Портфолио в багровых тонах

— Откуда такая уверенность, моя дорогая? — ехидно замурлыкал Фисенко. — На том и этих ножах есть особые метки, принадлежащие трупу?

— А ты сомневаешься, дорогой? — в тон ему ответила она. — Считаешь, два ножа одной фирмы взяли разные руки из разных подставок?

— Я, Ирочка, доверяю только экспертизе. Эта женщина никогда не обманывает.

— Ха, — передернула плечиками Ира. — Я без твоей женщины скажу: убийства в парке и в этом доме совершил один человек. Ножами из этой подставки.

В довершение пальчиком ткнула в подставку, подчеркнув категоричность заявления. Фисенко часто с ней спорил, случалось, оба полемизировали на повышенных тонах. А Гранин перепалки не любил даже по делу, на правах начальствующего лица он прекращал их, прекратил и на этот раз простым вопросом:

— То есть у двух преступлений один мотив?

Так сразу на смелое предположение Гранина не дашь ответа, нужно соединить два убийства и понять, что их объединяет. Ирина задумалась, от напряжения на ее лбу появились две тонкие морщинки между бровями, которые портили хорошенькое личико. Да, хорошенькое, молоденькое и умненькое, Гранину, например, нравилось. И не только ему. Вон Фисенко, опершись о стол локтем, подпер кулаком подбородок и кушал взглядом строгую девушку, нацепив улыбку провокатора. Игорь с виду человек серьезный, а в черных глазах бешеные черти пляшут, что невольно настраивало собеседника против него. Ирина тоже покосилась в его сторону и ему, а не Гранину, который задал вопрос, сказала с нажимом:

— Оба преступления совершены одним лицом. Значит, мотив общий.

— Ну, это фантазия, мисс, — выпрямился Фисенко. — Молодая девушка, красивая, стройная в городском парке и… упитанный поросенок преклонных лет за городом? Не-а, мотивы разные.

— Мне все равно, что ты думаешь, — парировала Ирина излишне пылко, она девушка заводная. — Я свои дырки в теле посчитаю, отчет вам накатаю и — гудбай, господа. А вы уж сами принимайте очевидное за вероятное. Если вам это поможет. Но все равно вы придете к моему выводу.

Когда она замолчала, Фисенко проявил благоразумие и не подкинул в огонь спора ехидной фразы. Гранин распорядился:

— Изымаем подставку с ножами. Зовите понятых.

Теперь он созрел для беседы с домработницей, пошел искать ее, но столкнулся с женщиной в коридоре. Она тут же отчиталась:

— Везде посмотрела, нет ножей.

— Понятно, — сказал Гранин. — Скажите, а жена, дети у Джагупова есть?

— А как же! Только всех их он прогнал.

— Так-таки всех? Интересно, за что?

— А какая радость от сварливой и страшненькой бабы? Чем он обязан ей? Ничем. Это она обязана была его холить и не замечать, что он погуливает от нее. Да куда ж тебе — птица! Фырчала тут, пока ему не осточертела.

Что примечательно, домработница на стороне Джагупова в таком деликатном вопросе, как семейная жизнь, омраченная изменами. Гранину казалось, женщина всегда держит сторону женщины из солидарности, но при этом, как показывает практика, женщины мало сочувствуют друг другу.

— Не любите вы жену Джагупова, — констатировал он.

— Она мне не родня, чтобы любить ее, — отбрила женщина.

— А Джагупова вы…

— Уважала, — подсказала нужное слово домработница. — Человек он был нормальный, не корчил из себя князя, платил вовремя. Я уберу — он мне тут же наличность выдаст. Не то что некоторые.

— Некоторые — это жена Джагупова?

— Она тоже. А его детки! При папе слаще меда, без него хамло. Вот уж обрадуются смерти отца. Несчастный человек был, царство ему небесное.

— Вы сказали, Джагупов погуливал… У него были женщины?

Домработница посмотрела на Гранина, как на последнего идиота, которого пора занести в красную книгу.

— Мужчины его не интересовали.

— А какие женщины его интересовали?

— Да разные. Они ж сами лезли к нему, чего ж отказываться-то?

— Кого-нибудь из его любовниц вы знаете?

— Я только убираюсь, мне его девки не нужны. Вы в телефоне посмотрите, там должны быть имена.

Она неплохо соображала, впрочем, кто сказал, что в деревнях живут безмозглые люди? Это предубеждения городских жителей, и Гранин недооценил ее, а тетка уловила закамуфлированное вежливостью высокомерие, обиделась и выставила щит. Что ж, ему минус.

— Что-нибудь пропало? — осведомился он.

— Кейса нет. Кейс он оставлял либо в прихожей, либо в кабинете. Нигде нет кейса. И портсигар… Портсигар из золота в кабинете лежал… в верхнем ящике стола. Он там леденцы держал, курить бросил, леденцы вместо сигарет… Может, деньги забрали, я не знаю…

В гостиной от трупа осталось одно мокрое (в прямом смысле) место, очерченное мелом, запачканное невысохшей кровью. Джагупова увезли. Гранин распорядился, чтобы опросили соседей, вдруг кто-нибудь что-нибудь да видел. Выйдя на улицу, он оглянулся. Красивый дом. И за высо-оким забором.

— М-да, дом для поросеночка должен быть крепостью.

О, вот и первые капли… Крупные. Тяжелые. Гранин зашагал к машине, рассуждая про себя, что человек не умеет ценить этот мир, который гораздо богаче, чем большой сарай с поддельными фресками. Сзади подошла Ирина, он не оглянулся, а просто почувствовал, как, наверное, медиум, что это она, и спросил:

— Хочешь мне что-то сказать?

— Не найдено двух ножей. Их забрал убийца.

— То есть будут еще два трупа?

— Вы умеете считать, Иван Николаевич.

Ну и нахалка! Что она себе позволяет! Гранин обернулся и… передумал отчитывать Иришу, вышедшую за рамки уставных отношений. Он рассмеялся, так как вздернутый нос и дерзкий взгляд показались ему детским выпадом, оттого смешным, особенно если учесть, что Ирочка не цветочки выращивает, а трупы расчленяет. Рассмеялся, открыл дверцу автомобиля и рукой махнул: мол, запрыгивай! Она-то успела очутиться в салоне до того, как разверзлись хляби небесные, а он, пока бежал к месту водителя, изрядно вымок.

9

— Городские старушки почти все странные, — успокаивала Карина, у нее, действительно, терапевтический тембр. — Они здесь какие-то… выдуманные, что ли. Особенно одинокие, эти живут в замкнутом и фантастическом мирке, а когда обзаводятся живностью — людям вокруг хоть караул кричи. Да и питомцам несладко от безграничной любви.

Цыганка Аза на Багамах здорово подпортила нервную систему, Славе пришлось выстраивать научную базу, доказывая, что Маркиза скоро банально сдохнет от ожирения, если не посадить ее на диету. Но старушенция из его речей вычленила еще пять заболеваний и требовала вылечить кошку.