Последний Ланнистер

— В порядке — для кого? — Джейме обернулся к нему. — Для меня? Для моей сестры? Для нашей дочери?

— До… — не понял Сноу, потом, очевидно, сообразил, что речь о ребенке, пола которого он не разглядел, и кивнул. — Да, для вашей дочери. В первую очередь — для нее. Мне… не нравится, — он выделил эти слова так, что в переводе со сноувского на человеческий они, вероятно, значили “я в бешенстве”, - как поступил Бран. Но если он сказал, что ребенка это спасет — значит, спасет.

— Он сказал, что благодарен, что я скинул его с башни, — понизив голос, прорычал Джейме. — Сомневаюсь, что стоит верить его словам!

— Учитывая, какая судьба постигла остальных моих братьев, — тяжело вздохнул Сноу, — он и в этом не покривил душой. Идите к леди Серсее, сир Джейме. Не думаю, что она подпустит к себе кого-то еще, а ей может понадобиться помощь. Я позову, когда… — он кивнул на дерево — вместо дупла там теперь осталась длинная, похожая на шрам борозда.

Джейме нахмурился. Сноу был прав, вот только… Одно дело — роды. Интимный болезненный процесс, который он обязан был разделить с матерью своего ребенка. И совсем другое — явиться сейчас, помогать одеться, умыться, успокаивать и поддерживать, словно ничего не изменилось. Словно они снова были семьей… Снова были вместе.

— Я узнаю, в чем именно нужно помочь, — наконец решил он. — Но будет лучше, если Серсее пришлют служанку.

— Конечно, — кивнул Сноу. — Я распоряжусь, чтобы позвали кого-то… Кого она уже знает.

Джейме тоже коротко кивнул в ответ и откинул завесу палатки. И совсем не ожидал, что по ту сторону обнаружится Бриенна, которая шикнет на него:

— Закрой быстрее, дует!

Она сидела на коленях возле Серсеи и поддерживала чашу с водой возле ее губ. Серсея пила жадно, но все же бросила на Джейме взгляд — одновременно сердитый и тревожный.

Она успела накрыться юбками и выглядела вполне пристойно, вот только Джейме знал, что ей просто необходима горячая вода, мыло и чистые простыни.

— Все будет хорошо, — сказал он с убежденностью, которую не чувствовал. — Я послал за служанкой, сейчас тебе помогут. Как ты?

Она вытерла губы тыльной стороной ладони и неприязненно глянула на Бриенну. Та поспешила отставить плошку с водой. Встала, быстро прошептала:

— Я буду снаружи, — и вышла. Вид у нее был сосредоточенный, но в глазах Джейме успел заметить растерянность.

— Что с ребенком? — выдохнула Серсея, проигнорировав его вопрос.

— Я не знаю, — вынужден был признаться Джейме. — Дерево… ее забрало. Это какое-то колдовство.

— Как забрало? — успевшая откинуться на подушки Серсея резко приподнялась на локтях. — Куда?

— Внутрь себя, — Джейме сделал вид, что кладет ребенка в дупло. — Мальчишка Старк сказал, что оно сохранит ребенку жизнь.

— Что с нами стало, Джейме? — спросила она тихо, глядя в потолок палатки. — Почему нашу судьбу решают Старки? Почему наши дети… — она не договорила и отвернулась, пряча от него лицо.

Джейме поколебался, но затем уступил первому же своему порыву: подошел и сел рядом с ней.

— Я думаю, что мы ничего не могли изменить, — сказал он тихо и погладил ее по спине. — Такова наша судьба. И наше наказание.

— Наказание? — скривилась Серсея, снова к нему повернувшись и пытаясь сесть. — За что? Что мы сделали такого, чего не делали бы все остальные?

— Ты знаешь, что, — Джейме покачал головой. — Но я ни о чем не жалею, — добавил тихо.

— Я заметила, — фыркнула Серсея, бросив откровенно злой взгляд в сторону завесы, за которой скрылась Бриенна. Затем сильнее схватилась за его руку, потребовала упрямо: — Отведи меня к этому древу.

Джейме хотел было возразить, но он знал этот тон. Плюс роды, несмотря на боль, все же прошли неплохо, и, возможно Серсее как раз было нужно принять вертикальное положение. Он помог ей встать и надеть пару юбок, легонько затянул корсет. А потом крепко обнял за талию, позволяя опереться на себя.

— Все в порядке? — шепнул озабоченно.

— Нет, — огрызнулась она. — Но вряд ли будет лучше.

Шаг за шагом они вышли на воздух. Сноу отреагировал на их появление предложением расстелить возле древа свою шубу, чтобы Серсея могла сесть. Санса у него за спиной кашлянула, но он не понял намека — очевидно, просто не знал, что недавно родившим сидеть нежелательно, и лишь посмотрел на сестру с недоумением.

— Твои дворцовые манеры тут никому не помогут, сестричка, — беззлобно фыркнула Арья. — Если твой мелодичный хрип должен намекнуть нашему недогадливому братцу, что женщине после родов в сидячем положении только кишки наружу выпускать, то лучше говори прямо.

— Арья! — возмутился Сноу.

— Ладно-ладно! — тут же подняла руки та. — Я просто к тому, что мы не в том положении, чтобы соблюдать дворцовый этикет.

— Пожалуй, — нехотя согласилась Санса. Обиженной она не выглядела, видимо, такое общение было для сестер в порядке вещей.

Серсея, кажется, не обратила на семейную перепалку Старков никакого внимания, вперившись взглядом в шрам на древе. Только и спросила тихо у Джейме:

— Там? — и сильнее прижалась к его плечу, получив утвердительный ответ.

Так они и стояли, Джейме даже не мог сказать точно, сколько прошло времени, когда к негромкому шуму листвы добавился ненавистный скрип колес.

— Уже скоро, — сообщил вынырнувший из темноты Богорощи Бран. Он остался по другую сторону костра, и Джейме это устраивало. Ему вовсе не хотелось подпускать этого блаженного к своей новорожденной дочери.

— Что оно с ней сделает? — Серсея вскинулась, вперив в него тяжелый злой взгляд.

— Подарит долгую жизнь, — бесстрастно отозвался тот и, переведя взгляд на дерево, добавил, — очень долгую.

Серсея закаменела. А потом вдруг прошептала едва слышно — так, что слышал только Джейме:

— Я не хочу этого видеть…

Будто намеренно вопреки ее словам шрам на дереве начал расходиться. Разъезжался он быстрее, чем до этого срастался, и вскоре на стволе показалось полноценное дупло, в глубине которого что-то отсвечивало желтым.

Джейме колебался — ему было страшно оставить Серсею без опоры, да и от необходимости заглянуть в дупло пробирал озноб. Но он все же мягко отстранил сестру от своего плеча и шагнул к древу. Из дупла на него смотрели внимательные золотисто-зеленые глаза с вертикальными кошачьими зрачками. Наружу высунулась и ухватилась за край дупла зеленовато-коричневая ручка с пятью тонкими пальцами-веточками.

— Святые Семеро!.. — вырвалось у него, и он тут же осекся, побоявшись упоминать при чужих богах своих.