Попаданец со шпагой

– Оставьте титулование, Вадим Федорович, – вы не на докладе. Меня зовут Михаил Богданович. Договорились?

– Почту за честь, Михаил Богданович.

– Вот и хорошо. Над чем сейчас работаете в Академии?

– Совсем недавно закончил очистку нового металла от примесей.

– Какого металла? Еще один новый элемент? – Лицо генерала выражало искреннее удивление.

– Совершенно верно. Удивительный и ни на что не похожий металл. Уверен, что за ним будущее. Но пока он слишком дорог. Значительно дороже золота, хотя его соединения у нас под ногами – например, обыкновенная глина.

– Ничего не понимаю: если он есть в глине, то почему дорог?

Да уж. Беседа о химии с военным… С темы надо «спрыгивать».

– Судите сами: чтобы получить меньше золотника этого вещества, у меня ушел месяц непрерывной работы в лаборатории.

– Вот это да! Очень бы хотелось взглянуть на это чудо.

– У меня есть слиток, вывезенный из Китая, но он в Академии. К сожалению, Михаил Михайлович пришел с вашим приглашением слишком неожиданно – я не успевал заехать за образцами. Имея время, мог бы продемонстрировать вам вещества, представляющие для армии значительно больший интерес, чем алюминий.

– Что, еще что-то изобрели? – в глазах военного министра совершенно явно зажегся неподдельный интерес. Он даже не обратил внимания на слово «алюминий».

– Осмелюсь предположить, что весьма полезное для войск. Например, порох, который практически не дает дыма при выстреле…

– Чтооо! – Ничего себе, сколько эмоций! – Порох без дыма? После всего о вас слышанного не смею не верить. Но разум отказывается.

– В самом деле, Михаил Богданович, – вступил в разговор Бороздин, – господин Демидов мне это показывал: мгновенная вспышка и почти никакого дыма.

– Я должен это видеть! Завтра же! – Барклай был совершенно непохож на того хладнокровного «немца», которым его принято изображать в советском кино.

– Простите, Михаил Богданович, но завтра – рано. Я создал еще одно вещество, многократно превосходящее порох по взрывчатой силе, но мне надо подготовить его для демонстрации. Можно дня через три?

Так. Еще один смотрит на меня как на Мефистофеля. Может, я действительно зарвался, выливая такой поток новшеств?

– Вадим Федорович, это уж слишком. Вы не шутите?

– С вами? Шутить таким образом? Разумеется, нет. Я – химик, подумавший о возможности создания нового класса взрывающихся веществ. Понимаете, идея у обоих одинаковая: внести в корпускулу новых порохов ту часть селитры, которая позволяет гореть внутри ствола ружья или пушки пороху обычному. Я провел много экспериментов. Большинство привели к неудаче, но в двух случаях получилось. Никакой мистики.

– Да. Понимаю. – Барклай задумался. – А не могли бы вы продолжить свои изыскания именно в этой области дальше? Ведь новый металл уже получен. Чем вам не тема для дальнейшей работы?

– Мы с Вадимом Федоровичем, – снова вмешался генерал-лейтенант, – говорили на этот счет по дороге в Петербург. Он меня убедил. Так же, как в случае с новыми пулями и кухнями, опасно. Такие работы нужно проводить в обстановке строгой секретности, иначе наши будущие враги могут взять их на вооружение и в результате нам будет больше вреда, чем пользы.

– Так что вы предлагаете? – Министр был слегка оглоушен обрушившейся на него информацией.

– Разрешите, Михаил Богданович? – Я уже слегка осмелел и решил озвучить свою идею. – В Академии мне приходится делать регулярные отчеты о ходе своих работ, и хотя у меня нет никаких поводов подозревать коллег в двурушничестве, но опаска имеется. Это ведь стратегическая информация, за которую многие государства согласятся заплатить немалые деньги. Где гарантия, что кто-то из тех, через кого проходят протоколы моих исследований, не польстится? Пусть вероятность и не очень большая, но она есть, не так ли?

– Есть, конечно. – Барклай посмурнел.

– Поэтому-то я проводил все работы по порохам между делом. Сам. Без помощников. Но для армии такие масштабы ничего не значат. Для производства нужны прописи синтеза, а я их не делал. И не собираюсь в ближайшее время. Раз уж так случилось, что вы знаете об этом, Михаил Богданович, то, если имеется такая возможность, я хотел бы работать в войсках, а не в Академии.

Образно говоря, челюсти обоих генералов шмякнули по паркету. Еще бы – закрытый оборонный НИИ, иначе говоря, «шарашка», в начале века девятнадцатого…

– Я правильно понял, что вы просите о переводе вас из Академии наук в армию? – наконец смог выдавить из себя министр.

– Совершенно верно. Так будет значительно надежней и спокойнее. К тому же у меня есть задумки не только по изготовлению взрывчатых и некоторых других веществ, но и по их боевому применению.

– Хотите работать с минерами, я не ошибаюсь?

– Именно так, Михаил Богданович.

Барклай задумался. Было видно, что ему непросто принять решение по столь неожиданному предложению.

– Сделаем следующее: через неделю проведем испытания изобретенных вами веществ. Хоть я практически не сомневаюсь в их результате, но принять официальное решение смогу только после этого. Был рад знакомству с вами, Вадим Федорович, надеюсь, что оно продолжится, а сейчас прошу меня извинить – день министра расписан по минутам. Вас известят по поводу времени и места. Честь имею, господа!

Аудиенция закончилась и, будем надеяться, была небесполезной.

…Всю неделю я пахал в лаборатории, как папа Карло. Если с порохом проблемы, возникавшие при его изготовлении, были уже решены раньше, то нитроглицерин создавал их одна за другой. Вот хотя бы: где взять осенью лед? Пришлось обойтись влажным нашатырем – ничего, тоже температуру снижает. Потом разделение фракций… И это при самых «веселых» перспективах в случае малейшей ошибки. Справился, в общем. Имелось граммов пятьдесят пороха и две динамитные шашки. Для первого раза достаточно.

Заехали за мной непосредственно в Академию, и некий неразговорчивый штабс-капитан протянул пакет с приглашением следовать за ним.

До места добирались около часа, там уже ожидал Барклай с группой офицеров и генералов – человек пять.

После обмена приветствиями и представления вашего покорного слуги присутствующим перешли собственно к демонстрации. Сначала порох: я поставил на демонстрационный столик, прихваченный с собой, сначала тигель с обычным черным порохом и поджег – ну и все как ожидалось: клубы дыма. После этого образец своей «бездымки».

Вспыхнувшая от фитиля и мгновенно сгоревшая кучка порошка особого впечатления на военных не произвела: любопытно, конечно, но не более.

Перешли собственно к стрельбе. Сначала солдат бабахнул из обычного ружья – тоже все ожидаемо, не первый и не сотый раз офицеры и генералы такое видели.

Пришла моя очередь. Укрепленное на специальном лафете ружье я зарядил предварительно рассчитанной порцией и попросил всех отойти. Я не особенно беспокоился, но, черт его знает, вдруг ошибся, и ствол разорвет. Ну, с богом!