Попытка к бегству

— Я никому, никому не желаю зла, — пылко уверял дядя Сако, — но за мою работу надо платить, а этот паразит ни разу мне не платил. Обидно мне или нет, а?

Авторитетная комиссия из ученых, на этот раз настоящих, отказалась признать работу института хоть в какой-то степени научной.

— Вы еще пригласите нас проверять постановку научной работы в предбаннике! — оскорбленно говорили светила науки. Все рухнуло, все погибло. Людовик Аванесович застонал и, не дослушав дядю Сако, направился в заветный уголок: «Пойду, выпью последний раз. Там уже не придется».

Людовик Аванесович никогда не ставил перед собой цели напиться до потери чувства гражданского равновесия. Он входил в заведение, настраивая себя только на один стакан хорошего вина. И точка. И ни-ни. Неторопливо, словно бы нехотя, брался за стакан, выпивал подчеркнуто равнодушно.

Но бес искушения прекрасно знал слабое место Монеты. И за первым стаканом следовал второй, да с чем-нибудь покрепче, а там и еще.

А сегодня его еще гложет обида. Почему всех ищут, и Егора, и Кешку, вон взяли Бильялова, и никто не ловит его, Монету, который даже раскаяться успел?

Он, без обычного внутреннего сопротивления, выпил второй стакан и только без конца повторял: «За что обижаешь, начальник? Почему не ловишь Монету? Что я тебе такого сделал?»

Долго бродил Людовик по Калачевску от одного ресторана к другому, выжидая, как всегда, своего часа, чтобы идти звонить у двери Бобылевых. Себя он уверял, что просто не по-товарищески бросать в беде Агнессу в такие тяжелые минуты.

В это время через Калачевск газовики тянули нитку в Центр, и глубокая траншея пересекла весь город. Уже уложили трубы, облили их битумом, осталось только наутро засыпать траншею с помощью бульдозеров и заасфальтировать.

Монета, наткнувшись на траншею, долго и громко ругал городские власти за такую халатность. Ведь траншею не всякий перепрыгнет, а мостиков никто не догадался перекинуть.

Не найдя обходного пути, он решил перепрыгнуть траншею с разбегу. Не рассмотрев в наступающей темноте края, Монета рухнул прямо на трубу, больно ушибся, но успел обнять ее, чтобы удержаться и не свалиться дальше. Он пытался встать, но битум был горячим, не застыл, и пьяный Монета оказался наклеенным на газовую магистраль, как муха на клейкую бумагу. Трепыхался он недолго, улегся поудобнее и сладко уснул.

В кинотеатре закончился последний сеанс, и из распахнутых дверей повалил сонный народ: шла комедия. Народ молча растекался, даже не пытаясь обмениваться мнениями.

Те, кому траншея пересекала путь, добрым словом помянули монтажника, который на этот раз сообразил соорудить примитивный настильчик. Все-таки не по трубе балансировать. Мужчины галантно помогали пройти по этому настилу женщинам, которые и на земле с трудом сохраняли равновесие в туфлях на шпильках. Двое парней сумели даже перетащить по настилу мотоцикл.

Город опустел. Позже всех прошла бессонная тетя Паша, которая опять ходила в аптеку. Она нашла неподалеку камышовый мат и набросила его сверху на настил, чтобы еще удобнее пройти.

Утром могучие бульдозеры рьяно и весело накинулись на горы земли и стали засыпать газопровод. И обидчивый Монета навсегда исчез не только из Калаче века, но и с лика земли.

ГЛАВА 16 ЧЕЛОВЕК ИЗ ПРОШЛОГО

Напрасно все-таки ученые ворчали на лейтенанта Нурматова, который горячо убеждал их «только взглянуть» на изобретение Яши Антимирова. Но ведь и ученых можно понять. Их пригласили сюда дать оценку научной работе в солидном учреждении, а нашли они шайку прохвостов за солидной вывеской.

Недовольно ворча, они все-таки потянулись за молоденьким офицером милиции. То, что они увидели, сразу заставило их обо всем забыть.

Перед ними стояла настоящая, гениально задуманная Машина Времени. А в стороне, очень смущенный, не знающий, куда себя деть, стоял Яша и счищал с рук техническую грязь.

— Это вы создали машину? — уцепился за пуговицу Яшиной куртки один маленький, весь покрытый пухом академик.

— Нет, в соавторстве… Товарищи Кляузевиц… Баобабник… ну и другие, конечно, — бормотал Яша, не замечая гневных взглядов лейтенанта.

Другие светила тоже окружили Яшу, требовали пояснений. Яша вначале заикался, стеснялся своих стоптанных туфлей и потертых брюк, но постепенно осмелел.

— Юноша! — кричал Яше пуховый академик с неожиданной энергией и страстью. — Вы умница, светлая голова! Но вы дурак. Как вы могли позволить жуликам и пройдохам так обманывать себя? Голубчик, вы должны включить ее.

Смотри, удивился лейтенант Нурматов, древний старик, а сразу раскусил Яшиных соавторов.

Яша впервые чувствовал себя хорошо. Волны любви к человечеству заливали его душу. Ему не нужно ни славы, ни денег. Его работу оценили, ему поверили. Но, сказал Яша, ему нужно продолжить работу. Один его соавтор бродит где-то в прошлом, и его надо вызволить.

— Так продолжайте эксперимент! — согласились академики.

Началась подготовка Машины к последнему сеансу. Видя, что бродяжничество Бобылева подходит к концу, лейтенант тут же позвонил капитану Шахиншахову. Капитан сказал, что выезжает.

Яша включил Экран Связи с Другими Веками. То, что увидели присутствующие, заставило всех испуганно замолчать. Среди толпы полуголых людей размахивал руками гражданин Бобылев. Двое диких кхолгов волокли его к месту казни.

— Что за черт! — возмутился лейтенант. — Даже там нарвался на меру пресечения! Там же не судили по таким статьям!

— Где преступник? — спросил стремительно вошедший капитан Шахиншахов, расстегивая кобуру. И пока Яша работал за пультом, лейтенант объяснял капитану, что такое «МВ-1» и вообще что здесь происходит.

Тот с откровенным недоверием слушал объяснения, подозрительно смотрел на Яшу, на ученых, и весь вид его говорил: «Не верю я в ваши фокусы. Не на того напали».

Но вот мощно и ровно загудели генераторы Машины Времени, таинственно замигали индикаторы. Стрелки приборов ошалело заметались по шкале. Яша орудовал у пульта, включая и переключая разные ручки и кнопки. В Машине что-то щелкало, хлюпало, урчало.

— Энергия икс-генератора направлена в нуль-пространство, — восторженным шепотом объяснял своему начальнику лейтенант.

Капитан на всякий случай отошел в сторону.

А потом все смолкло. В МВ что-то изменилось. Начали гаснуть один за другим индикаторы, стрелки безвольно падали к нулевым отметкам. И только одна зеленая лампочка разгоралась все ярче. Капитан в нетерпении шагнул к дверце с надписью «Возврат», но Яша попросил его чуточку повременить.

Через некоторое время по знаку Яши открыли дверцу. Прошли ровно сутки калачевского времени, как исчез Бобылев. Но за эти сутки он прожил много дней в прошлом; это был эффект Эйнштейна.