Порочные занятия

Глава 8

МАРИУС

Феникс стоит спиной к лестнице, изумленно уставившись на меня, ее хорошенький ротик приоткрыт.

Глупая девчонка думала, что ведет охоту, хотя на деле все это время была добычей.

Ее язык высовывается, чтобы проскользнуть по нижней губе, и я не могу пропустить это движение. Я хочу, чтобы она стояла на коленях, чтобы этот язычок ублажал мой член, прежде чем я трахну ее маленькую тугую глотку.

— Что ты делаешь? — её голос почти не дрожит. Почти.

— Я надеюсь, ты уже поняла, что шантаж не является эффективным методом принуждения, когда у твоего оппонента есть равное количество компрометирующих материалов.

Выпрямляясь, Феникс поджимает губы.

— Не меня уволят, если эти фотографии станут достоянием общественности.

— Но что бы сказал Гордон Гофаннон, если бы узнал, что его драгоценная дочь отправляла фотографии своей киски его врагу?

Ее глаза расширяются, а рот отвисает.

— Ты не знаешь моего отца…

— Не лично, но я знаю, почему он внезапно пропал и как с ним связаться.

Уверенность исчезает с ее лица, оставляя только бесстрастную маску. Это было бы впечатляюще, если бы у меня не было информации, которую она отчаянно пытается сохранить в секрете.

— Ты блефуешь.

— Уверена? — спрашиваю я. — На случай, если ты беспокоишься, он жив и здоров.

Отсутствие изменений в ее чертах говорит, что она либо мало обеспокоена его благополучием, либо уже знает, почему он исчез. Я не могу винить ее, если Гордон Гофаннон хотя бы на десятую часть такой ублюдок, как Криус.

— Чего ты хочешь? — спрашивает она.

Я поднимаю руки, просто чтобы сплести пальцы, а она застывает.

— Давай забудем про этот шантаж, — говорю я. — У тебя есть фотографии, которые оставят след в моей карьере, в то время как то, что имею я, может обрести гораздо более печальные последствия.

— Ты не скажешь моему отцу? — спрашивает она.

Что-то глубоко в моем иссохшем сердце болит. Я вижу в ней частичку юного себя, но этого недостаточно, чтобы остановить мой каменеющий член.

— Я никогда не собирался использовать эти фотографии для чего-то помимо собственного удовольствия.

Румянец расцветает на ее щеках, ресницы опускаются. Феникс — восхитительное сочетание пикантного и сладкого, и у меня текут слюнки от желания ее попробовать.

— Глаза вверх, — я повышаю тон.

Пристальный взгляд возвращается ко мне, жар приливает к паху от немедленного повиновения.

— У тебя все еще есть проблемы с финансами, — заявляю я.

Феникс кивает и прикусывает нижнюю губу.

— Теперь у меня тоже есть проблема, которую, я думаю, ты могла бы решить.

— Какая? — отвечает она с придыханием в голосе.

— Мне нужен старательная сабмиссив, — я поднимаю руку к ее щеке, но держу пальцы в нескольких сантиметрах от кожи. — Когда я наблюдал, как ты играешь с киской в видеочате, и слушал, как кончаешь, во мне проснулось нечто, что теперь невозможно унять.

— Правда? — спрашивает она с выдохом.

Мне требуется все самообладание, чтобы не издать недоверчивый смешок. Неужели она понятия не имеет, какой эффект производит на мужчин? Возможно, это к лучшему, потому что я захотел сделать ее своей ровно в тот момент, когда впервые увидел в «Красной комнате».

— Я сделаю предложение, которое ты можешь принять или отклонить без последствий.

Она сглатывает, дыхание учащается, и мне уже физически больно хочется увидеть обнаженное тело под этим плащом.

— Я оплачу твою арендную плату и контракт за семестр независимо от ответа.

— Почему? — спрашивает она.

— Я не закончил, — отвечаю, приподнимая бровь. — Однако в обмен на ежемесячное пособие ты будешь моей сабмиссив.

Ее грудь поднимается и опускается, она прижимает руку к горлу, будто пытается сдержать ответ.

— Что это значит? — спрашивает она.

Я подавляю улыбку. Умная девочка. Я думал, она либо примет, либо отвергнет мое предложение, но я впечатлен, увидев, что она, по крайней мере, заинтригована.

— Я хочу трахнуть тебя игровой комнате, после чего ты перейдешь в мое постоянное распоряжение для секс-услуг, — перефразирую то, что она требовала при нашей последней встрече. — И ты пройдешь обучение, чтобы расширить свои границы.

— И это все?

Теперь моя очередь округлять глаза. Неужели она не понимает, чего я требую? Очевидно, нет, судя по взгляду, светящемуся надеждой.

Подавляю вздох. Я не мой отец, но монстр совершенно другого рода. Однако, я постараюсь не сломать эту маленькую игрушку… Ну, или, по крайней мере, не безвозвратно.

— Если ты согласишься быть моей сабой, то будешь беспрекословно следовать всем указаниям.

Она нетерпеливо кивает.

— Сними плащ, — отступаю назад, чтобы лучше рассмотреть восхитительное тело, которое видел только на видео.

Феникс засовывает бутылку вина под мышку. Ее пальцы дрожат, когда развязывают бант на поясе плаща. Узел рассыпается. Плащ распахивается, обнажая нежные ключицы, по которым мне хочется провести языком.

Смотрю на нее, сопротивляясь желанию поглотить ее одним взглядом. Такой женщиной, как Феникс, нужно наслаждаться, ведь никто не откупорит марочное вино, не подумав, и не выпьет его залпом прямо из бутылки.

Ее кожа бледнее, чем казалась на видео, гладкая, как алебастр, с розовым оттенком, который переливается румянцем на шее и груди. Мне нравится, что цвет кожи выдает эмоциональность, ведь так, независимо от выражения лица, я всегда смогу определить ее текущее состояние.

Ее нижнее белье представляет собой кружево глубокого бордового оттенка, граничащего с черным, и выглядит восхитительно на бледной коже. Нежная ткань натягивается на округлой груди, и мои пальцы дергаются, чтобы сжать эти твердые соски, пока она не попросит о пощаде.

Я видел Феникс обнаженной в разной степени, но от этого вида становлюсь диким. Я хочу провести языком вниз от ямочки между ключицами, по ложбинке грудей и вниз по плоскому животу. Я хочу сорвать с нее чертовы трусики зубами и как следует вылизать.

— Ты разъезжала по городу в плаще поверх нижнего белья? — рычу я.

— Да, — шепчет она.

— Зачем?

— Чтобы облегчить тебе задачу.

Я смотрю на нее сверху вниз, пока она не начинает ерзать. Демон внутри наслаждается этим дискомфортом.