Последний, кого ты любила

Мы оба вздрогнули и резко отстранились.

— Ой, — пробормотала я, глядя на него снизу вверх.

Он рассмеялся, забрал у меня бутылку и поставил её рядом со своей, на крышку кулера, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Скажи мне, что ты тоже этого хотела, — тихо сказал он.

В его голосе была мольба.

Я ответила так, как он хотел.

Притянула его обратно, нашла его губы и пробормотала:

— Я мечтала об этом годами.

Он улыбнулся так широко, что его глаза заискрились, а лицо осветилось, превращая его не просто в звезду, а в настоящую сверхновую.

Мы потерялись друг в друге. В поцелуях, руках, коже. В дыхании, которое становилось всё прерывистее и поднималось к звёздам. Мы часами изучали те части друг друга, которые раньше оставались неизвестными. Тела, которые мы видели лишь частично — в купальниках на озере. Тела, которые за последние годы обрели мускулы и изгибы.

Часы пролетели незаметно.

В конце концов батарейки в бумбоксе сдохли, луна проплыла по небу, сверчки затихли, а где-то в темноте ухнула сова.

Мэддокс оторвался от моих губ, тяжело вздохнув, но не разжимая рук. Его рука всё ещё крепко держала меня за талию, прижимая к себе. Я положила голову ему на грудь.

— Уже поздно. Нам, наверное, пора возвращаться, — нехотя сказал он.

И впервые за несколько часов мой живот снова сжался. Кислота жгла изнутри.

— Ещё минутку, — умоляюще прошептала я.

Я не хотела уходить. Не хотела терять то тепло, ту любовь, что струилась между нами. Не хотела снова войти в холодный дом, наполненный ненавистью.

— Ладно, ещё минутку, — пробормотал он. — А потом ты едешь домой со мной.

Слёзы ударили в глаза. Это было невозможно. Он знал это.

Я покачала головой.

— Я не отвезу тебя обратно туда, МаК. Никогда.

Я закрыла глаза, зарывшись лицом в его грудь.

На несколько минут я позволила себе поверить, что оба моих желания сбылись. Позволила радости заглушить страх. Позволила себе остаться в нашем крошечном мыльном пузыре, где существовали только звёзды и поцелуи.

* * *

Погружённая в воспоминания, я не услышала, как открылась дверь палаты. Не услышала, как резко отдёрнули занавеску, пока не стало слишком поздно.

— Какого чёрта ты тут делаешь?! — раздался глухой, яростный голос.

Я замерла.

В груди всё сжалось, будто земля под нами начала рушиться.

Всё, что я могла сделать — это пожелать. Так же, как десять лет назад.

Пожелать ещё одну минуту.

Ещё одно желание.

Чтобы мир не разлетелся на куски.

Глава 4

Мэддокс

Мила заснула, когда я был только на середине книги. Впрочем, ей и так давно пора было в кровать, но завтра суббота, так что ничего страшного. Выспимся, приготовим панкейки, а потом отправимся искать этот чёртов обруч.

Я осторожно выбрался из её постели, поправил одеяло, подоткнув его вокруг её маленького тела, и просто смотрел.

Она была настоящим чудом. Не только потому, что выжила в своём первом году жизни, проведя его в ужасных условиях, но и потому, что она изменила меня. Сделала лучше. Дала мне новую цель.

Я мягко поцеловал её в лоб и вышел из комнаты, оставив её среди радуги ночников, отбрасывающих миллионы бликов на стены.

На кухне меня ждал ещё один подарок от Рианны — тарелка с мясным рулетом и картофельным пюре в микроволновке. Я мысленно поблагодарил её, разогрел ужин и плюхнулся на диван с пивом, которое редко себе позволял, пытаясь смотреть хоккей. Но матч не держал моего внимания.

Телефон завибрировал — в группе с братом и сёстрами пришло сообщение от Райдера.

Придурок: Тебе стоило вернуться. Мэри Бет чуть ли не устроила стриптиз прямо на танцполе, и Чаку пришлось швырнуть её себе на плечо, чтобы утащить.

Я усмехнулся, легко представляя себе эту картину.

Мэри Бет и Чак владели магазином кормов, в котором закупался весь округ. Она была известна своими выходками, когда напивалась. Чак был известен тем, что ловил её за шкирку и уводил домой.

Я: Слава богу, что я это пропустил. Не хочу видеть, как кто-то в возрасте нашей мамы раздевается.

Ответ от Сэди пришёл быстрее всех.

Наша младшая сестра заканчивала последний курс в Университете Теннесси, Ноксвилл, изучала право. Я не думал, что она когда-либо будет этим заниматься. На девяносто девять процентов был уверен, что она скорее сделает карьеру в профессиональном дартсе.

Карманный демон: Вот и наш маленький монах объявился.

Джемма решила спасти меня.

Сокровище: Я, пожалуй, соглашусь с Мэдсом. Мне не хочется видеть голых маму, папу или вообще кого-то их возраста.

Карманный демон: Тебе вообще никто голый не нравится! Ты такой же, как Мэдс. Слава богу, что мы с Райдером есть, иначе никто бы не радовался красоте человеческого тела.

Придурок: Чёрт возьми, Сэди. Только не заставляй меня сейчас ехать в Ноксвилл и избивать какого-нибудь придурка. Тебе запрещено заниматься сексом, думать о сексе и даже смотреть в сторону противоположного пола.

Карманный демон: Слишком поздно, братик.

Я застонал.

Я: Давайте просто прекратим говорить о сексе. В семье. Вообще. Я только что съел потрясающий мясной рулет от Рианны и не хочу его обратно.

Карманный демон: А ты вообще когда-нибудь занимался сексом, Мэддокс? Кроме как с собственной рукой?

Сокровище: GIF с рвотой ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕКРАТИТЕ. Меняю тему. Как ты сегодня, Мэдс?

Я перевёл взгляд на столик рядом с диваном.

Мама и сёстры заставили его фотографиями. Годы детских воспоминаний, снимки меня с Милой с тех пор, как мы стали семьёй. Но взгляд зацепился за одно конкретное фото. На нём был шестнадцатилетний я с Бронко — в тот день, когда впервые его купил. Тогда он был в ещё худшем состоянии, чем сейчас. А рядом со мной, прильнув, сияя широченной улыбкой, стояла МакКенна Ллойд. Кожа золотистая от бесконечных дней на озере. Медовые локоны с натуральными солнечными бликами. Глаза цвета спелой пшеницы искрятся весельем. Тонкий нос чуть-чуть вздёрнут. Полные губы растянуты в счастливой улыбке.

Острая, рваная боль прорезала меня, на секунду лишая дыхания.

Невероятно, но даже спустя десять лет это всё ещё так сильно болело. Почти не имея её. А потом потеряв её окончательно.

Я потряс головой. У меня ведь была она.

Десять лет.

С того момента, как нашёл её, дрожащую от криков матери. С того момента мы были неразлучны. Бегали по школе, прятались от её мамы, носились по городу. Когда мама разрешала, она приезжала на ранчо, и тогда мы пропадали там, исследуя каждый угол.