Последний Герой. Том 5

Не успел я врубиться в меню и выбрать что-то из фильмов, как раздался стук в дверь. Звук короткий и настойчивый. Гостей я не звал. А значит — ничего хорошего ждать не стоило.

Рефлекс сработал моментально: рука скользнула под рубаху, пистолет лёг за поясницу. Мало ли кто там. Я встал, медленно подошёл к двери, открыл.

На пороге — Алька. Стоит, переминается с ноги на ногу. Взгляд елозит по полу, глаза виноватые, улыбка какая-то кривая, несмелая.

— Привет, Максим… — выдохнула она тихо.

— О, какие люди в Голливуде, — хмыкнул я. — Привет феминисткам. Что это мы к козлам в общежитие пришли?

— Ну… можно я зайду?

— Заходи, конечно. Я вот кино собирался смотреть. Будешь?

— Может… — она подняла глаза, чуть наклонила голову, и на лице появилась привычная хитрая улыбка. — Может, мы что-нибудь другое придумаем?

Я прищурился.

— А что тогда это было с утра? Не вы ли с Машкой меня сегодня в угол загоняли?

— Да ну, ты брось. — Алька махнула рукой. — Это же просто… обычная женская солидарность. Да и вообще, я это специально сделала, чтобы Машка на меня злость не держала. И заодно от тебя отстала. Ты не думай, я всё понимаю.

Я только усмехнулся, но ответить не успел.

Тук-тук. Снова стук в дверь.

— Ты кого-то ждёшь? — подозрительно спросила Алька, нахмурившись.

— Нет, — удивился я. — Сам в шоке. Кого там ещё принесло?

Распахнул дверь — а там, переминаясь с ноги на ногу, Машка.

— О, привет феминисткам, — сказал я уже по привычке. — И ты здесь?

Машка вспыхнула, будто её поймали на месте преступления.

— Макс, прости. Прости, я такая дура… Я не знаю, как такое могла тебе наговорить! Это всё Бобр! Она специально хочет тебя у меня отбить!

Она вдруг осеклась и застыла, потому что за моей спиной в комнате, как раз так, чтобы было видно, стояла Алька.

Тишина сгущалась, как перед грозой. Немая сцена.

— Да, — выдохнул я. — К нам едет ревизор, блин.

Паузу нарушил третий стук в дверь. В голове мелькнули нехорошие мысли. Да ладно? Кобра? Да ну на фиг…

Но это была Ирка, соседка. Хотя бы тут пронесло, успел подумать я, но не тут-то было.

— Максим! А зайди-ка ко мне, плиз, помоги платье на вечер выбрать! — необдуманно выпалила она с порога.

Глава 7

Бильярдный клуб назывался громко и напыщенно — «Корона Империи». Вывеска с золотыми буквами над входом явно контрастировала с небрежным кирпичом здания. Старый дом в стиле псевдозамка, с арочными окнами и неуклюжими башенками, больше напоминал детскую попытку слепить из пластилина крепость, чем замах на архитектурный шедевр. Построенный еще в девяностые, псевдо-замок сменил не одну вывеску: здесь успели поработать и ресторан с караоке, и продуктовый магазин, и даже мебельный салон. Теперь же здание снова приютило заведение для мужчин — не слишком притязательное, с прокуренными стенами, потертым ремонтом, но с атмосферой, которую не найдешь в новых «лакированных» клубах.

Внутри пахло старым деревом, мелом для киёв и сигарным дымом. Несколько массивных столов для русского бильярда расставлены были по всему залу, над каждым — тускло горящие лампы с рыжими коническими колпаками, похожими на соломенные вьетнамки.

На зелёном сукне в боевом построении белые шары, по краям столов — белесые полосы. Борта местами потеряли цвет, но именно в этом и заключалась аутентичность клуба: здесь всё было настоящим, привычным, не рассчитанным на гламурную публику. Если что-то потёрлось, но вполне работало — за ним ухаживали, но не спешили менять.

Барная стойка тоже располагалась прямо в зале, в углу, напротив главных столов. Дубовый прилавок блестел от бесконечных протирок, за ним полки с бутылками коньяка, водки и дешёвого виски. За стойкой хлопотал сам хозяин, он же бармен — Ашот. Пузатый, с залысинами, с густым ковром чёрных волос на руках и груди, он улыбался своей фирменной улыбкой, которую уже много лет знали все завсегдатаи. Чёрные глаза хитро поблёскивали, словно у восточного купца на рынке: вроде, и добродушный, но при этом всегда настороже.

— Привет, Ашот, — Шульгин вошёл, прихрамывая.

— Коля-джан! — воскликнул тот, будто встретил родного брата. — Давненько тебя не видно было. А ты что это хромаешь?

— Ерунда, — отмахнулся Шульгин, направляясь к бару. — Бандитская пуля.

— Ха-ха, — усмехнулся бармен, наливая себе воды из графина. — Смешно. На бандита ты не похож.

— Это да… Я-то не бандос, я — полицейский, — сказал Шульгин с некоторой гордостью.

— Ха-ха! — еще веселее рассмеялся Ашот. — Ой, уморил! Коля-джан — и полицейский. Шутишь, дорогой?

Шульгин лишь улыбнулся. Раньше он и правда избегал рассказывать о службе, стеснялся, скрывал настоящую жизнь за маской мажорчика, катающегося на дорогой тачке. Да и была ли она тогда для него настоящей? Но теперь произносил это с гордостью, почти с вызовом. Впрочем, мало кто верил, что этот модный парень, одетый с иголочки, может носить в кармане удостоверение МВД.

— Тебе, как всегда? — спросил Ашот, уже протягивая руку к полке.

— Да, — кивнул Шульгин.

Бармен достал тяжелую квадратную бутылку с янтарной жидкостью и с показным уважением поставил её на стойку.

— Последняя, специально для тебя берег. Закупаю только ради тебя, Коля-джан. Другие всё равно такой не берут, дорого, — с довольной улыбкой протянул Ашот, явно нарываясь на похвалу.

— Льда побольше клади, — лениво проговорил Шульгин. — Крепкого сейчас не хочется.

Бармен заклацал щипцами, накидывая в бокал ледяные кубики, которые звякнули о стекло пузатого бокала на короткой ножке. Звук этот был красивый и будто бы сам по себе дорогой.

— А ты что, сегодня без женщин? — прищурился он, наливая янтарный напиток. — Всегда с разными приходил. Дама придет? У меня вино есть домашнее, специально для твоих красавиц берегу. Не это магазинное пойло…

— Ладно ты, бережешь, — хмыкнул Шульгин. — Всем так говоришь?

— Самым дорогим кием клянусь, Коля-джан, только для твоих голубок вино держу. Только ты знаешь ему цену…

— Ладно, Ашот, не подлизывайся… Не будет сегодня голубок. С другом партейку-другую сыграем, — глянув на часы, ответил Шульгин. — Скоро должен подойти.

— Ха, — усмехнулся Ашот и пошутил: — Тоже, скажешь, из полиции?

— Тоже, тоже, — бросил Коля, принимая бокал и делая глоток.

В это время в зал шумно ввалилась компания. Толпа из четверых мужиков в брендовых, но до удивления неуместных спортивных костюмах и трёх девиц, которым явно не было и двадцати пяти. Мужики с цепочками и браслетами из рыжья, у кого-то на пальцах печатки, будто только вынырнули с понтами из нулевых. Держались нагло, уверенно, так, будто зал принадлежал им. Девицы, напомаженные, с пухлыми, будто ужаленными пчёлами губами, хихикали и виляли бедрами, показно прижимаясь к спутникам. Те же вели себя по отношению к ним слишком свободно, иногда развязно: то шлёпнут по заднице, то громко заржут, привлекая всеобщее внимание. Ясно, что это были совсем не их жёны.