Последний, кого ты любила

Но объятие Евы было другим. В нём была настоящая любовь, искренность. И я наконец позволила себе отпустить страх, крепко обняв её в ответ с той же защитной силой, которую вдруг ощутила ко всем им.

К нам присоединился Брэндон, заключив нас обеих в крепкие объятия. В глазах защипало, слёзы подступили к краям, но я удержала их.

— Что известно? — спросил Брэндон, когда мы разъединились, а Ева вытерла лицо.

Я отодвинула эмоции в сторону, сосредоточилась, надеясь, что голос не дрогнет.

— Врач выйдет, как только операция закончится. Но до того, как подействовали обезболивающие, она была в сознании, разговаривала. Пуля, скорее всего, прошла мимо бедренной артерии, но я не знаю, какие ещё повреждения могли быть. Когда я попросила, она пошевелила пальцами на ноге, а это хороший знак.

— Слава Богу, что ты была рядом, — тихо сказала Ева.

В животе всё сжалось. А если бы они знали, что Чейнсо мог прийти за Милой из-за моей мамы? Из-за Сибил? Приняли бы они меня так же?

Я сглотнула, оставив эти мысли при себе.

Все уселись, кроме меня. Джемма положила голову на плечо Райдера, Ева устроилась в объятиях Брэндона. Я же не могла избавиться от жгучего желания держать в руках Мэддокса и Милу. Хотела знать, как она себя чувствует — всё ещё тихая, или уже начала болтать без остановки? Как держится он? Не рушится ли сейчас, когда всё закончилось?

Я уже почти решилась найти машину и поехать туда, где они сейчас были, когда дверь открылась.

Мэддокс вошёл, держа Милу на груди, а позади них шла Рианна. Оба были чистыми, переодетыми. Мила прижимала к себе Честера и Шарлотту, а в руках держала стаканчик с чем-то вроде смузи.

Я сорвалась с места, бросилась к ним, сжимая их в объятиях. Мэддокс прижал меня к себе, а Мила, всё так же вцепившись в него, дёрнула меня за хвост. И тогда слёзы наконец прорвались. Я рыдала, держа их обоих, заливаясь виной и горем… но вместе с этим — любовью.

— Всё хорошо, МаК. Мы в безопасности, — прошептал Мэддокс, сжимая меня.

Мы стояли так, наверное, целую вечность. А может, всего несколько секунд.

— Как Сэди? — наконец спросил он.

Я шагнула назад, вытирая глаза.

— Всё ещё в операционной.

Он снял с плеча рюкзак, и я с удивлением поняла, что это мой.

— Я положил туда чистую одежду. Не знал, что ты захочешь надеть, но… — он запнулся, взгляд упал на мои залитые кровью вещи.

— Спасибо.

Пока семья Хатли окружала Мэддокса и Милу в новых объятиях, я незаметно выскользнула из комнаты, чтобы переодеться.

Сняв испачканную кровью одежду, я задержалась, глядя на неё. А потом просто выбросила в контейнер для биологически опасных отходов. Даже если бы я смогла отстирать эти вещи, они всегда напоминали бы мне об этом дне.

Мэддокс выбрал для меня мягкие штаны для йоги и мой старый свитшот. Он знал, что именно мне сейчас нужно. Но когда я посмотрела на логотип, мне показалось, что он принадлежит кому-то другому. Девушке, жившей когда-то в Калифорнии, далёкой от Хатли, Уиллоу Крик и всего, что стало моей жизнью.

Я едва успела вернуться в комнату ожидания и устроиться рядом с Мэддоксом и Милой, когда появился врач. Маска была спущена на шею, лицо спокойное.

— Ей повезло. Пуля не задела кости и не разорвала бедренную артерию, но задела вену и повредила бедренный нерв. Мы всё восстановили, но она, скорее всего, потеряет чувствительность в бедре, возможно, частично движение. Физическая терапия может помочь, но пока рано делать прогнозы. Она потеряла много крови, так что восстановление займёт время. Не пугайтесь, если она будет казаться не собой в ближайшие дни.

Доктор Джеймс перевёл взгляд на нас, затем остановился на мне.

— Вопросы?

У меня их не было. Сейчас ничего нельзя было сделать, кроме как дать организму Сэди время на восстановление.

— Когда мы сможем её увидеть? — голос Брэндона дрогнул.

— Она в реанимации. Как только придёт в себя и её состояние стабилизируется, её переведут в палату. Это может занять час или больше, но медсёстры сразу вас уведомят.

Райдер пожал врачу руку.

— Спасибо.

Доктор Джеймс взглянул на меня.

— Думаю, благодарить нужно доктора Ллойд. Первая причина смерти от огнестрельных ранений — не сама рана, а кровопотеря, когда рядом нет человека, знающего, что делать. Я видел, как даже военные медики замирали в поле боя, когда попадали в ситуацию впервые. Доктор Ллойд не замерла. И это спасло Сэди жизнь.

Я почувствовала, как щеки заливает румянец, каким не вспыхивала ещё со времён медицинской школы. Но даже похвала не могла вытеснить чувство вины за то, что всё это было связано со мной… с ма… Сибил.

Хотя, по крайней мере, я была там. Смогла хоть как-то минимизировать ущерб.

Когда врач ушёл, я села рядом с Мэддоксом. Мила всё ещё была прижата к его груди, точно так же, как в тот момент, когда я впервые увидела их, возвращающихся через холм.

Он посмотрел на неё, потом на меня, хмурясь всё сильнее. Его девочка, обычно болтающая без остановки, была тише воды. Но на этот раз тишина объяснялась просто — она уснула. Грудь поднималась и опускалась в ровном дыхании.

Он заговорил тихо, стараясь не разбудить её.

— Что ты имела в виду, МаК? Когда сказала, что Мила спасла Сэди?

Все взгляды устремились на меня.

— Когда Сэди очнулась, она рассказала, что Чейнсо повалил её на землю, когда догнал у ручья. Он направил на неё пистолет… и тогда Мила бросилась на него, укусила за руку. Это заставило его выстрелить в бедро вместо груди.

— Блядь, — выдохнул Райдер.

Я почувствовала, как Мэддокс затаил дыхание.

Мысль о том, что его малышка побежала к человеку с оружием, а не убежала от него, застрянет в его голове надолго.

— Как она сбежала? — прошептала Ева, по её щекам текли слёзы.

Я покачала головой. Я не знала. Только то, что рассказала Сэди.

Мэддокс протянул свободную руку, притянул меня ближе, и я, не раздумывая, уткнулась в его плечо, глядя на спящее лицо Милы. Самая храбрая девочка, которую я когда-либо знала. Почему я никогда не была такой смелой?

Воспоминания хлынули на меня. Как я просто стояла, терпя удары и крики матери. Как мой единственный порыв — бежать — стал единственной защитной реакцией.