Последний, кого ты любила

Я посмотрела вниз, на человека, который, возможно, был причиной того, что я вообще выжила, даже если он никогда не хотел меня.

— Единственное, что ты мне когда-то обещал, — это безопасное место, куда я смогу вернуться. И ты не сдержал обещание, — я постаралась говорить так же спокойно, как он с Мэддоксом. Собралась, включила свой «докторский» голос и просто изложила факты.

Трэп кивнул, но ничего не сказал, и я продолжила:

— Если Чейнсо отец Милы, он должен исчезнуть из её жизни. Я не хочу его смерти ни от рук картеля, ни от чьих-либо других, потому что я врач, а врачи спасают жизни, а не отнимают их. Я просто хочу получить на него и картель достаточно информации, чтобы его посадили и суд даже не подумал дать ему право на посещение. Ты не спас меня, когда должен был. Но ты можешь помочь мне спасти Милу. Это всё, о чём я тебя прошу. Единственный раз.

Мэддокс сжал мои пальцы, чувствуя эмоции, которые прорвались в моём голосе. Я сглотнула, возвращая себе контроль, пока отец разглядывал меня.

— Пожалуйста, — добавила я.

— Я никогда не понимал, почему ты так чертовски радовалась мне в детстве, — тихо сказал он, и в его глазах снова мелькнуло сожаление. — Теперь понимаю. Ты надеялась, что я тебя заберу.

Его голос стал грубее.

— Для тех, кто издевается над детьми, в аду есть особое место.

Я задумалась о его детстве. Он никогда о нём не говорил. Я никогда не спрашивала. Но, может, он так взбесился, когда узнал, что мама меня бьёт, именно из-за собственного прошлого.

Он поднялся, возвышаясь надо мной. Даже рядом с Мэддоксом, который был далеко не мелким, он выглядел выше.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал он.

Двое его людей тоже поднялись.

Мэддокс потянул меня к двери, создавая больше пространства между нами и этими тремя мужчинами.

— Спасибо, — сказала я.

Трэп кивнул и наблюдал за нами, пока мы уходили.

Мэддокс открыл для меня дверь грузовика, помог забраться внутрь и закрыл её. Я бросила взгляд в окно — Трэп и его двое дружков всё ещё стояли у входа в закусочную, продолжая смотреть нам вслед.

Мэддокс забрался за руль, завёл двигатель и, едва не визжа шинами, резко дал задний ход, прежде чем вырулить на дорогу.

Я не знаю, как ей это удавалось, но мама снова застала меня врасплох. Спустя столько лет. Внутри всё снова болело. Я чувствовала себя побитой, разбитой, точно так же, как всю эту неделю. Но теперь к этому добавилась ярость. Я всю жизнь была для неё разменной монетой. Я просто не знала об этом. Её последняя отчаянная попытка удержать мужчину, который ускользал от неё. Теперь я лучше, чем когда-либо, понимала, почему Трэп появлялся в моей жизни лишь эпизодически. Он сам оказался заперт.

Эта нелепая мысль вызвала у меня горький смешок.

Глава 30

Мэддокс

Мы едва успели отъехать от закусочной, от Трэпа и его людей, как у меня в голове завертелись мысли о картеле, деньгах и Сибил. Это означало, что ад скоро разверзнется прямо у меня на улицах, и мне нужно было найти способ сдержать его, не дав никому пострадать.

МакКенна вдруг рассмеялась. Смех был резкий, горький, и я сразу повернулся к ней, обеспокоенный.

— Эй, ты в порядке?

Она запрокинула голову на спинку сиденья, но смех не прекращался. Он звучал грубо, рвано, пока постепенно не начал становиться легче, и в конце концов, когда по её щекам потекли слёзы, я почувствовал, как уголки моих губ тоже дёрнулись в улыбке.

— Прости, — сказала она между смешками, пытаясь взять себя в руки. Потом повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и мне пришлось то смотреть на неё, то снова переводить взгляд на дорогу, чтобы не угробить нас обоих, выезжая обратно на трассу. — Просто… это всё было как сцена из книги. Или из фильма.

Она снова хихикнула.

— Честное слово, вся эта ситуация… Мама и Чейнсо. Мама, укравшая у него деньги. Чейнсо, связавшийся с картелем. Разве такое бывает в реальной жизни? Это вообще чья-то жизнь? Такое дерьмо правда случается?

Она всё ещё улыбалась, но её слова застряли во мне занозой, и волосы на затылке встали дыбом. Да, это был полный кошмар. Но это также объясняло, почему Слайдер оказался мёртвым.

Он помог Сибил сбежать из Гнезда.

Очевидно, Чейнсо не «прятал» Сибил. Он держал её там, пока она не скажет, куда делись деньги.

Я нажал кнопку вызова на руле, и Брюс ответил.

— Позвони начальнику женской тюрьмы. Сибил нужно изолировать. Я почти уверен…

— Сибил в тюремной больнице, — перебил меня Брюс. — Её зарезали этим утром.

Я резко повернул голову к МакКенне. Она больше не смеялась. Она села прямо, глаза расширились. Я снова вернулся к дороге.

— Она… — я осёкся.

— Думают, что выживет. Ранение в живот, но кто-то явно хотел передать сообщение.

— Чейнсо или картель Ловато. Я расскажу подробнее, когда вернусь, но, скорее всего, кто-то из них же убил Слайдера. Когда Сибил узнала, что он мёртв, она сама пошла на арест, думая, что в тюрьме будет в безопасности… хотя бы до тех пор, пока картель не разберётся с Чейнсо за неё.

— Чёрт. Я надеялся, что Салазар ошибся, — пробормотал Брюс.

— Я тоже. Но Трэп сказал то же самое.

— Дерьмо. Ладно, я позвоню начальнику и скажу, чтобы следили за всеми заключёнными, у которых есть связи с картелем. Потом объявлю Чейнсо в розыск. Посмотрим, удастся ли его загнать в угол и допросить.

Мы отключились, и я посмотрел на МаК. Она уставилась в окно.

Я протянул руку и сжал её пальцы, так же, как делал в закусочной.

— МаК, — тихо позвал я.

— Какой паршивой нужно быть, чтобы даже не заботиться о том, что твою мать пырнули ножом? — прошептала она. — Чтобы даже… желать…

Она не договорила. Её взгляд всё ещё был устремлён в окно. Она не хотела смотреть на меня.

— Она тебе не мать, МаК. Она твой тюремщик. Твой мучитель. Ты была бы не человеком, если бы не хотела, чтобы она ответила за это.

— Я врач. Я должна ценить каждую жизнь. То, что я сказала Трэпу про Чейнсо — это правда. Я не хочу его смерти. Я хочу, чтобы он сел за решётку. Но… мама…

Я резко свернул на обочину, и МакКенна повернулась ко мне, наконец глядя прямо.

— Что ты делаешь?

Я расстегнул её ремень безопасности и перетащил её к себе на колени через центральную консоль.

Она не сопротивлялась.

Наоборот, когда оказалась на мне, её голова тут же легла мне на плечо, лицо спряталось в шею.

— Она тебе не мать, МаК. Она не имеет права называться этим словом. Ты ведь не называешь Трэпа папой. Прекрати называть её мамой. Она — Сибил. И кем бы она ни была в прошлом, что бы с ней ни случилось, это не оправдывает того, что она сделала с тобой.

Она кивнула, носом прижимаясь к моей коже, её тёплое дыхание касалось шеи.