Последний гость на свадьбе

– Я бы хотела быть супербогатой, – объявила Абигейл. – А как отец Эйдана так разбогател?

– Хорошо учился в школе, – ответила Тэмми. – Получал хорошие отметки по естественным наукам и математике, затем поступил в Гарвард, а потом открыл свой бизнес.

– На деньги жены, – добавил я.

– Какая разница, Фрэнки. Вот зачем ты это сказал?

– Затем, что это правда. Все делают вид, будто он из триллионеров-самоучек, а по правде, он начинал на ее деньги. Вот ее семья безумно богата. Дед строил нефтяные вышки.

– Ладно, Фрэнки, пусть так. У Эррола с Кэтрин, как почти всегда у супругов, деньги были общие, а потом Эррол нажил на них еще больше.

– Больше – это сколько? – спросила Абигейл.

– Нулей не пересчитаешь, – отмахнулась Тэмми. – У всех наших знакомых, вместе взятых, столько нет. Но я хочу сказать, что, если хорошо потрудиться, ты получишь все то же, что и они. Не валяй дурака в школе, как мы с Фрэнки когда-то.

Сестра начинала действовать мне на нервы.

– Не валял я дурака в школе, Тэмми. Вот зачем ты это сказала?

– Я имела в виду, что для Гарварда ты никогда не годился.

– А я сгожусь? – спросила Абигейл.

– Да! Я о том и говорю. Надо только как следует постараться. – Тэмми вытащила из сумки упаковку крекеров «Золотая рыбка» и перебросила назад, Абигейл. – И не забывай заглянуть ко мне в гости, когда станешь богатой и знаменитой. Вспомни тогда, как я о тебе заботилась. И покатай меня в своем длинном лимузине, ладно?

4

Мэгги рассчитывала, что мы подоспеем к ланчу к половине двенадцатого, но мы только в одиннадцать проехали границу Нью-Гемпшира, и я понял, что надо поднажать. По Девяносто третьей мы проехали озерный край и свернули на двухполосное шоссе поменьше. Дорога шла красивыми лесами, мимо белых сосен, красных кленов, хемлоков [18] – и каждые десять минут попадались поселки. Заправки, спорт-бары, вейп-шопы, товары для туризма и рыбалки, выставленные на продажу фермерские продукты. Многие здесь держали на лужайках перед домом поленницы, предлагали купить по пять долларов за вязанку – плата на совесть покупателя.

18

Хемлок – североамериканский вид хвойных деревьев из семейства сосновых.

Вскоре навигатор сообщил, что до пункта назначения сорок пять минут. Я вышел размять ноги. Не только потому, что устал, – я нервничал и рад был, что до цели еще далеко. Дальше нам попался на обочине поломанный мини-фургон: капот открыт, из него поднимается белый дымок, но ни водителя, ни пассажиров не видать. Как будто растворились в воздухе. Мне вспомнилась женщина из утренних новостей – та, что из-под спасательного одеяла рассказывала, как пожар отнял у нее все, что было.

Тэмми тронула меня за плечо:

– Не волнуйся.

– Я не волнуюсь.

– Ты ковыряешь под ногтями, Фрэнки. Когда спокоен, ты этого не делаешь.

Ну, может, я и правда чуточку нервничал. Все эти месяцы мысль о встрече с Эрролом, Кэтрин и тремя сотнями их друзей выглядела довольно абстрактной, но, когда она приблизилась по-настоящему, я почувствовал, что не готов.

– Утром в новостях говорили о пожаре, – рассказал я Тэмми. – У одной женщины дом сгорел до фундамента. Она стояла на груде развалин и произносила страшные слова: «Хуже дня в моей жизни не бывало. Ужасный, ужасный день! С этого дня ничего уже не будет как прежде». А как она смотрела в камеру! Казалось, прямо ко мне обращается. Похоже на дурное предзнаменование.

– Это у тебя предсвадебная лихорадка, – сказала Тэмми. – Самое обычное дело. Меня тоже трясет, Фрэнки. Я еще никогда не бывала в летнем лагере. Не представляю, как там с ночлегом. Не знаю, как у меня в такой сырости будет с волосами. Но наше дело просто приехать и быть самими собой. Ну что может случиться даже в самом худшем случае?

Я больше всего боялся сказать или сделать что-то такое, что Мэгги станет за меня стыдно, испортить ей особенный день и погубить надежду на примирение. Беспокоился, как впишусь в компанию, какое произведу впечатление на друзей и семью. А еще привез с собой приемного ребенка с кривыми желтыми зубами и вшивой головой.

Тут я глянул в зеркальце и увидел, что Абигейл ждет от меня объяснений.

– Не хочу больше об этом говорить.

– Ты прекрасно справишься, – приободрила меня Тэмми. – Отец невесты всем симпатичен. Тебе даже делать ничего не надо, ты и так важный гость. Просто улыбайся дочери и смотри на все затуманенным взором.

Как раз к половине первого мы въехали на высокий холм, откуда видна была вся округа. На горизонте стояла Белая гора, на искрящейся воде озера плавали парусные лодки, каяки и каноэ. Вырезанное на потемневших досках приветствие гласило, что мы въезжаем в историческую деревню Хоппс-Ферри, основанную в 1903 году. Мы проехали почту, парикмахерскую и несколько пустых витрин с грязными стеклами: «Сдается», «Аренда», «Свободно». Этот городок видал лучшие дни – не то что попадавшиеся раньше.

Тэмми опустила окно, чтобы оглядеться:

– Нет ли поблизости туалета?

– Нам десять минут осталось.

– Потому и прошу остановиться. Не хочется, приехав, первым делом мчаться в уборную. Это неудобно.

Но все магазины выглядели пустыми. Мы проехали пожарную станцию с рекламой: «В среду вечером окорок с бобами (ветеранам бесплатно, остальным 6 $)», мастерскую по ремонту лодочных моторов и наконец увидели у дороги ресторан с креслами-качалками и шахматными досками на веранде. Настоящий «Крекер Баррель». Назывался он «У мамы с папой» и обещал холодное пиво и свежие сэндвичи. Я въехал на забитую стоянку и выключил мотор.

– Мы быстро, – пообещала Тэмми.

Абигейл вслед за ней выскочила с заднего сиденья. Я проводил их взглядом через парковку и тоже вылез размять ноги. Хотел пройти под навес веранды, но заметил в одном кресле человека и передумал. Нервы совсем разгулялись, до встречи с новыми родственниками оставалось десять минут, и мне было не до болтовни с незнакомыми.

Так что я свернул к доске объявлений на краю площадки: она была залеплена листочками, а поверху шла надпись: «Местные новости». Продавались участки, старые машины, предлагали услуги няни, дешевую перезарядку картриджей, детскую мебель и массаж на дому. Почти в самом низу висело объявление о розыске женщины по имени Дон Таггарт. Двадцать три года, пять футов четыре дюйма, вес 105 фунтов, каштановые волосы, карие глаза. В последний раз видели 3 ноября. За сведения о ней предлагали награду в сто долларов. Нижний край листовки оторвался и трепетал на ветру. Я его прижал, чтобы рассмотреть фотографию – вырезку с лицом Дон. Хорошенькая, и смотрела гордо, с вызовом. Такую девушку без боя не возьмешь.

Я обернулся, услышав шаги. Тот человек спустился с веранды. Моего возраста – пятьдесят или пятьдесят пять, в джинсах и черной футболке с американским флагом. В свободной руке он нес открытую бутылку «Курс-лайта» с оранжевой наклейкой «оплачено».

– Видели ее?

Я покачал головой:

– Я не здешний.

– Понял по номеру. Но смотрите так, будто ее узнали.

– Нет, никогда не видел. – Строго говоря, так и было: живую Дон Таггарт я никогда не видел. – А вы ее знаете?

– Она моя племянница.

– Простите. Это ужасно.

– Правосудие бездействует, вот что я вам скажу. – Он вроде бы собирался объясниться, но запнулся и протянул мне руку: – Броди Таггарт.

– Фрэнк.

– Что вас привело в Хоппс-Ферри?

Я сказал, что приехал на семейное сборище. Было у меня неприятное чувство, что не стоит говорить ему всю правду.

– С женой и сыном?

– Вообще-то, это моя сестра. С приемной дочерью.

Броди помолчал, обдумывая услышанное, будто в нем что-то не складывалось.