Порочна(я) тобой
Шрифт:
Сегодня пошла третья неделя руководства Штайн, и тетка совсем надо сказать распоясалась. Когда меня вызвали в ее кабинет, причем в срочном приказном тоне, я внутренне вскипела и решила дать отпор. Задыхаюсь, когда мной руководят. Но войдя в кабинет, на ходу резко распахивая дверь и также резко захлопывая, вижу в кресле напротив стола Штайн – Патова. И тут же вся ярость вылетает у меня из головы, на ее место приходит паника. Что задумала старая стерва?
– Анжелика, проходи, дорогая, – медовым голосом произносит Элла.
В этот раз молча проглатываю не
– Мы едем на переговоры, – не обратив внимания на мою ремарку заявляет Элла. – Машина уже ждет.
– Не думаю, что нам там пригодится Патов. Он не в теме… – протестую сама не знаю зачем. Ведь Штайн может догадаться, что дело в эмоциях и как клещ тогда вцепится. Но слова вырываются прежде чем успеваю подумать о последствиях.
– Он в курсе, сообразительный парень. Не понимаю, что ты имеешь против него.
У Макса забавное выражение лица, абсолютное равнодушие, при этом нетрудно догадаться что не особо приятно как две бабы обсуждают тебя, в твоем же присутствии, так словно ты глух и слеп.
Пожимаю плечами, показывая, что мне все равно. В машине занимаю переднее сиденье, но Элла говорит, чтобы пересела к ней назад. Открываю дверь автомобиля и вижу галантно протянутую мужскую руку. Макс… Вложить свою ладонь в его стоит мне огромных усилий. Приказываю себе собраться. Наощупь его рука горячая, сухая, твердая. Меня жаром обдает, когда он чуть сжимает мою ладонь в своей. Так восхитительно приятно. Забрать руку обратно стоит куда больших усилий.
Элла болтает о заказах, ничего существенного, все это мы уже обсуждали. Скорее всего, пересадила меня к себе – назло. Но это лучше, чем если бы она усадила меня на заднее сиденье с Максом. В горле пересыхает от этой мысли.
Переговоры о рекламной компании занимают около двух часов. Поначалу ведет Штайн, но, когда дело касается концепции съемок, уже не могу молчать и изображать равнодушие. Неожиданно Макс тоже вмешивается и начинаем ожесточенно спорить о направлении сюжета роликов. Отмечаю про себя, что Патов говорит неглупые вещи, и Штайн примолкнув слушает наш спор, как и заказчики. Вот только внутри меня проснулся чертенок и не желает уступать оппоненту. А может мне просто нравится голос Макса и доставляет удовольствие спор с ним? Мы яростно закидываем друг друга аргументами, словно забыв, что находимся по одну сторону, да что там… обо всем забыв. Я впервые так много слышу его голос, нас обоих точно прорвало и после недель молчания и игнора, выливаются эмоции…
Вот только заказчики не в восторге и контракт остается не подписанным. Вижу, что Штайн в бешенстве – еще бы, завтра суббота, а она всегда в этот день недели ездит с отчетом к Давиду. Рассказывать о неудачах Элла терпеть не может.
– Вы двое конечно были хороши. Но что на вас потом нашло? Зачем устроили спор? Неужели не понимаете, как это выглядело перед
заказчиком? – бушует Элла перед машиной.– Я завтра позвоню им, назначу еще одну встречу и уверяю – все подпишем. – говорю спокойно.
– Мне подпись нужна сегодня, – шипит в ответ начальница. А я впервые думаю о том, как же неприятно находиться в шкуре подчиненного.
– Хорошо, я вернусь.
Разворачиваюсь и иду к дверям.
– Садись в машину, – слышу приказ Эллы. Макс тоже не садится, вопросительно смотрит на меня. Понимаю, что веду себя как ребенок, которого отругал родитель. И то, что Штайн права. Мы с Максом увлеклись собственной игрой и испортили сделку.
Опускаюсь на заднее сиденье.
– Извини, – поворачиваю голову к Элле. – Ты права. Я все испортила.
– Оба постарались.
Но Штайн не так проста, чтобы с легкостью прощать людям ошибки. Я всегда это знала, но почему-то не ожидала подвоха именно в этот момент. Автомобиль тормозит возле железнодорожного полотна. Рядом станция электрички, много людей.
– Почему мы остановились? – спрашиваю удивленно, не понимая какие дела у нас могут быть здесь. На подобном транспорте я ездила последний раз, когда мне было лет десять, с мамой. И насколько помню, мне не понравилось. Душно, шумно. Мать всегда предпочитала такси. Но иногда между мужьями случались периоды, когда денег не было совсем.
– Хочу провести эксперимент, – спокойно отвечает Штайн. Наклоняется и что-то шепчет на ухо водителю. Тот выходит из машины.
Сидим минут пять в молчании, водитель возвращается и что-то отдает Элле.
– Объяснишь, что задумала? Что все это значит? – спрашиваю раздраженно.
– Анжела, ты живешь в иллюзорном мире слишком давно. Абсолютно оторвана от реальности. Именно поэтому зову тебя Анжеликой. Ты как героиня из книжки. В твоем сознании половина мира – ирреальна, сплошной картон. Поэтому тебе не помешает немного суровых будней.
С этими словами Штайн протягивает мне какую-то бумажку.
– Что это?
– Билет на электричку. До офиса сама доберешься.
– Ты это серьезно? Отправляешь меня покататься на общественном транспорте? Такой способ воспитания?
– Именно.
Интересно, она это изначально задумала или решила спонтанно? Ответ не заставляет себя долго ждать.
– Макс, ты тоже. Ругались вдвоем, значит и на электричку вдвоем идете.
Стоим какое-то время с Патовым, пялясь на исчезающий вдали автомобиль.
– Мы можем вызвать такси… – начинаю нерешительно, но в этот момент соображаю, что не взяла в офисе свой кошелек. Вообще ничего не взяла, думая о совершенно других вещах, да и нет у меня привычки таскать на встречи сумку – подобные аксессуары предпочитаю вместительных размеров, чтобы все было под рукой. Кошелька у меня и вовсе нет – не держу наличность, только карты. Есть маленькое портмоне для карт и визиток. – У вас есть с собой наличка?
– У меня даже телефона нет, – хмыкает Макс. На его лице улыбка и в этот момент жалею, что нет при себе сумки. Не из-за денег. А потому что вдруг посещает дикое желание огреть этого парня чем потяжелее. Стереть эту неотразимую улыбку с его лица.