским восторгом вытянула руку к зажигающемуся на востоке небесному фонарю.

– Это не звезда, Анастасия Сергеевна, это планета. Звезды так ярко не светят. Ну, а поскольку зажглась она на востоке, то не может быть Венерой. Это Юпитер. Только эти два светила могут гореть на небосводе так ярко. Ну и Марс еще, однако он светит красным светом, а здесь белый. Юпитер, точно.

– А вы и в небесных светилах разбираетесь? – Спускающаяся темнота не позволяла мне разглядеть лицо моей собеседницы, но даже голос выдавал настроение, и можно было представить его в этот момент, совершенно не напрягаясь.

– Всегда любил смотреть на звездное небо. Самое чарующее зрелище, какое может представиться человеческому взору, – и выдал классическое высказывание, если не ошибаюсь, дедушки Исаака (Азимова): – «Думаю, что если бы только из одного места нашей планеты можно было бы увидеть звездное небо, то туда стояла бы нескончаемая очередь из желающих полюбоваться таким зрелищем». Вы не согласны?

– Не задумывалась над этим. Ведь небо и звезды даны нам Создателем. Даны просто так. Хотя вы, возможно, и правы: зрелище действительно величественное и таинственное. Жаль, что сегодня мы не сможем им полюбоваться – отец вскоре ожидает нашего возвращения, не будем его сердить. Но вы мне как-нибудь обязательно расскажете о звездах, ладно?

– Обещаю. Правда, познания мои не так велики…

– Позволю себе в данном случае вам не поверить. У меня складывается впечатление, что вы знаете все и обо всем.

– Увы, но мне придется вас разочаровать. Кое-что я действительно знаю, но уж никак не все. Кстати, чем больше узнаешь, тем большее становится непонятным. Как ни странно, но каждый найденный ответ рождает несколько новых вопросов.

– Как-то вы мудрено говорите… Ну ладно, оставим это. Вы недавно исполнили чудесный романс, которого я никогда не слышала. Может, вы знаете какие-нибудь стихи? Вечер такой чудесный – очень бы хотелось закончить нашу прогулку на лирической ноте. Сможете оказать девушке такую любезность?

– Вероятно да, Анастасия Сергеевна. – Извилины натужно заскрипели, выбирая из глубин памяти стихотворение, подходящее к данному случаю.

Пушкина я запретил себе сразу же: нечего обворовывать гения – нынешнего современника. А вот из «бывших» современников… Пожалуй, подойдет Андрей Белянин. – Ну вот, извольте:

Войди в рассвет, пока роса легка,Пока вокруг всего и понемногу.Дежурный ангел сдвинет облакаИ выправит бумаги на дорогу.Короткий путь из небыли в сюжет,Короткий вздох о прошлом безразличье.Любимых глаз неотвратимый светИ запах трав, и этот щебет птичий.Все как всегда: банально и смешно:Рассказано, отыграно, пропето.И повторяться было бы грешно,Но так удобно, как иным поэтам.Дай мне слова – я их сложу в строку.Хотя бы звук – он зазвучит иначе.И музыка, что вечна на слуху,Не повторится в песне или плаче.Она сгорит, как нотная тетрадь,В огне каминном, пламенно и нежно.Я все прощу, я все смогу понять.Безропотно, безмолвно, безнадежно…

Настя молчала.

– Вам не понравилось, Анастасия Сергеевна?

– Очень понравилось. Необычно, непонятно, но… Как бы это выразить: создает настроение, что ли. Большое спасибо. Спасибо за стихи. И за весь вечер тоже.

Мы уже стояли у входа в дом – как-то незаметно пришагали сюда под мое самозабвенное токованье. Я почтительно приложился к протянутой ручке, и Настя упорхнула к себе.

Прямо не знаю: надо ли идти к Сокову докладывать, что дочь его доставлена в целости и сохранности?

Мои сомнения развеяло появление самого хозяина усадьбы:

– Все в порядке, Вадим Федорович?

– Да, благодарю вас, Сергей Васильевич. Мне было очень приятно провести это время с Анастасией Сергеевной. – Как-то вдруг я понял, что больше не смущаюсь.

– Вот и прекрасно. О чем беседовали?

– О разном. Немного о звездах, немного о поэзии…

– Хорошо. Но я к вам по другому поводу, – Соков протянул мне раскрытую ладонь, – вы это имели в виду?

На ладони лежали четыре свинцовые пули.

– Разрешите? – Я взял одну из них и рассмотрел поближе.

Оно самое: пуля с углублением, в которое уже вставили подходящий кусочек железа. Его сечение, разумеется, рассмотреть не представлялось возможным, но я был уверен, что все сделано как надо.

– Очень похоже. Когда же ваши левши это сделать успели.

– Кто, простите?

Н-да. Очередное палево.

– Прошу прощения, Сергей Васильевич – сорвалось с языка. Просто читал как-то книгу про уникального мастера. Его звали Левша. Действительно удивили: так быстро и так точно изготовить по наброску на бумаге…