Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

— Танцевать?

Она вскочила с пола и отбросила ногу в позу ласточки.

— Танцевать я тоже могу здесь. И ты мне для этого не нужен. Ты мне вообще ни для чего не нужен!

И она звонко рассмеялась, но тут же, метнув взгляд в сторону кроватки, зажала ладонью рот.

— Не нужен, — повторила Валентина уже шепотом.

— Но у меня есть кое-что, что тебе очень нужно, — ответил Александр так же тихо, как и она.

Валентина сощурилась, но ничего не сказала.

— Ну? — поторопил ее с ответом граф.

— Что это?

— Пойдем со мной и узнаешь, — усмехнулся он грустно.

Валентина несогласно передернула плечами и погрозила вампиру пальцем:

— Ты пытаешься обманом выманить меня из комнаты. Не выйдет!

— Я всего-навсего хотел тебя одеть.

— Я не хочу одеваться, — заявила она и уселась на пень.

— Даже в свою рубаху?

Валентина вскочила раньше, чем граф закончил произносить слово «рубаха».

— Рубаху? — она схватила вампира за руку и потянула к двери. — Ты сказал, рубаху? Ты не мог сказать «рубаху»…

— Я сказал…

Граф распахнул дверь, и Валентина первой выскочила в коридор, и теперь граф бежал за ней.

— Ты знаешь, куда идти? — крикнул он на середине лестницы, и вилья остановилась, как вкопанная.

— Ты сказал — пруд, — повернулась она к нему совсем растерянная.

— Пруд, — кивнул граф и поспешил за женой вниз.

Валентина бежала по дорожке сада, едва касаясь пальцами ног светлого песка. Поднимаемый ею ветер свистел, подобно дудочке пастуха, и граф уже не мог дальше сдерживать счастливой улыбки. Он любовался светящимся в темноте телом, которое медленно парило в теплом ночном воздухе. Вдруг Валентина замерла и, обернувшись, раскинула руки, но граф не решился принять ее объятия. Он смотрел в глаза и видел их завораживающий блеск. Валентина стояла перед ним прежняя, полная живых сил и покорная своей мертвой природе. Что это было?

— Ты меня боишься? — спросила она его, как когда-то давно он спрашивал ее, живую девушку.

Он ничего не ответил — она прекрасно читала ответ в его глазах, как он когда-то в ее: боится. Еще как боится… Потерять! Но старый ростовщик прав. Он прав!

Валентина рассмеялась, отвернулась и побежала прочь, но не к пруду, а мимо, на кладбище. И граф ринулся следом. Как, как она догадалась?!

— Что же ты молчишь? Что же ты не требуешь у меня слезть с ее надгробия?

Граф вздрогнул: вилья действительно пугала его.

— Брины здесь больше нет, так что ты не потревожишь ее дух. Стой сколько хочешь!

Валентина опустилась на камень и свесилась вниз, закрыв волосами выбитые буквы имени прежней жены графа.

— Ты можешь делать, что тебе заблагорассудится, — проговорил граф, чувствуя удушье, которого не мог чувствовать.

— Только не проси назад свои крылья, — произнесла вилья почти что его голосом и расхохоталась. — Где моя рубаха? В ее могиле? Я угадала?

Александр молчал.

— Можешь не говорить, что ты обманул меня. Я знаю, что ты лжец. И я вышла с тобой, потому что устала сидеть взаперти. Брина выдержала три дня, а я — три недели. Я сильнее ее, верно?

Граф кивнул, все еще не в силах произнести слова, которым сопротивлялось все его мертвое мужское естество.

— Мне не нравится быть на кладбище! — Валентина соскочила с надгробия. — Я живая, живая, живая… Пошли, — она свесила голову на бок и расхохоталась, а потом вдруг сказала серьезно: — Плавать на озеро. Пошли!

Она потянула его безмолвного за собой. Он пошел, но у полуразрушенной стены она остановилась.

— Один танец… Александр! Всего один.

Она обернулась, и он склонился к ней с поцелуем, но она схватила его за лацканы пиджака, чтобы удержать вдали от своих губ.

— Я хочу танцевать в своей рубахе. Один лишь танец. Позволь мне станцевать один лишь танец. Я обещаю…

Глаза вильи были распахнуты, но серые озера не пенились от ненастья, а были тихи и прозрачны, но его молила не прежняя Валентина, а его жена — вилья, для которой не было ничего важнее свободы. Свободы от него.

 — Не давай мне обещаний. Ты не умеешь их сдерживать. Ты никогда не возвращаешься. И я больше не отпущу тебя.

Да, вся решимость вернуть ей рубаху покинула его мертвое тело. Она уже раз забрала ключи. Он не был нужен ей живой и не стал нужен мертвой.

— Один танец… — она прижималась к нему нежно, как в редкие моменты любви, но он знал, что это всего лишь игра. — Неужели тебе жалко для меня одного танца? Ты будешь держать меня за руку. Все время, только дай мне взлететь…

— Тина, зачем? — голос его сорвался на хрип. — Зачем тебе поднебесье, когда наше счастье спит в колыбельке? Ну зачем?

Она рассмеялась:

— Я хочу! — и вновь лицо вильи приняло молящий вид. — Я просто хочу. Хочу… Я никогда ни о чем не просила…

— Врешь! Ты молила о любви того, кому была не нужна. Теперь же ты молишь о свободе того, кому ты нужна больше… — Александр осекся, подбирая верное слово. — У меня нет больше жизни, но без тебя не будет и смерти.

— Вампирам нельзя верить, — передразнила Валентина его интонации и вдруг сама коснулась его губ кратким поцелуем. — А мне верь! Я не вырву руки. Ну, пожалуйста… Ведь не могу же я мучиться целую вечность. Меня отпустит мое желание свободы, если я наконец получу ее! Один танец. Всего один танец. Пожалуйста…

Валентина неистово сжала протянутую вампиром руку, и тот рванул ее наверх.

— Не так! — закричала Валентина, но даже не думала вырываться, потому что шпиль замка мягко качнулся за ночным облаком.

Граф сжал руку Валентины еще крепче, прижимаясь губами к горящему, как капля крови, рубину.

— Не бойся. Я не отпущу тебя. Никогда!

И тут они камнем упали вниз, расплескав темные воды горного озера.

— Ты исполнил мою просьбу! Мы на озере… — Валентина тряхнула головой, выныривая на поверхность. — Но это была маленькая просьба. А другая…

Она осеклась: под старым поваленным стволом дерева, в светлых верхних водах озера плескалась ее рубаха…

— Брина бы никогда сюда не добралась, — улыбнулся граф, касаясь ствола рукой.

— Это была моя тайна, о которой было так легко догадаться… Здесь сбылась моя мечта…

Валентина осторожно запустила под воду руку и коснулась льна, но тут же сжала пальцы в кулак и подтянула руку обратно к телу, будто обожглась.

— Я честно думала, что ты зарыл ее в могилу Брины.

— Я собирался перепрятать ее туда, но передумал.

— Я могу взять ее? — спросила Валентина с недоверием, но граф мог лишь только кивнуть, чувствуя сдавивший горло ком страха.

Графиня Заполье ловко запрыгнула на ствол дерева, присела и ухватилась за рукав. Рубаха была тяжела от воды, но Валентина все равно сумела протиснуть в нее свое такое же влажное тело. Луна отражалась в каждой капельке, замершей на ее бледном лице, ослепляя графа, и тот жмурился, ощущая на глазах солоноватую влагу.