Последний долг

– Боже, да. Больше. Пожалуйста.

Джетро ударил кулаками по моей подушке, используя кровать в качестве якоря, когда он оседлал меня. Его член входил и выходил.

Я принимала каждое наказание, поднимаясь все выше и выше, обхватывая ногами его бедра, умоляя, любя, взлетая все быстрее и быстрее навстречу освобождению.

Его лоб встретился с моим, тепло окутало нас, и его темп стал бешеным.

Я не могла…Я больше не могла этого выносить.

Экстаз превратился в эйфорию. Покалывание пробежало от моих пальцев ног, потрескивая в моем лоне, взрывающееся в моей сердцевине.

Взрыв и блаженство.

Я достигла края.

– Да. Да. Боже, да.

Моя киска сжала его в тисках, отчаянно сжимаясь от волн удовольствия.

Джетро выругался, но не кончил. Он навис надо мной, делая мне подарок, все это время наблюдая, как я разваливаюсь на части. Это сделало мое освобождение таким особенным— превратив наш момент во что-то настолько интимно уязвимое.

Только когда я выжалась досуха, он сжал в кулаке подушку и уткнулся лицом мне в горло. Его гортанный стон, когда он кончил, послал еще одну вспышку опьянения через мой организм.

– Бл*ть, я люблю тебя.

Его рычание источало чистую сексуальность и безудержное благоговение.

Его оргазм сотряс его тело, выжимая его досуха, когда он извергся в меня. Я обняла его, позволяя ему наслаждаться от своего освобождения.

Мы оставались прижатыми друг к другу еще долго после того, как его бедра перестали подергиваться. Наши сердца бились в одном ритме.

Он медленно приподнялся на локтях и обхватил мою голову руками. Близость между нами вызвала внезапные слезы на моих глазах.

– Ты - все, в чем я когда-либо нуждался, Нила.
– Его голос был хриплым и глубоким.
– Каждый день, каждое текстовое сообщение, каждый ужасный долг я отдавал тебе свое сердце.

Он ткнул меня своим носом.

– И теперь все это принадлежит тебе.

Мои соски покалывала его грудь, когда моя здоровая рука обвилась вокруг его мускулистой талии. Между нами не было никакого пространства. Его сердце билось рядом с моим, и я никогда не хотела, чтобы он уходил. Моя киска дрожала от толчков нашего оргазма — эрекция Джетро все еще была внутри меня.

Он усмехнулся, заставив свой член дернуться.

– Жаждете еще одного раунда, мисс Уивер?

Я ахнула, дрожа от смеси счастья и огорчения, услышав свою фамилию. “

– Всегда.

Наклонив голову, он выдохнул:

– Поцелуй меня, Иголочка.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда я поцеловала его со всем, что у меня осталось. Наши губы встретились, горячие и влажные, потрескивающая жажда секса смешивалась с эротическим обещанием большего.

Мои пальцы исчезли в его волосах, держа его так, как он держал меня. Наши сердца снова беззвучно заговорили, когда его поцелуй стал требовательным и бесконечным. Его член утолщался внутри меня, когда его язык входил и выходил, трахая мой рот точно так же, как он трахал мое тело.

Страница 36

Я не могла любить его больше, чем любила. Я не могла просить большего, чем мне дали.

Что бы он ни сделал сегодня вечером, воздух вокруг нас все еще был напряжённым. Скрытое течение смерти и разрушения не исчезло, но очарование светлого будущего становилось сильнее с каждой минутой.

Нам потребуется время, чтобы двигаться дальше. Но мы справимся.

Все мы.

Потому что мы это заслужили.

С ним внутри меня мы были неразлучны.

Отныне и навсегда.

Он сделал предложение.

Я сказала "да".

Мы принадлежали друг другу.

Навечно.

***

Моё сердце больше не могло справляться со всем этим.

Не после вчерашнего. И все же у меня не было выбора, кроме как терпеть дальше.

В правой руке я держал руку своей сестры. В левой я держал руку своей невесты, неосознанно передавая эмоциональные послания так же естественно, как дыхание.

Прошлой ночью мы стали больше, чем двумя людьми под струями воды. Мы стали одним целым.

Между нами все изменилось.

Наша связь вышла на новый уровень. Более глубокая, нерушимая связь — неописуемая дружба.

И как бы мне ни хотелось это отрицать, сегодня я больше всего на свете нуждался в дружбе и поддержке Нилы.

Сегодня.

Я с трудом сглотнул, ненавидя это слово.

Я навсегда запомню этот день. Я всегда буду ненавидеть этот день.

Утро было блаженным. После секса с Нилой, я провалился в такой глубокий сон, будто попал в черную дыру от усталости. Я проснулся только после позднего обеда, и только потому, что мучительная боль голода заставила меня удовлетворить другие мои потребности.

Как только мы с Нилой совершили набег на кухню за сэндвичами с жареной курицей и чипсами, Флоу нашел нас и потребовал, чтобы мы последовали за ним в его комнату в восточном крыле.

Там он переделал промокший гипс Нилы и зашил рану на моем боку. Он также проверил мои жизненно важные показатели и дал мне антибиотики от лихорадки. После этого он дал мне строгие инструкции отправиться на надлежащее обследование к моему врачу в больницу и заверил меня, что позаботился о раненых из бального зала и хорошо справился с последствиями.

Обычно я не оказывал сотрудникам такого доверия. Но теперь Флоу был чем-то большим. Он доказал, что способен на многое и что он предан мне. Если бы он сказал, что у него все под контролем, я бы поверил ему, а пока я сосредоточился на более важных вещах.

Таких вещах, как исцеление и избавление от воспоминаний о том, что произошло между мной и Катом. Каждый раз, когда я думал о своем отце, мое сердце сжималось от боли. Был ли я прав, делая такие вещи? Был ли я неправ, сожалея о них после всего, что он сделал?

Я вздохнул, сжимая руки моей сестры и Нилы. Я не мог думать об этом.

Не здесь.

Не сейчас.

Не тогда, когда само здание, в котором я стоял, лишило меня всех резервов, которые у меня были, отравляя меня печалью, горем и непреодолимой беспомощностью.

Кестрел.

Будь ты проклят, брат.

Мои глаза горели, когда я сосредоточился на своем лучшем друге.

Я вернулся в больницу. Однако я стоял в подвале учреждения, предназначенного для исцеления и поддержания жизни раненых, вдыхая зловоние смерти. Наверху живые все еще цеплялись за надежду. Но здесь, внизу…здесь, внизу, мы стояли в морге.