Последний долг

Я был бы с ним при каждом ударе плетью.

Нила попыталась схватить меня за руку.

– Джет…

Увернувшись от ее хватки, я ткнул пальцем ей в лицо.

– Нет, Нила. Ты должна остаться. Послушайся хоть раз. Не заставляй меня просить снова.

– Ты не просишь, ты говоришь.

– Черт возьми.

Я с трудом сглотнул, проводя рукой по волосам. Я не спал несколько дней, все мое тело болело, а разум едва функционировал после стольких смертей и агонии в бальном зале. Видеть ее на коленях с капюшоном на лице и гильотиной над головой — это чертовски покалечило меня.

Я причинил бы боль стольким людям ради нее. Я носил их души, как знаки бесполезной чести. И все же она все еще спорила.

Я не могу этого сделать.

Но я должен.

Теперь я не мог колебаться. Не тогда, когда конец был так близок.

Все, что я хотел сделать, это затащить Нилу в ее комнату, позаботиться о ее руке и заснуть. Я хотел, чтобы сегодняшний день закончился, для того, чтобы завтрашний мог изгнать прошлое.

Но я не мог.

У меня были дела, и я бы не стал — как бы она, бл*дь, ни спорила — позволять Ниле быть частью их.

Я посмотрел на свою сестру, когда она подъехала ближе. Мои глаза уловили два сообщения: Помоги и не спорь.

Мой голос звучал так, словно я курил десятилетиями.

– Отведи Нилу в ее комнату.

Жасмин слегка кивнула, лучше всех понимая, что я собирался сделать и почему я должен был это сделать. Ее пальцы скользнули вокруг неповрежденного запястья Нилы.

Нила дернулась, пытаясь освободиться.

– Что? Ни за что.

Сумев стряхнуть Жасмин, она положила одну руку на бедро, а другую опустила на талию.

Ее взгляд метался между мной и Катом.

– Он того не стоит. Разве ты не видишь этого? Он не стоит того, что ты собираешься...

Я схватил ее за щеки, потирая большими пальцами ее лицо.

– Нила... тише. Мне нужно, чтобы ты позволила мне это сделать.

На ее глазах выступили слезы. Бриллиантовый ошейник сверкал в свете люстр.

Я заставил себя скрыть свои нервы, успокаивая ее доверительным шепотом.

– Не проси меня остановиться. Это то, что мне нужно сделать, чтобы исправить мою семью и твою — саму нашу историю.

Слезы текли по моим большим пальцам, пока она боролась с моим решением.

– Но...

– Нет никаких «но», Иголочка.

Глядя на Ката, я ожесточил свое сердце по отношению к нему. В конце концов, он поступил правильно. Он позволил ей уйти. Ничто не мешало ему убить Нилу у меня на глазах. Только его порядочность и давняя привязанность к Эмме.

Когда Нила простила его, я был уверен, что он нажмет на рычаг. Он никогда не умел принимать благотворительность.

Но на этот раз он пошел против действий человека, который вырастил меня и стал героем. Он заслужил частицу уважения за этот отважный поступок.

Но он также заслуживал того, чтобы заплатить очень болезненную цену за каждый грех, который он совершил.

Такова была его судьба.

И это была моя судьба.

Нила прижалась щекой к моей ладони, ее кожа была теплой под моим прикосновением.

– Кайт…я...

Я понимал ее запутанные мысли.

– Я знаю.
– Мой голос был вздохом, когда я поцеловал ее.
– Я понимаю твой страх, но ты должна доверять мне.

Сколько раз я просил ее доверять мне, только чтобы разрушить доверие, которое она мне оказала?

На этот раз я не разобью его вдребезги.

Я знал, что делаю.

Не так ли?

Ониксовые глаза Нилы горели бунтом, и я приготовился к еще одному спору. Я чувствовал, что она просто хотела поддержать меня. Чтобы я опирался на нее, когда делал что-то настолько отвратительное. Но я не хотел опираться на нее. Я должен был сделать это ради себя, своих братьев и сестры, своего прошлого и настоящего.

Я не мог допустить ее туда, потому что не знал, смогу ли я исполнить наказание, которого он заслуживал. Я не знал, сломаюсь ли я, рассыплюсь и подчинюсь его власти, как делал всю свою жизнь.

Это было бы моим самым большим испытанием. Но я бы, бл*дь, постарался изо всех сил, чтобы заставить Ката заплатить.

Убрав руки со щек Нилы, я отступил назад.

– Просто доверься мне, хорошо?

Люди вокруг проверяли раненых. Флоу принес свое медицинское оборудование и применил свои знания в области лечения, чтобы помочь тем, кто нуждался в немедленной помощи. Я доверил ему организовать помощь и доставить в больницу тех, кому требовалось больше, чем он был способен.

Киллиан прошел через это ради меня. Он ждал снаружи бального зала, куда вошли Текс, Ви и наша команда наемников. Он держал свой пистолет на прицеле и нажал бы на спусковой крючок, если бы мы не прибыли в тот самый момент.

Он спас бы Нилу без кровопролития, но, поступив так, он лишил бы меня права заставить моего отца заплатить. Это было рискованно - врываться и давать Кату возможность убить Нилу прямо у меня на глазах, но Кат не знал всего, что я сделал.

Он ошибся.

В Африке я почувствовал, как он слегка оттаял. И сегодня, когда мы ворвались и принесли смерть по пятам, я почувствовал его... облегчение. Как будто он ожидал, что я появлюсь, и был рад, что все закончилось.

Я не мог этого понять. Но он больше не мог скрывать это. Он, наконец, показал правду о том, как он устал. Как мы все устали.

Всю мою жизнь он был властным ублюдком с недостижимыми идеалами и строгими правилами. Я продолжал верить, что мы ему никогда не нравились, не говоря уже о том, чтобы любить нас. Но в нем было нечто большее. Что-то, на чем я никогда не позволял себе сосредоточиться, так как это только запутывало мои выводы о моем отце.

Но теперь я это почувствовал. В моем отце было много ненависти, и он делал много безжалостных просьб, но он также испытывал сострадание и чувство вины.

И это чувство вины становилось все более и более доминирующим, чем дольше Нила жила с нами.

Это была еще одна причина, по которой я хотел остаться с ним наедине. Я хотел посмотреть ему в глаза, отбросить свою защиту и по-настоящему раскрыть отцу его секреты, чтобы я мог понять его впервые в своей жизни.

И именно поэтому я не знал, смогу ли я сделать то, чего он заслуживал. потому что, что, если я найду его секреты, это искупит его вину? Что, если я почувствую что-то, что изменит двадцать девять лет веры в ложь?

– Джетро...
– голос Нилы отвлёк меня от мыслей и усталости.