Порочная игрушка

— Вы уверены, что не хотите выбросить эту и найти кого-то лучше? — спрашивает Дюбуа с переднего сиденья, пока везет нас в отель в Лондоне. От его раздраженного голоса я довольно улыбаюсь. У меня никогда не было игрушки, как эта. Она болтливая и наглая, и чертовски отвратительная. Я полностью заинтригован ею.

— Эта — превосходна.

Мои слова, похоже, убедили Дюбуа, потому что он успокаивается и не произносит ни слова за оставшиеся четыре часа езды до города.

— М-м-м-м, — стонет она, сползая с кожаного сиденья передо мной.

Приподняв бровь, я наблюдаю, как она просыпается. Прежде чем она потеряла сознание, я был готов ударить ее вопреки здравому смыслу. Конечно, мне нравится наказывать их, но не люблю терять самообладание с такой легкостью. Так что сейчас моя рука буквально чешется — так хочется наказать эту болтливую девку, чтобы она осознала, что это просто сделка.

Моя кровь все еще кипит. Кен, твою мать. Я настолько далек от хорошего и славного парня, насколько это вообще возможно. А еще я не пластиковый и не блондин.

Все во мне кричит, что я монстр!

Дикие непослушные черные волосы на голове соответствуют непослушным мыслям. Голубые глаза становятся серыми, когда я злюсь, то есть почти всегда. У меня острые скулы и точеный подбородок. Я, блядь, пугаю большинство женщин своим жестоким, расчетливым взглядом. Помнится, некоторые из моих новых игрушек даже писались от страха в моем присутствии.

И это происходило даже до того, как я прикасался к волосам на их маленьких головках.

Как только узнают меня, они понимают, что я еще большее чудовище, чем то, которое пытаюсь изобразить внешне. Внутри я настоящее зло. У меня есть больные, извращенные фантазии и средства, чтобы воплотить их в реальность. И игрушки являются частью игры. Мне безумно нравится играть.

— Возьми себя в руки, шлюха, — усмехаюсь я.

— Я думала, у тебя есть манеры. — Услышав ее хриплый голос, я выныриваю из своих мыслей и концентрируюсь на ее теле.

Она осторожно садится и убирает спутанные светло-розовые волосы со своих глаз. Сучка до сих пор под действием той дряни, что приняла, прежде чем я нашел ее. В прошлом когда-то ярко-зеленые глаза закрыты, а длинные, покрытые коркой туши ресницы нависают над ними. Ее макияж выглядит отвратительно — слой поверх слоя, размазанный на лице, — и мне интересно, когда в последний раз она мылась.

— Куда мы едем? — Она начинает скрести ногтями свое бедро.

Я не обязан ей отвечать, но решаю побаловать игрушку.

— Лондон.

Она кажется довольной моим ответом и смотрит в окно, продолжая чесать ногу.

— И все-таки, откуда у тебя пристрастие к шлюхам, Ke… эм… Как мне тебя называть?

Блядь, ну, спасибо, что не назвала меня Кеном. Не хотел бы портить ее лицо, прежде чем взгляну на него должным образом. Последний раз я был к этому близок.

— Меня зовут Брэкстон Кеннеди. Ты должна называть меня сэр, или господин.

Она капризно приподнимает темные брови. Большинство шлюх просто кивают и подчиняются. Этой же приходится заставлять себя быть покорной. Как только ее отпустит, с ней станет труднее справляться.

И это делает мой член охрененно твердым.

— Что, если я буду звать тебя Бракс?

— Тогда я сделаю тебе больно.

Ее зеленые глаза вспыхивают, когда она встречает мой скучающий взгляд, и я борюсь с улыбкой. Мне уже нравится, как она возбуждает меня. Причинять ей боль будет сплошным удовольствием.

— А если я нечаянно назову тебя так? Может быть, ты скажешь мне, как именно сделаешь мне больно? Просто, чтобы я была готова, — говорит она со злостью и добавляет с сарказмом, — Сэр.

Она снова начинает чесать свои бедра, и мне интересно, раздерет ли она себе кожу. Ее кровь будет повсюду, а ее еще даже не проверили. Было бы паршиво подцепить что-то от шлюхи, не успев даже трахнуть ее.

— Прекрати чесаться, — приказываю я с раздражением. — Это злит меня.

Она сжимает губы и скрещивает руки на груди.

— Есть хочу, — надувает губы шлюха.

Мою грудь пронзает неожиданная резкая боль — чертовы воспоминания из прошлого сами собой всплывают в голове, и я вынужден проглотить желчь, подступающую к горлу.

— Я накормлю тебя. Иди сюда, Банни.

Ее ноздри раздуваются, реагируя на имя, но она, не колеблясь, ползет на коленях к моим раздвинутым ногам. Могу поспорить, она отсосала бы мне, если бы я попросил. Но я не прошу.

— Закрой глаза и открой рот.

Банни кладет ладони на мои колени, и мне тут же хочется отпихнуть ее подальше от себя. Игрушки могут касаться меня только в том случае, когда я приказываю им сделать это, а не тогда, когда они, блядь, хотят. Но ее урчащий живот успокаивает мою внутреннюю ярость, и я игнорирую ее жест. Пока что. Объясню ей правила позже. Потянувшись в боковой отсек, я беру бутылку воды и банан.

Я начинаю чистить банан, и его запах немного перебивает вонь ее тела. Игрушка стонет. Она говорила, что сделает что угодно за гребаные наркотики, и ко всему прочему жалкое существо практически голодает. Это съедает меня изнутри, поэтому я быстро чищу банан, прежде чем сделаю какую-нибудь глупость — например, обниму ее.

— Хочешь? — спрашиваю я и провожу кончиком банана по ее губам.

Игрушка кивает, пальцами впиваясь в мои бедра, и раздвигает ноги, открывая доступ к паху. Опять же, этот жест должен был меня разозлить, но прижатый боксерами член встал.

— Ешь, как приличная девочка. Там, куда мы едем, будет много еды.

Тон моего голоса успокаивает ее, и она чавкает бананом. Шлюха выглядит, как голодающая собака. Когда она доедает банан, я даю ей бутылку, попутно встряхивая ее. Белое облако от таблетки, которую я заранее бросил туда, кружится в бутылке.

— Вот, выпей. Все до конца.

Она открывает рот, и я прижимаю бутылку к ее губам. Она пьет с жадностью, пока бутылка не становится пустой.

— Ты не расстегнешь их? Я могла бы попробовать. Я могу поднять его, если хочешь потрахаться.

Рвение в ее глазах вызывает раздражение, и мне хочется ударить ее по лицу.

Я ничего ей не отвечаю, вместо этого смотрю в ее вопрошающие глаза, которые начинают мутнеть. Дюбуа резко нажимает на тормоз, и игрушка падает на мою грудь, животом прижимаясь к моему толстому твердому члену. Из меня вырывается стон, и меня накрывает желанием трахнуть ее прямо сейчас.

Хочу скинуть ее на пол, чтобы она отстала от меня, прежде чем сделаю что-то глупое и импульсивное. Но когда она скользит руками вокруг моей талии, пока засыпает, я успокаиваюсь. Она удовлетворенно вздыхает, а вскоре я ловлю себя на том, что глажу ее длинные грязные волосы.